Графиня так и встрепенулась:

– Вы сказали Трон, ваше императорское величество?

Елизавета кивнула.

– По-моему, его зовут именно так. Тоггенбург несколько раз назвал эту фамилию. А почему вы спросили?

– Потому что у нас есть приглашение на бал-маскарад в палаццо Тронов. Троны живут в своем палаццо в дальнем конце Большого канала. Мы с ними в родстве.

– Приглашение? На какой день?

– На нынешнюю субботу.

– Вы пойдете?

– Если ваше императорское величество не имеет ничего против…

– Сколько всего Тронов в городе?

Графиня Кёнигсэгг равнодушно пожала плечами.

– Не знаю. Но можно выяснить, о той ли семье идет речь…

Елизавета одобрительно улыбнулась.

– Если это он, появляется возможность поговорить с комиссарио, никого не ставя в известность. Что не означает, разумеется, что до этого разговора мы можем бездействовать.

– Что предлагает ваше императорское величество? – спросил граф.

– Надо узнать побольше о полковнике Пергене.

– Я поговорю об этом с Вастль и соответственно ее настрою. Пусть встретится со своим женихом, ну и…

– Считаете, у Вастль это получится? Задать нужные вопросы и запомнить полученные ответы? – медленно произнесла Елизавета. – Если бы кто-то сопроводил Вастль… Вам известно, где они обычно встречаются?

– В одном из ресторанчиков в Дорсодуро, – говорит графиня.

– Когда Вастль свободна?

– В четверг вечером.

– А кто будет спутником Вастль? – снова в разговор вступил граф Кёнигсэгг.

Елизавета встала столь решительно, что граф с графиней с удивлением переглянулись. Она приблизилась к окну, посмотрела на площадь. Два фонарщика переходили от одного столба к другому, приставляя к ним лестницы и зажигая газ. Новое газовое освещение было не особенно яркое, но оно придавало площади Сан-Марко уют, превращая ее в некое подобие огромного салона. Из кафе «Флориан», которое не попадало в поле зрения Елизаветы, доносилась веселая музыка.

Сначала Елизавета с удовольствием представила, как, набросив на плечи скромную накидку, перебегает через площадь и заходит в кафе – без всякой свиты; потом с не меньшим удовольствием подумала – не отправиться ли ей вместе с Кёнигсэггами на бал-маскарад к Тронам? Такой бал не сравнить со скучными гарнизонными балами, на которых офицеры вытягивались перед нею, прищелкивая каблуками. Елизавета и виду не подала, когда Кёнигсэгг упомянула о приглашении на этот бал, что почувствовала зависть.

Она обратилась к Кёнигсэгг.

– Вы пойдете вместе с Вастль, графиня. – И без всякого перехода отрывисто проговорила: – Пусть напишет своему жениху записку… условится о встрече… и предупредит… что в четверг придет не одна… С ней будет дама, которой потребуются от него кое-какие сведения… Намекните Вастль, что она внакладе не останется.

– Но у меня…

– Выходного шерстяного платья будет вполне довольно. И наденьте кожаные ботинки. Полагаю, до этого ресторанчика вам придется идти пешком. Не исключено, что заведение это из непритязательных, со столами без скатертей и опилками на полу. Одно из тех заведений, где после будничных трудов собираются рыбаки и гондольеры, чтобы немного отдохнуть и развеяться.

Елизавета умолкла, воображая этот освещенный газовым светом рай со скоблеными деревянными столами и посыпанным опилками полом, а между столиками итальянка с горящими от страсти глазами танцует тарантеллу. Елизавета вновь поймала себя на том, что завидует Кёнигсэгг. Однако от этой мысли ее отвлекла сама графиня.

Глаза ее широко распахнулись, лицо застыло, а рот открывался и закрывался, не издавая ни звука. Она напоминала рыбку в аквариуме.

Затем произошло непредвиденное: Кёнигсэгг бурно разрыдалась. Рыдала она довольно долго, потом выдавила через силу:

– Я… не могу сделать этого… Эберхардт…

Генерал-майор Кёнигсэгг посмотрел на императрицу. Он словно молил простить жену за эти слезы. И одновременно он, похоже, хотел сказать, что графиня действительно не может выполнить поручение императрицы и нужно придумать что-то другое.

Тут в воображении Елизаветы возникло видение – настолько живое и яркое, что его молено было разглядывать во всех деталях, как рисунок или картину, висящую на стене. Конечно же существует и другая возможность! Как она об этом раньше не подумала!

– Ну, есть еще одна мысль… А что если…

Она оборвала себя на полуслове, уже точно зная, что хотела бы сказать, но предпочитая до поры до времени оставить это при себе.

Ей всего-то и потребуется, что немного ваты, пара туфель без каблуков, черное платье и шерстяной платок. Елизавета понимала, что граф Кёнигсэгг вряд ли будет в восторге от ее плана, но чем дольше она думала о нем, тем больше он ей нравился.

Выйти из королевского дворца никакого труда не составит. Труднее будет вернуться сюда никем не замеченной, потому как Тоггенбург расставил часовых по всему периметру дворца. Но Елизавете было известно, где граф Кёнигсэгг хранит бланки пропусков с императорским вензелем. Она выпишет пропуск на имя одной из своих замужних кузин и скрепит его собственноручной подписью.

Сегодня к восьми Кёнигсэгги собрались в театр «Малибран» слушать оперу. Из дворца они должны выехать около семи. В ее распоряжении будет целых три часа. Вполне достаточно времени, чтобы разыграть маленькое представление, о котором она расскажет Кёнигсэггам позже.

Если погода изменится, она наденет простое шерстяное пальто, которое купила еще на Мадейре, на ноги – простые сапожки, а на голову видавшую виды меховую шапку. И не забыть бы варежки. Или взять муфту?

По пути к падре Томмасео Трон раздумывал о том, было ли случайным совпадением то, что надворный советник и падре оказались на одном пароходе? Или между ними существовала какая-то связь, которую следует выявить и понять? Многие коллеги Трона отказывались верить в случайные совпадения. Он придерживался иного мнения. То, что Томмасео и Хуммельхаузер прибыли в Венецию на одном пароходе, не обязательно исполнено тайного смысла. Однако, размышлял Трон, задать падре Томмасео несколько вопросов будет полезно и правильно.

Небо снова затянули тучи, когда Трон через полчаса после визита к Сиври оказался у канала Сан-Тровазо. Он перешел канал по узкому мосту и, обойдя вокруг церкви, оказался перед домом священника. Дернул вниз ручку звонка, вмонтированную рядом с дверью. Почти сразу дверь открылась; за ней оказалась пожилая женщина в белом накрахмаленном халате и в белом чепце. Лицо у нее было бледное, нездоровое; могло прийти в голову, что она никогда не бывает на воздухе. Она недоверчиво посмотрела на Трона маленькими воспаленными глазами.

– Что вам будет угодно?