годы безденежья, оберегал от потрясений. Хендрикье была красивее Саскии и скромнее Гертье. Простая служанка, она не питала надежд стать госпожой ван Рейн. Даже когда приходской совет обвинил её в греховном сожительстве с Рембрандтом, от которого на свет появилась дочь Корнелия (этой, третьей по счёту Корнелии повезёт больше двух её старших сестёр, она проживёт долгую жизнь и назовёт своих детей Рембрандтом и Хендрикье), служанка не оставила своего бывшего хозяина, а ныне возлюбленного. Она стала восьмилетнему Титусу не злобной мачехой, а нежной матерью. Она появится на многих полотнах зрелого Рембрандта. Обнажённая Вирсавия с письмом царя Давида в руке (только что вышла из купальни, в полученном письме – дурные вести…). Женщина, входящая в воду и подобравшая рубашку, чтобы не замочить подол, – пленительный портрет Хендрикье, сводивший с ума многих художников, например, Хаим Сутин преклонялся перед этой работой…

Впоследствии Хендрикье объединится с Титусом, чтобы спасти Рембрандта от долговой ямы (всё имущество некогда обеспеченного художника в 1657 году ушло с молотка, а ещё раньше он был объявлен банкротом). Беспечный любитель собирать чужие картины и редкие предметы, он к тому же пал жертвой финансового кризиса – и вот в доме уже копошатся оценщики, методично занося в ведомость изношенное бельё, какую-то старую посуду и шкаф, принадлежащий Хендрикье. Дом на улице Святого Антония пришлось продать, семейство переехало в бедняцкий квартал.

Хендрикье и подросший Титус, также ставший художником, основали «Общество торговли художественными произведениями», которое как бы наняло Рембрандта на службу: так они пытались защитить его от кредиторов. Какая злая ирония! Юный сын и служанка-любовница, осуждённая обществом за блуд, спасают того, чья картина, будь она продана сегодня, решила бы все проблемы с оплатой долгов. Но до октябрьского дня 2007 года, когда «Смеющийся Рембрандт» будет продан с аукциона за 4,5 миллионов долларов, оставалось несколько столетий…

Рембрандт пишет с Хендрикье Флору – и это совсем другая Флора, ничем не похожая на Саскию. Делает её портрет у окна. Рисует Титуса – в полный рост, за чтением книги, в одеянии монаха. Работает над колоссальной картиной «Клятва батавов» (1661, Национальный музей Швеции, Стокгольм) и пишет очередной групповой портрет «Синдики цеха суконщиков» (1662, Рейксмюсеум, Амстердам). Он заслужил успех, его маленькая семья заслуживает счастья, но у судьбы, как всегда, другое мнение. «Клятву батавов» не оценили по достоинству, она, написанная по заказу, вскоре исчезла из виду – и всплыла только спустя века, будучи варварски обрезанной. А Хендрикье – ей нет ещё и сорока – внезапно и сильно заболевает. Как и Саския, в последние дни перед кончиной муза Рембрандта заботится о завещании. Все скопленные средства она оставляет Корнелии, а Рембрандта назначает её опекуном.

Со дня смерти Саскии минуло больше двадцати лет. Если она видит своего мужа с небес, о чём она думает? Жалеет, что не распорядилась наследством иначе? Любуется Титусом? Рассматривает свою преемницу и её дочку? В Амстердаме тем временем хозяйничала чума. Неизвестно, она ли унесла Хендрикье в мир теней, или это сделала давняя болезнь; известно, что свет в глазах возлюбленной Рембрандта погас 21 июля 1663 года. Её похоронили в церкви Вестеркерк.

Золотой свет

Перенести утрату, кажется, невозможно… Но у Рембрандта – дети, а у Иова забрали всех. Рембрандт уходит в работу, как в омут с головой, – пишет «Юнону» и «Лукрецию», похожую на Хендрикье – это её посмертный портрет. Он снова возвращается к портретам и автопортретам. Потешается над своей старостью. Ухмыляется над судьбой.

Есть и хорошие новости: Титус собрался жениться на Магдалене ван Лоо, находящейся в свойстве с Саскией. Молодые будут жить в доме родителей Магдалены, Рембрандт останется вдвоём с дочкой. Свадьба состоялась 10 февраля 1668 года, а несколькими годами ранее Рембрандт написал других новобрачных. Неизвестно, кто они: название «Еврейская невеста» (Рейксмюсеум, Амстердам) картина получила лишь в 1825 году. Считалось даже, что это не жених и невеста, а отец, вручающий дочери свадебный подарок – ожерелье. Но возраст жениха не должен вводить в заблуждение – только влюблённый может так касаться своей суженой, только с избранным невеста так доверчиво соединит свои пальцы. Кто-то потом станет говорить, что это Титус и Магдалена – но Титусу на момент венчания было всего двадцать семь лет. И всего через несколько месяцев после своей свадьбы сын Рембрандта умрёт от чумы… Через год за ним последует Магдалена, успевшая родить Рембрандту внучку – Тицию.

Где ты, Иов? Слышишь ли Рембрандта, сына Хармена, из Лейдена? Что ещё хочет забрать у меня Бог? И что я могу предложить ему, кроме своей живописи?..

Может быть, «Возвращение блудного сына» – картину, в которой Рембрандт не рассказывает библейскую притчу, а прощается с жизнью, такой щедрой и такой безжалостной? Или «Призвание апостола Матфея», где в образе ангела предстаёт Титус? Или «Семейный портрет», где в тщетных попытках удержать последние блики счастья Рембрандт запечатлеет Магдалену с Тицией на коленях, Корнелию, крёстного новорождённой девочки и его маленького сына, ставшего впоследствии её мужем?

Может, Бог согласится хотя бы глянуть на одну из последних картин мастера, где во весь голос звучит его вера? «Святой Симеон с младенцем на руках» – библейский старец, чья смерть зависит от явления божественного младенца. Узрев его, назвав и приняв на руки, он может спокойно умереть.

В последних автопортретах Рембрандта заметна готовность уйти из этого мира, но в глазах уставшего жить старика ещё мелькают прежние искорки.

Покидая мир живых ради мира теней, Рембрандт оставляет божественный золотой свет разлитым по всем своим картинам. Он умрёт 4 октября 1669 года. А миру потребуется ещё целых два столетия для того, чтобы оценить Рембрандта по достоинству – и воздать его памяти то, что не было воздано при жизни.

Жаркий июль Карла Великого

Юлия Самойлова / Брюллов

Некоторым женщинам на роду написана яркая судьба даже если они явились на свет в простой крестьянской избе, в забытой богом российской губернии, но Юлия Самойлова могла войти в историю уже только благодаря своему происхождению, семейным тайнам и непревзойдённой красоте, восхищавшей Александра II и Александра Пушкина. Однако спустя столетия её вспоминают благодаря другому гению времени – Карлу Брюллову. Современники называли его Карлом Великим, но для Юлии он был просто «дружка Бришка».

Семейные связи

Жизнь любимой натурщицы Брюллова была окутана тайнами, среди которых имелись и постыдные, – так повелось задолго до её рождения. По материнской линии Юлия принадлежала к