Действительно, во второй половине дня 11 августа новых сообщений об атаках подводных лодок не поступило. Хотя «Уаршиек» пыталась гнаться за конвоем, «Альбакоры» с авианосцев удержали ее на почтительном расстоянии. U-73 также осталась далеко позади. «Брин» сообщил, что заметил эсминец на дистанции 2000 метров, но прошел как можно дальше от него.

Вражеская авиация продолжала прощупывать оборону конвоя. В 14.20 радар обнаружил приближающуюся группу самолетов. Они пролетели над соединением на большой высоте, зайдя с правого траверза, и с кораблей не были видны. Тяжелые зенитки 2 линкоров несколько минут грохотали, наводясь с помощью радара, но это был просто картинный жест. Противника эта стрельба ничуть не взволновала. Вероятно, эти самолеты были фоторазведчиками. Хотя гул их моторов был слышен еще несколько минут, никакой атаки не последовало. Воздушный патруль не сумел их перехватить, не имея достаточной высоты. Немцы утверждают, что использовали только один самолет — специально переоборудованный Ju-88, и он действительно вел фоторазведку примерно в это время.

Один из британских истребителей был вынужден совершить посадку на воду примерно в 23 милях от конвоя после неудачной попытки перехватить самолет противника. Эсминец «Уэсткотт» (капитан 2 ранга И.Г. Бокетт-Пью) был отправлен на поиски пилота. Эта задача была выполнена, и пилот «Мартлета» поднят на борт, после того как «Фулмар» вывел эсминец в нужную точку. «Уэсткотт» присоединился к охранению Соединения R в сумерках. Пилот сообщил, что у него взорвались патроны крыльевого пулемета, после чего самолет загорелся.

Противник продолжал вести воздушную разведку без помех. Адмирал Сифрет писал:

«Скорость и потолок Ju-88 делали задачу авианосных истребителей просто безнадежной. Счастливым станет тот день, когда флот получит современный истребитель».

Примерно в это же время была получена радиограмма из штаба командующего морскими силами Северной Атлантики, в которой говорилось, что противник намерен провести воздушную атаку в сумерках.

В это время зенитная артиллерия кораблей охранения находилась в готовности номер два. Вице-адмирал Сифрет приказал капитану 1 ранга Онслоу разомкнуть кольцо эсминцев, чтобы подготовиться к воздушному налету. Для этого головные эсминцы должны были увеличить дистанцию от транспортов конвоя до 6000 ярдов. Одновременно несколько миноносцев типа «Хант» должны были подойти вплотную к замыкающим транспортам всех 4 колонн. С этой позиции они могли поставить огневой зонтик из своих 102-мм орудий, чтобы помешать немецким пикировщикам провести фаланговую атаку, что было их излюбленным методом. Оба оставшихся авианосца развернулись против ветра, чтобы поднять дополнительные истребители. На каждом корабле имелось дежурное звено, стоящее на полетной палубе в полной готовности. Эти самолеты немедленно взлетели и набрали высоту 20000 футов, после чего их направили к северу.

Несколько эсминцев отсутствовали, когда была объявлена тревога, в кольце охранения имелись бреши. Например, «Лэфорей» заправлялся с танкера, шедшего позади. Получив предупреждение, они немедленно прекратили все операции и поспешили на свои места, соединившись с конвоем в тот момент, когда были замечены первые бомбардировщики. Как раз перед этим старший из командиров эсминцев капитан 1 ранга Хаттон запросил капитана танкера «Браун Рейджер», сколько эсминцев закончили заправку. Капитан Ральф ответил, что «Лэфорей» был тринадцатым!

Если капитан 1 ранга Хаттон и был суеверным, то сейчас у него не было времени вспоминать об этом. Как только «Лэфорей» занял свое место в ордере (это произошло за 15 минут до заката), эсминцы левого переднего сектора охранения открыли огонь из 120-мм орудий. Через несколько секунд к ним присоединились тяжелые корабли.

На левом фланге конвоя показались 30 Ju-88, которые начали полого пикировать с высоты 8000 футов. Значительно ниже, скользя над самыми гребнями волн, показались зловещие силуэты 6 торпедоносцев Не-111 из II/KG.26, которые атаковали одновременно с пикировщиками.

Эсминцы поставили плотный огневой заслон на пути торпедоносцев, и те не проявили особой решительности в атаке, поэтому она не стала опасной. Хотя были замечены следы нескольких торпед, корабли конвоя легко от них уклонились. «Юнкерсы» кружили вокруг конвоя, пока их командир пытался отыскать слабое место в кольце охранения, и остальные пилоты выбирали себе цели. Военные корабли провожали их заградительным огнем, который был весьма эффектным, однако это не смущало столь опытных бойцов, как вражеские пилоты. Однако плотность огня в данном случае все-таки оказалась выше, чем они встречали ранее, поэтому большинство атак завершилось безрезультатно.

Наконец командир группы решил взять самое трудное на себя и вместе со своим ведомым атаковал «Викториес», заходя с кормы. Авианосец резко развернулся, чтобы силуэты самолетов четко обрисовались на фоне заката, и открыл огонь из всех орудий. Оба пикировщика получили множество попаданий, и зенитчики утверждали, что они сбиты. Один из них успел сбросить 2 бомбы, которые упали под кормой авианосца, но не причинили вреда.

Всего корабли соединения претендовали на уничтожение зенитным огнем 3 самолетов. Некоторые «Юнкерсы», отпугнутые плотностью огня, попытались вместо конвоя атаковать танкеры Соединения R. Но лишь один из них добился серии близких попаданий, положив бомбы между танкером и одним из корветов. Другой самолет спикировал на «Джонти», который полным ходом возвращался от Соединения R к конвою. Упрямый маленький кораблик сумел защитить себя сам и отогнал атакующего бешеным огнем эрликонов. Его артиллеристы утверждали, что сами подбили этот самолет.

Крейсер «Манчестер», как и остальные корабли типа «Таун», обычно нес 2 гидросамолета «Валрос» в ангарах позади мостика. Но на время операции «Пьедестал» один из них был оставлен на берегу, чтобы уменьшить риск пожара от авиабензина. Гибель «Саутгемптона» от пожаров после атаки пикировщиков в январе 1941 года стала причиной несколько преувеличенных страхов. Но даже этот единственный «Валрос» не использовался, так как во время атаки оставался в ангаре и был изрешечен осколками бомб. Судя по всему, это была единственная потеря конвоя и охранения во время налета.

Хотя эсминец «Квентин» (капитан-лейтенант А.Г.П. Нобл) был целиком занят стрельбой по самолетам, возглавляя охранение конвоя, он установил надежный гидролокационный контакт. Эсминец покинул свое место и произвел 3 атаки глубинными бомбами. Видимых результатов не было, и несколько разочарованный Нобл поспешил назад, присоединившись к конвою в 21.40.

Энтони Кимминс, знаменитый диктор, который вел по радио передачи, посвященные войне на море, находился на борту «Нигерии». Позднее он очень красочно описал эту атаку в своей передаче:

«К тому времени, когда началась атака, солнце уже почти скрылось, окрасив горизонт в багровый цвет, поэтому огневая завеса, поставленная нашими кораблями, показалась мне самым потрясающим зрелищем, которое я когда-либо видел. Трассы прорезали небо во всех направлениях, и над головой мелькали тысячи черных клубочков разрывов. Грохот стоял ужасный, но все это время вы могли слышать вой сирен, извещающих о новом срочном повороте, чтобы уклониться от торпед. В ответ басовито рявкали гудки торговых судов, когда они послушно поворачивали, все как один. Затем вдруг раздались радостные вопли зенитчиков, и слева по носу все увидели Ju-88, который вертикально падал вниз, беспорядочно вращаясь. Оба крыла его пылали, и он напоминал римскую свечу. Затем раздались новые крики, и еще один Ju-88 по правому борту начал пикировать, волоча за собой пышный хвост дыма. На высоте около 500 футов сработал автомат вывода из пике, самолет выровнялся и шлепнулся в воду брюхом, подняв огромный фонтан брызг. На фоне заката мы могли видеть парашюты летчиков, медленно опускавшихся вниз.