Роланд прекратил извиваться и замер без движения. Тварь выпустила его, и Макс, не дожидаясь дальнейших действий существа, поплыл к другу и схватил его за руку. Роланд лишился сознания. Если его не поднять на поверхность прямо сейчас, то он лишится и жизни. Макс потянул Роланда к двери. И в этот момент тварь с телом ангела и лицом клоуна с длинными острыми клыками бросилась на него, вытянув вперед когтистые лапы. Макс выпрямил руку и вонзил кулак в лицо твари: это была всего лишь вода, такая холодная, что мальчик ощутил жгучую боль. Доктор Каин снова проделывал грязные трюки.

Макс отдернул руку, и кошмарное видение исчезло, а вместе с ним и свет. Макс, почти исчерпав запас кислорода, потащил Роланда по коридору к выходу. Когда он выбрался из корабля, его легкие были готовы лопнуть. Не в силах сдерживать дыхание ни секунды, Макс выпустил изо рта весь воздух. Крепко схватив бесчувственного Роланда, он устремился к поверхности моря, с силой отталкиваясь ластами. Макс понимал, что от недостатка воздуха может потерять сознание в любой момент.

Подъем с десятиметровой глубины был сплошной мукой и казался бесконечным. Когда Макс наконец вынырнул на поверхность, он словно родился заново. Алисия бросилась в воду и поплыла к ним. Макс глубоко дышал, пытаясь преодолеть острую боль в груди. Поднять Роланда в лодку оказалось непросто. Макс заметил, что Алисия, стараясь вытолкнуть из воды их неподвижного друга, царапает кожу рук о зазубренные борта.

Как только брату и сестре удалось затащить Роланда в лодку, они перевернули его ничком и принялись нажимать на спину, чтобы из легких вылилась вода. Алисия, обливаясь потом, исцарапанная до крови, схватила Роланда за руки и стала делать ему искусственное дыхание. Отчаявшись, она вдохнула поглубже и, зажав ноздри мальчика, выдохнула весь воздух ему в рот. Процедуру пришлось повторить пять раз, прежде чем она возымела должный эффект. Роланд резко дернулся и стал в конвульсиях извергать морскую воду, Макс же пытался его удержать.

Наконец Роланд открыл глаза, и на его смертельно бледное лицо стала медленно возвращаться краска. Макс помог ему сесть и поддерживал, пока ритм дыхания мало-помалу не восстановился.

— Я в порядке, — пробормотал заплетающимся языком Роланд, вскинув руку, чтобы успокоить друзей.

Алисия уронила руки и громко расплакалась. Макс ни разу не видел, чтобы она так отчаянно рыдала.

Макс подождал пару минут, желая убедиться, что Роланд способен сидеть самостоятельно, затем сел на весла и взял курс к берегу. Роланд молча смотрел на него. Макс спас ему жизнь. Этот растерянный, исполненный благодарности взгляд друга Макс запомнит навсегда.

Брат с сестрой уложили Роланда на кровать в хижине на пляже и укутали одеялами. Никто из них не испытывал желания обсуждать происшествие, во всяком случае, в тот момент. Впервые угроза, исходившая от Владыки Тумана, сделалась столь болезненно осязаемой, и было невозможно подобрать слова, чтобы выразить в полной мере тревогу, которую они все ощущали. Здравый смысл подсказывал: прежде всего следует заняться насущными проблемами. Так они и поступили. Роланд хранил в хижине аптечку первой помощи, и Макс воспользовался ею, чтобы продезинфицировать ранки сестре. Роланд заснул в считанные минуты. Алисия смотрела на него с жалостью и беспокойством.

— С ним все будет хорошо. Он вымотался, вот и все, — сказал Макс.

Алисия перевела взгляд на брата.

— А ты как? Ты спас ему жизнь, — прошептала она дрожащим голосом, выдававшим волнение. — Никто не смог бы сделать того, что сделал ты, Макс.

