Немой, не вступая в дискуссии, повел лошадей на водопой, а Лавр, не сходя с места, втянул Мишку в обсуждение конструкции конных грабель. Впереди замаячила перспектива создания мастерской по изготовлению и ремонту сельхозтехники. А уж в такой-то мастерской наладить производство самострелов… в конце концов, Генри Форд тоже начинал с мастерской по ремонту велосипедов, а чем, собственно, Лавр хуже Генри?

Увы, конные грабли так и остались недоделанными – жена Лавра Татьяна родила ребенка. Раньше срока и мертвого. Мать, сама успешно произведшая на свет пятерых, помогала ей, чем могла, вся семья не спала всю ночь, прислушиваясь к стонам роженицы. Дед громко читал молитвы и обещал пожертвовать сельской церкви пуд воска. На результат родов все это никак не повлияло.

Из Лавра словно вынули душу. Целыми днями он сидел в кузнице, бездумно перебирая железки, на обращенные к нему вопросы отвечал односложно или вообще не отвечал. Попытка деда поговорить с ним, начавшаяся с ласковых слов и утешений, постепенно перешла в крик и ругань, да так и закончилась. Понять его горе, конечно, было можно: Татьяна родила мертвого младенца уже второй раз, а еще один его ребенок, которому не исполнилось и месяца, умер во время предыдущей эпидемии. Но вот то, что он за два дня так ни разу и не подошел к лежавшей после тяжелых родов жене, Мишку откровенно покоробило.

* * *

Историю женитьбы Лавра Мишка, проживая на женской половине дома, слышал не раз и в разнообразных вариантах, различавшихся, впрочем, лишь незначительными подробностями.

Любовь Лавра и Татьяны начиналась почти по Шекспиру: он был христианином, она – язычницей. Он родился в Ратном, она – в языческом городище, прятавшемся в глубине дремучих лесов. Познакомились они на Княжьем погосте во время ярмарки. Там Немой – впрочем, немым он тогда еще не был – затеялся бороться с ручным медведем, приведенным скоморохами. Медведю, привыкшему, видимо, к исключительно показушным схваткам, манера борьбы Андрея сразу же не понравилась. Он несколько раз обиженно рявкнул, безуспешно попытался цапнуть соперника когтями задней ноги, а потом, когда от железной хватки Андрея в медвежьем организме что-то хрустнуло, просто-напросто вырвался из безжалостного захвата и пустился наутек.

Так уж получилось, что прямо на пути у перепуганного и разозленного зверя оказалась Татьяна. Быть бы беде, если бы не Лавр, в лучших голливудских традициях выхвативший девушку из-под носа медведя, как киношные герои выхватывают ребенка из-под бампера несущегося грузовика.

С тех пор Лавр периодически начал пропадать из дому на три-четыре дня – до деревни, в которой жила Татьяна, было не близко, даже верхом. Пересудов по этому поводу в селе, разумеется, было предостаточно, но ничего особо необычного ратнинцы в подобной истории в общем-то не видели. За сто с лишним лет замкнутая община без притока свежей крови обязательно бы захирела. Невесты из соседних деревень были если не рядовым, то весьма распространенным явлением.

Однако был и один существенный нюанс. Из того селения, в котором жила Татьяна, невест в Ратном не было ни одной. Слишком упорно и беспощадно, порой даже не без успеха, сопротивлялись в свое время Татьянины земляки вторжению пришельцев-христиан. Да и сейчас забредать, особенно в одиночку, в их угодья было небезопасно. Прямо по Шекспиру – Монтекки и Капулетти. Доездился, в конце концов, и Лавр. Однажды, уже ближе к концу зимы, конь привез его домой без сознания, со сплошным синяком вместо лица, сломанными ребрами и следами нескольких ножевых ударов на тулупе. Слава Богу, тулуп был из медвежьей шкуры, а удары пришлись вскользь, до тела не достали.

На этом, однако, романтическая история не завершилась. Когда у Лаврухи зажили ребра, он втроем с братом Фролом и Андреем, надев под тулупы кольчуги, наведались в Татьянину деревню – на праздник проводов зимы. Шороху они там навели, по всему было видать, изрядного, потому что возвратились назад с победным видом, чужими санями, наполненными трофеями, и невестой, начисто обалдевшей от такого способа сватовства и не знавшей, радоваться или плакать.

В общем-то и этот сюжет был не нов, добывать невест лихими налетами молодым ратнинцам приходилось не единожды. Даже сельский священник не порицал, ибо невинных дев вырывали из тьмы язычества и проводили в лоно Православной церкви. Технология улаживания скандала тоже была не нова: дед оделся по-праздничному, нагрузился подарками и отправился к родственникам невесты.

Но не тут-то было, назад он вернулся хотя и не битым, но мрачным. Татьяну, оказывается, сочли похищенной демонами и уже справили по ней тризну, как по умершей. Вообще-то, помня о том, какое впечатление производит на людей лицо Андрея, вошедшего в боевой раж, а именно он прикрывал отступление братьев, в разговоры о демоне можно было поверить. Так Татьяна приобрела мужа, но лишилась всей прежней родни.

И вот человек, из-за которого ей пришлось расстаться с отчим домом, разорвать все связи с родными и друзьями, оставил ее в самый тяжкий час ее жизни.

* * *

«Ну и что вы ему скажете, сэр Майкл? Самый умный, да? Двинет он вас так, что костей не соберете, вот и весь результат. А кто ему поможет, если не я? Главное удивить его чем-нибудь, заставить выйти из круга, по которому у него сейчас мысли крутятся. Заставить взглянуть на ситуацию по-иному. Может, получится? Все-таки я его за это время узнал, понял что-то…»

Мишка зашел под навес кузницы, сел рядом с Лавром, помолчал.

– Тебе чего, Михайла?

– Да я вот подумал: дочка у тебя все-таки появилась. – Мишка указал на стоящую неподалеку косилку, – ты ее из ничего создал, все рано как родил…

– Вот! Ты один только и понимаешь, для них для всех это просто железяка, а мы с тобой в нее душу вложили.

– Обидно, когда тебя не понимают?

– Да и хрен с ними, пусть не понимают! Мы с тобой, Михайла, еще такое придумаем… Птицу железную сделаем и по небу полетим!

– Можно и птицу, кстати – не так уж и трудно.

– Ну?

– Надо только, чтобы на душе легко и светло было. Нам с тобой, когда ее придумывали, радостно ведь было?

– Было…

– И еще будет, сегодня жизнь не кончается.

– Что ты про жизнь знаешь…

– А вот и знаю! Когда новую задумку делаешь, ты сам сказал, что светло и радостно. Так?

– Ну так…

– А если не просто так, а для кого-то, к примеру, подарок придумываешь, делаешь и представляешь, как человек обрадуется. Еще лучше же, правда?

– Тоже правда…

Лавр тяжело вздохнул и достал откуда-то из-за спины сверток, развернул тряпицу, и Мишка увидел у него на ладони дивной работы женское украшение – серебряные височные кольца с подвесками.

– Что ж мне, их теперь самому себе дарить? За дочку…

– За что Андрей деда как отца родного почитает?