– Убежать не захотите или подраться?

– А куда бежать? – вздохнул я. – Вокруг поле и речка, далеко не убежишь, лучники снимут на бегу, да и смысла никакого нет куда-то рваться без оружия и припасов. А драться с охраной себе дороже, здоровые все, кулаки как кувалды.

– Отпустите, – скомандовал начальник охраны. – Мне нравится, как ты думаешь. Бежать вам действительно некуда, да и лучники у меня знатные, за сотню шагов перепела подстрелят.

– А поесть нам дадут? – поинтересовался Молот, глядя на стол. – А то привал заканчивается, а у меня в животе пусто…

– Ешьте.

Мы с другом снова сели к столу, я в основном пил вино, глядя, как возчики запрягают лошадей, и думал над тем, что сказал Бохан. Действительно, просто так ничего не происходит. Начальник охраны рассуждает правильно: если на нас напали упыри, то их на что-то направили или на кого-то. Хорошо бы нашлось что-нибудь в наших вещах, тогда все стало сразу бы понятно. Мы же свои мешки по-настоящему не смотрели, времени не хватило. И одежда в них не наша, и оружие – любую магию можно в это вложить.

Привели Мятника с нашими мешками, тот же самый возница, что обыскивал нас, вытряхнул все из мешков на траву и разочарованно развел руками:

– И здесь ничего. Выходит, не врут ребята?

– Может, и не врут. – Бохан повернулся к охранникам, которые привели нашего возницу. – Обыскали фургон?

– Ничего не нашли, а все, что там есть, принадлежит Мятнику.

– Да, все еще непонятнее стало. – Начальник охраны потер задумчиво переносицу. – Ладно, командуй отправление. Будем надеяться, что это случайность и больше не повторится. А вы… – Бохан хмуро посмотрел на нас. – Извиняться не собираюсь, но за неудобство отплачу по-своему. Пошлю кого-нибудь присматривать за вашим фургоном на этот день, так что можете отдыхать. Ночь по-прежнему за вами. Все! – Начальник охраны отвернулся от нас. – Идите.

Мы с Молотом подобрали все, что вытащили из наших карманов, снова засунули в мешки то, что из них вытряхнули, и поплелись к фургону. Рядом с нами шел Мятник, растерянно оглядываясь на Бохана:

– А что это с ним? В первый раз с таким встречаюсь – весь фургон перетряхнули, да и вас с ног до головы обыскали. А?

– Это из-за упырей, – неохотно ответил я. Мне вообще говорить не хотелось – настолько испортилось настроение. – Охрана решила, что мы что-то с собой везем такое, что нечисти нужно, поэтому и обыскивали. Нам не поверили…

– А… – сразу успокоился возчик. – Тогда понятно. Хорошо, что ничего не нашли.

– Что же в этом хорошего? – вздохнул Молот. – Если бы нашли, то все наши беды на этом и закончились бы, а так у меня возникло ощущение, что все еще впереди.

– И у меня тоже такое чувство, – признался я. – Ох, на свою беду, помог я этому гонцу. Никогда больше никому помогать не стану. Говорили же мне старые наемники: если кому поможешь и от чужака беду отведешь, то сам ее на себя накличешь.

– Ага, – ухмыльнулся Молот. – Правильная примета. Я тоже тебе решил помочь – и вот результат: нахожусь сейчас с тобой где-то посередине королевства, ни баб, ни вина, да и жратвы мало. Точно беда! А если еще вспомнить про упырей, то лучше бы мне с тобой вообще никогда не встречаться…

– Вот не лез бы в драку, когда тебя не просили, – буркнул я, напоминая другу об обстоятельствах, когда мы с ним познакомились. Молот тогда вступился за сынка мясника, с которым у меня были свои счеты, позже я узнал, что тот нанял моего друга, чтобы он меня избил. Дрались мы три раза – одного оказалось мало.

Упрямства у меня всегда хватало – ну не мог я признать, что какой-то увалень сильнее меня. В конце концов взмолился не я, а Молот. Деньги он свои получил, а значит, не было смысла со мной биться, получая при этом синяки и ссадины. Вот с того времени и зауважал он меня за неукротимость. Бил всех, а со мной справиться не смог!

– Не вступался бы за кого не надо, сейчас сидел бы в городском трактире, пил вино и щупал девок…

Мы подошли к фургону, я сразу полез внутрь, лег на мешок и закрыл глаза, мне было абсолютно все равно, кто будет защищать наш обоз в пути и будет ли вообще.

Бохан пообещал, пусть сам и выкручивается.

Странное что-то затеялось. Но поразмышлять на эту тему не удалось: в фургон залез Молот, долго устраивался на дощатом полу, ворча, что этот воз не предназначен для двух славных парней, особенно одного – большого и красивого, но скоро успокоился.

Фургон тронулся. Несмотря на тряску и поднявшуюся пыль, которая заползала внутрь серой пеленой, я заснул. Наверно в этом помогло выпитое вино и злость на начальника охраны. Давно меня так не оскорбляли. Интересно, кем я стану к концу пути в глазах Бохана? Бандитом, вором, душегубом?

Спалось мне неплохо, хотя временами мешал храп Молота – он выводил рулады, которые заглушали даже дребезжанье колес и стук копыт.

Еще мешала жара. Крышу фургона нагрело солнце, а ветерок внутрь не залетал – мешала плотная ткань. Я разделся, оставшись в одних штанах, но все равно обливался потом.

Через пару часов я не выдержал и пополз к козлам, на которых сидел Мятник. Тот молча подвинулся, давая мне место на небольшой скамеечке.

Вокруг простирался лес. Фургон полз по лесной дороге, цепляя днищем землю в глубоко пробитой колесами телег колее, пели птицы, ветер холодил мне лицо, он был полон запахов хвои, мха и листвы. Я быстро остыл и даже немного продрог, пришлось лезть внутрь за рубашкой. Это меня и спасло, а заодно и Мятника, который решил меня напоить вином, которое он хранил в небольшом бочонке в задней части фургона.

Как только я стал надевать рубашку, раздумывая о том, какую же мне пакость устроить дрыхнущему на дне фургона Молоту, как у меня перед носом в толстую, плохо строганную доску пола воткнулась стрела.

Я сначала не понял, что произошло, но тут взвизгнул Мятник:

– Разбойники! Хватайте свое оружие и защищайте нас, иначе они всех поубивают.

Я почувствовал, что фургон остановился, выхватил меч, закрепил ножи на руках, одновременно распинал ногой Молота. Тот, надо признать, сориентировался сразу, заметив стрелу, все еще раскачивающуюся в полу перед самым его носом, потянулся за дубинкой. Он перебросил мне лук, чтобы я натягивал тетиву, и пополз к передней части фургона.

Просвистела еще пара стрел, кто-то тихо охнул, я натянул тетиву и, приподняв полог с задней стороны фургона, сразу увидел лежащего на земле охранника со стрелой в боку. По дороге бежали трое оборванцев с заросшими физиономиями и размахивали кривыми ржавыми мечами.

Я, не задумываясь, выпустил из лука две стрелы, больше просто не смог, так как пришлось отскочить назад, когда плотный полог, которым был обтянут фургон, пробили две ответные. В меня не попали только чудом, и я почему-то начал орать на Мятника, который лежал, тихо поскуливая от страха, на дне, прижавшись к одному из деревянных бортов и накрывшись моим мешком с соломой.