— Архив трясти надо, — угрюмо обронил Вершинин.

— Увы. — Чеканин развел руками. — Это ведь не просто хранилище бумаг, пусть и представляющих историческую ценность. В одном из зданий архивного комплекса, так называемом «спецблоке 500», по имеющимся данным, находится на вечном хранении имущество, захваченное нашими войсками в замке Альтан, что в Нижней Силезии. Двадцать четыре железнодорожных вагона. Вывезено в сорок пятом.

— «Ананербе», — понимающе кивнул Вершинин. — Что ж, понятно… Но на такое обычные незнати без прикрытия сильного чаровника не пойдут.

— Верно, Виктор Семенович, — согласился Чеканин. — Только у нас все еще хуже — и незнати, судя по всему, не обычные, и чаровник имеется. Он следочек оставил. Визиточку, так сказать.

— Когда груз со склада «Кошкиного дома» вывозил? — спросил Карпухин.

— Не «когда», а именно что — вывозил! — Полковник хищно встопорщил усы. — Этим себя и обнаружил. Но сделал все чисто, не подкопаться. Никто ничего не помнит, не знает и не ведает. Навигаторы пропали. А в навигаторах — это уже понятно — гварды. Высшие. Те, что убили Звонаря, Гонсовского и Зимина. Причем, судя по всему, Звонаря они убрали в целях самообороны, Зимина — как опасного свидетеля, а генерала Гонсовского — чтобы выудить информацию о «спецблоке 500». Подозреваю, что он с радостью выложил бы все, что знал, но вот как раз знал он совсем немного. «Спецблок 500» опечатан, и, судя по официальной информации, в него практически никто не заходил с шестьдесят четвертого года. Описи имущества, хранящегося там, нет. Ее, эту опись, никто не составлял. Однако существуют дневниковые записи одного из офицеров, капитана Шаврова, бравшего Альтан, а затем занимавшегося отгрузкой. Эти записи полностью были изданы лишь однажды, в девяносто третьем, причем не у нас, а в Швейцарии. Там содержится несколько намеков на то, что хранилось в замке Альтан и впоследствии оказалось в «спецблоке 500». Немало дополнений сделали и европейские специалисты, а еще якобы существует так называемая инвентарная книга, в которой по приказу немецкого коменданта замка Рудольфа фон Вебеля скрупулезно записаны все предметы, имевшиеся в Альтане и подготовленные к вывозу. В общем, здесь нам рыть и рыть…

Что касается хозяина гвардов, то он будет искать пути проникновения в архив. Его подручным из Темного мира туда хода нет — архив как государственный объект находится под защитой блокираторов, подавляющих всякую биоэнергетическую активность. Чары там тоже не действуют. Но это вовсе не значит, что он не воспользуется услугами людей или не пойдет в «спецблок 500» сам. Конечно, мы постараемся не допустить этого. К нашей группе прикреплены сотрудники технического отдела — майоры Логунов и Довбунь…

Двое мужчин в штатском приподнялись со своих мест, сдержанно поклонились.

— …и бригада физической поддержки под командованием капитана Филимонова.

Здоровяк в камуфляже кивнул, быстро оглядев всех присутствующих. На Тамаре его взгляд на секунду задержался, но, видимо, не найдя в девушке ничего примечательного и интересного для себя, скользнул дальше. Чеканин между тем продолжил:

— Также представляю всем нашего коллегу из смежного ведомства. Полковник Закряжин, Иван Александрович.

Последний из незнакомцев, немолодой уже мужчина в сером костюме, сдержанно улыбнулся.

— Все контакты с милицией — только через него. Ну, я резюмирую, — Чеканин замолчал, поднялся и прошелся вдоль стола. В кабинете было тихо, только тикали часы на стене.

— В общем, ситуация паршивая, господа офицеры, — наконец продолжил полковник. — На территорию Российской Федерации из-за рубежа проникла группа незнатей. Нарушен пакт «Тысяча товаров». Ни местонахождения группы, ни ее состава, ни тем паче целей мы не знаем. Как не знаем и их покровителя-чаровника. Известно лишь, что активность противника так или иначе связана с Центральным военным архивом, с его Зареченским филиалом. Круг подозреваемых пока очень узок — это член Совета Федерации, владелец холдинга «Кошкин дом» Леонид Дмитриевич Канаев и его немецкий партнер Хорст Убель, подаривший покойному Зимину навигатор. Чтобы организовать допрос Канаева, нужны весьма веские причины, немец же вообще покинул Россию. Кроме того, вступив в открытый контакт с этими господами, мы наверняка спугнем нашего главного противника и его гвардов. По этой же причине нам нельзя соваться в архив. Поэтому начнем с малого.

Карпухин и Стеклов, отправляетесь в Зареченск. Скрытно установите систему слежения за биоэнергетической активностью в окрестностях архивного комплекса. Коллеги из техотдела вам помогут.

Вершинин, берете под свое начало приданных нам людей из бригады Филимонова и работаете над розыском чаровника. Наших «спецов» я проинструктирую вечером. Они будут действовать в Темном мире.

Стажер Поливанова, вам поручается держать с ними связь плюс попытайтесь, душа моя, выяснить, что такого интересного может храниться в «спецблоке 500». Допуски вам уже оформили, поезжайте в информотдел, соберите досье. Плюс покопайтесь в литературе, помониторьте открытые источники, свяжитесь со специалистами. На этом пока все. Вопросы есть?

Тамара, все еще находившаяся под впечатлением от произошедшего в боксе 07 и вовсе не согласившаяся с теорией Стеклова, подняла руку, точно ученица на уроке.

— Товарищ полковник! А разве можно — вот так? — спросила она, глядя прямо в глаза Чеканину. — Ведь это же… Ну как если бы солдат перед боем человечиной кормить. В конце концов, понятия добра и зла никто не отменял!

Чеканин нахмурился. Все молчали. Повисла пауза.

— Добра, стажер Поливанова, нет. И зла тоже нет, — сухо проговорил полковник и досадливо поморщился.

— То есть как? — опешила Тамара. — А что тогда есть?

— Реальность. Она не плохая и не хорошая. Она просто — реальность.

— И все же, товарищ полковник! — Тамара от возмущения даже притопнула ногой, не обращая внимания на Карпухина, который незаметно дергал ее за рукав.

Чеканин вздохнул, развел руками — дескать, молодежь, ничего не поделать, приходится прописные истины объяснять:

— Душа моя, тут и понимать нечего. Когда у тебя испачкались руки, ты их моешь с мылом. Но при этом ты ведь не задумываешься, из чего это мыло сделано, правда? На этом вопрос считаю закрытым. Господа, все свободны. Послезавтра в восемь ноль-ноль жду ваших докладов.

Потрескивали догорающие дрова. За окнами стемнело. Канаев сидел, слушал загадочного старика, а тот рассказывал потрясенному Леониду Дмитриевичу о том, как в тридцатые годы прошлого, двадцатого века двое молодых врачей, одним из которых был он сам, а вторым — отец Канаева Дитрих Штайгезен, прониклись идеями возрождения немецкой нации. Оба занимались исследованиями, связанными с наследственностью, оба не очень доверяли классической медицине, обоих раздражало засилье в ней евреев. Наконец, друзей угнетало то положение, которое занимала Германия в мире. Им, отпрыскам старинных немецких фамилий, чьи предки золотыми буквами вписали свои имена в историю фатерланда, было унизительно жить в стране, скованной по рукам и ногам положениями Версальского мира.