и уткнулся носом в ладошку, которая торчала из-под одеяла. Она пахла сейчас для меня божественно. Немного осмелев, я взял ее ладонь в свою руку и положил на свое лицо. Вот так теперь совсем хорошо. Успокоившись, закрыл глаза, проваливаясь в спасительный от самого себя сон.

Глава 11

Арина

«Да быть этого не может! Ну почему я?» – именно это пронеслось у меня в мозгах, когда я ранним пасмурным утром увидела перед собой довольную физиономию Лохматова, довольно сопящего носом в мою ладонь. Как он снова проник в мой дом? Почему я его ночью не услышала? Я покосилась на подоконник. Ни одна кнопка с него не была сдвинута.

Вчера я пытала Евсея на предмет того, что он пустил в дом постороннего человека.

– Так, хозяйка, я же и дом, и тебя охраняю. А в оборотне злого умысла не было. Грабить он не хотел, тебя не тронул. Чего его обижать-то? – Дух явно не понимал, в чем проблема.

А я не смогла объяснить. Сижу вот теперь на кровати, смотрю на спящего в моей кровати мужика, который даже одеться не удосужился. Мда, это явно нездоровая ситуация. Я пошевелила пальцами, но руку только крепче сжали. Что теперь делать?

И ведь мужик-то красивый. Очень даже. Ему даже шла легкая небритость и чрезмерная лохматость. И черты лица такие… мужественные, острые, опасные. Хищные даже немного. И сам он высокий, мускулистый, спортивный. Все, как в романтических фильмах или на обложках романов.

Но ведь кроме красоты в человеке должно присутствовать и что-то еще! Например, уважение. И… нормальный мужчина не должен приходить ночью незваным гостем в дом девушки и без разрешения спать в ее кровати. И хамить мне он тоже должен перестать! И должен начать учитывать мои интересы…

Я тихо ойкнула, когда поняла, что начала перечислять в голове условия, на которых соглашусь… встречаться с ним. С чего я взяла, что ему это интересно? Он же сам сказал, что его в этот дом тянет какая-то сила по ночам. Или как оно там было? Но мне же никто ничего такого не предлагал.

Я все-таки отобрала свою руку и тихо слезла с кровати. Мышкой скользнула в ванную, чтобы привести себя в божеский вид. Взглянув на время, поняла, что встала в обычное для себя время, а к школе нужно явиться только к девяти часам.

– Евсей, – позвала, пробравшись на кухню.

– Чаво? – Раздалось от окна.

– Ты чего там делаешь? – Удивилась, услышав возню.

– Окно чиню. Ирод твой попортил сегодня, – проворчал дух и снова принялся за дело.

– Ну вот, – обрадовалась я. – Теперь появился повод его к нам домой не пускать. Он же… имущество испортил, значит этот…, вандал настоящий.

– Думаешь? – Задумался он. – Так-то идея хорошая… Но я ему ночью вообще-то дверь открыл, а он до нее даже не дошел. Может быть, просто дверь не запирать и ему сказать, чтобы ничего не ломал? – Уточнило миролюбивое нечто.

Я тут же накуксилась.

– А меня ты чуть не извел, когда я случайно ряженку на пол выплеснула, – это вообще-то мой дом.

Евсей тут же прекратил заниматься окном и принялся выкладывать на стол еду. Задобрить, наверное, решил. Я на самом деле была голодной. После вчерашнего кусок в горло не лез, да еще и боялась, что Лохматова ночью принесет. Не зря боялась.

– Завтракай, хозяюшка, – благожелательно посоветовал мне дух, расставив на столе горячие оладушки и стакан крепкого бодрящего отвара.

– Спасибо, – подобрела я. Но так как тема была животрепещущей, то вопрос требовалось обсудить обстоятельно. – Кстати, ты почему Лохматова отвадить от дома не хочешь? – Снова пристала я, прожевав первую порцию.

– Потому что он меня из дома выгнать может. Силы в ём много, духом он тоже вышел. Вот приоритеты иногда страдают, а так неплохой мужик, – вдруг принялся рассуждать он. – Может быть, себе возьмешь?

Я чуть не подавилась.

– Кого? – Переспросила.

– Так мужика ентово, который в твоей кровати валяется, – Евсей, наконец, захлопнул окно.

– Он что, товар в магазине, чтобы его брать? – Возмутилась я. – Он же живой. Он не хочет, чтобы я с ним…, чтобы он со мной…

– Если бы не хотел, то не ходил бы, – резонно заметил дух.

Я подумала пару секунд и справедливо решила, что лучше есть, чем говорить. Этак мы Бог знает до чего дойдем в своих рассуждениях на тему привалившего нам ночью несчастья.

Лохматов явился на кухню, когда я уже позавтракала и теперь собирала в сумку еды в дорогу. Бог его знает, когда я вернусь домой. А вот детишек Вера Родионовна обещала, что покормят.

– Доброе утро, – хмуро произнес он, совершенно не стесняясь того, что разгуливает в моем доме в одних трусах.

– Доброе, – я закрыла сумку, решив, что все взяла.

– Как домового зовут? – Вдруг уточнил ночной гость, плюхаясь на стул.

Я замерла. Домового?

– Эмм, с чего ты взял…?

– