длительным переговорам с общинами Франции. Король лично председательствовал на собрании Генеральных Штатов Лангедока, которое открылось в Монпелье 8 января 1351 года. Представители остальной части королевства собрались в Париже пять недель спустя, 16 февраля 1351 года, под наблюдением министров Иоанна II. Парижское собрание удалось убедить в принципе согласиться с тем, что налог с продаж в размере 6 пенсов с фунта "наименее обременителен для нашего народа и наиболее подходит для наших нужд", как позже выразился Иоанн II. Это была та же ставка, по которой взимались налоги в 1340-х годах. Итоги собрания в Монпелье не зафиксированы, но, судя по последующим событиям, южане, похоже, согласились на налог в размере 20 пенсов с дыма или 8 пенсов с фунта при продажах. Это были исключительно высокие ставки. Ставка подымного налога была на 25% больше, чем корона когда-либо требовала ранее. Более того, он начислялся на каждую общину в соответствии с дочумным показателем количества домохозяйств. Справедливости ради следует отметить, что, поскольку мало кто из представителей обеих ассамблей имел право обязывать своих избирателей, их мнения были не более чем впечатляющей пропагандой. Конечный результат был довольно неопределенным, и на его достижение ушло много времени. Но сохранившиеся фрагменты информации свидетельствуют о том, что были собраны очень большие суммы. Почти все провинции Франции согласились платить по тем ставкам, которые требовала корона. У министров Иоанна II было преимущество нового царствования, новых начинаний и необоснованного оптимизма населения. Опыт и, возможно, пример Эдуарда III научили их управлять общественным мнением, что они и делали с упорством и мастерством. Новые налоги 1351 года были установлены по обычным ставкам, и провинциальные собрания, собиравшиеся год за годом, в основном придерживались их, пока катастрофы середины 1350-х годов окончательно не разрушили весь механизм сбора налогов[131].

Резкое увеличение налогового бремени в начале правления Иоанна II, которое произошло на фоне его все более безжалостных манипуляций с чеканкой монет и основных экономических проблем после Черной смерти, вызвало серьезное напряжение во многих частях Франции, а также тенденцию подозрительно относиться к любым расходам короны, которые не могли быть оправданы с военной точки зрения. Представители нормандских городов, собравшиеся в марте 1351 года в Понт-Одеме, согласились на более высокие ставки налогообложения с "послушанием, любовью и верностью", но не раньше, чем они указали, насколько обременительным был налог, когда он сопровождался "войной, чумой, сожжением полей и городов, убийством людей, разрушением торговли, изменением чеканки монет, реквизицией товаров, преследованиями бесчисленных наемных войск и так называемых капитанов, и сборами, налагаемыми на многие наши города (такие как Руан), которые уже платят за ремонт своих собственных стен и цитадели". Как бы в подтверждение этих слов, когда уполномоченные Иоанна II прибыли в Руан для принудительного сбора налога, разъяренная толпа опрокинула столы сборщиков и бросила их сундуки на землю. Этот инцидент вызвал кратковременное восстание, которое было подавлено с большой жестокостью. В августе 1351 года двадцать три зачинщика бунта были повешены. Таких серьезных инцидентов было немного, но было много пассивного сопротивления, и с течением времени оно имело тенденцию к росту[132].

* * *

Весной 1351 года Карл де ла Серда был назначен лейтенантом Иоанна II во всей западной Франции между Луарой и Дордонью. На практике он, вероятно, отвечал за основные решения, влияющие на ведение войны и в Лангедоке, а в следующем году его лейтенантство было формально расширено от Дордони до Средиземноморья и Пиренеев. В его время произошло значительное изменение в направлении французской стратегии на юго-западе, в сторону от долины Гаронны, которая была основным театром военных действий в последние пятнадцать лет, и в сторону большой прибрежной равнины Сентонж и соседних провинций на западе. В какой-то степени Карл руководствовался в этом своими собственными интересами. Если французы не смогут восстановить свои позиции в Сентонже, то у него было мало шансов на реальное обладание соседним графством Ангулем, которое Иоанн II пожаловал ему в начале года. Англо-гасконские налетчики в течение нескольких лет свободно перемещались по Ангумуа и захватили ряд замков на границе Сентонжа и Перигора. Предшественница Карла (Жанна Наваррская) заключила соглашение с английским сенешалем Гаскони, который более или менее попустительствовал деятельности этих банд[133]. Но главным фактором французского стратегического мышления в это время было растущее осознание их лидерами того, что если продвижение англо-гасконцев к северу от Жиронды продолжится, то это предвещает оккупацию всего атлантического побережья Франции от Байонны на юге, до Мон-Сен-Мишель на севере. Французы были обеспокоены этим уже некоторое время, безусловно, с 1349 года. В общей картине войны изменение географических приоритетов французов имело и другое, возможно, более важное значение. Изнуряющая череда кампаний, которые они вели в долине Гаронны в 1330-х и 1340-х годах, имела конечной целью захват Бордо и изгнание англичан из Гаскони. Филипп VI всегда воспринимал своих лейтенантов как исполнителей декрета о конфискации герцогства, который его суд вынес в отношении Эдуарда III в 1337 году. Они потерпели неудачу из-за огромной мощи самого Бордо, а также из-за того, что густая сеть замков, удерживаемых англичанами и их союзниками в Ажене, прервала их коммуникационные линии и не позволила им снабжать свои армии в движении дальше на запад. Никто даже не предполагал, что Гасконь может быть отвоевана из Сентонжа. Жиронда была слишком грозным препятствием, о чем хорошо знали французские командиры. Их решение сосредоточить свои усилия в 1350-х годах на прибрежных провинциях запада ознаменовало практический отказ от попытки изгнать англичан с юго-запада и признание, пусть и неохотное, того факта, что главной задачей теперь является ограничение экспансии англичан и их гасконских вассалов в другие части Франции.

Июньское перемирие 1350 года, которое провалилось почти сразу после провозглашения, по закону было личным договором между Эдуардом III и Филиппом VI. Его правовой статус был весьма неопределенным после смерти заключившего его короля. Иоанн II и Карл де ла Серда были довольны тем, что эта неопределенность сохранилась. Французский король уклонялся от требований Эдуарда III о подтверждении перемирия, а когда в декабре 1350 года он отправился на юг, то оставил своих представителей для переговоров с английскими послами в Гине и отложил принятие окончательного решения. Пока полномочные представители уезжали с переговоров с пустыми руками, Карл  де ла Серда энергично готовился к новой кампании в западной Франции. Он хотел продемонстрировать силу, чтобы ознаменовать начало нового царствования[134].

Главной целью кампании Карла был Сен-Жан-д'Анжели, обнесенный стеной город на реке Бутонна, самая западная из линии крепостей, защищавших английские владения в Сентонже. Он также был ближайшей крупной английской крепостью к Ангулемскому графству Карла. Сен-Жан-д'Анжели когда-то был богатым городом. Но к моменту захвата графом Ланкастером в 1346 году ему был нанесен серьезный ущерб. Во время