— Он сделал бы то же самое для меня, — уточнил Макс, которому не хотелось говорить на эту тему.

— Как ты себя чувствуешь? — не унималась сестра.

— Честно? — спросил Макс.

Алисия кивнула.

— Думаю, меня вот-вот стошнит, — невесело улыбнулся мальчик. — В жизни себя хуже не чувствовал.

Алисия пылко обняла брата. Макс стоял неподвижно, опустив руки, не понимая, что это означает: проявление сестринской любви или реакция после пережитого ужаса, когда они пытались вернуть к жизни Роланда.

— Я люблю тебя, Макс, — шепнула Алисия. — Слышишь?

Макс молчал в растерянности. Алисия выпустила его из объятий и повернулась к нему спиной, встав лицом к двери. Макс догадался, что она плачет.

— Не забывай об этом, братец, — пробормотала девочка. — А теперь поспи. Я тоже лягу.

— Если я сейчас засну, то буду спать вечность, — вздохнул Макс.

Через пять минут вся троица крепко спала в хижине на пляже, и ничто в мире не смогло бы их разбудить.

На закате Виктор Крей остановился в ста метрах от дома, где Ева Грей, единственная женщина, которую он любил по-настоящему, произвела на свет Якоба Флейшмана. Снова увидев белый фасад виллы, он разбередил душевные раны, казалось, давно и навсегда закрывшиеся. Свет в доме не горел, и жилище выглядело покинутым. Виктор решил, что дети до сих пор развлекаются с Роландом в городке.

Смотритель маяка приблизился к дому и зашел за окружавший его белый забор. Хорошо знакомые дверь и окна сверкали в последних лучах солнца. Он пересек сад и задний двор и вышел на луг, простиравшийся за домом. Вдалеке вставал лес, а на опушке виднелся сад скульптур. Крей очень давно не бывал в этом месте. Он опять остановился, рассматривая сад скульптур издалека. То, что находилось за его стенами, внушало старику трепет. Сквозь темные прутья ворот просачивались языки плотного тумана, стелившегося по направлению к дому.

Виктор Крей боялся и чувствовал себя дряхлым. Страх, разъедавший душу, был сродни тому, что терзал его десятки лет назад в переулках промышленного пригорода, где он впервые услышал голос Владыки Тумана. И теперь, под занавес жизни, круг замыкался, и с каждым новым ходом в игре он все отчетливее понимал, что у него не осталось тузов для заключительной ставки.

И все же смотритель маяка решительным шагом дошел до ворот сада скульптур. Туман, наплывавший из сада, моментально окутал его до пояса. Виктор Крей дрожащей рукой вынул из кармана пальто старый револьвер, который тщательно зарядил перед выходом из дома, и мощный фонарь. Вскинув оружие, он ступил за каменную ограду, зажег фонарь и осветил сад. В ярком луче перед ним открылась поразительная панорама. Виктор Крей опустил револьвер и протер глаза, решив, что стал жертвой галлюцинации. Произошла какая-то ошибка! Во всяком случае, такого он не ожидал увидеть. Он снова прорезал лучом фонаря туман. Нет, зрение его не обмануло: сад скульптур был пуст.

Виктор Крей растерянно обошел покинутые пьедесталы. Пытаясь привести в порядок свои мысли, он уловил отдаленные раскаты вновь надвигавшейся бури и поднял взор к горизонту. Угрожающая пелена черных клубящихся туч заволакивала небо, словно расплывающееся пятно чернил, пролитых в воду. Молния рассекла небо надвое, и над побережьем грянул гром, как барабанная дробь боевой тревоги перед битвой. Прислушиваясь к литании бури, набиравшей силу в открытом море, Виктор Крей внезапно вспомнил, что уже наблюдал подобное зрелище на борту «Орфея» двадцать пять лет назад. И он понял, что должно произойти.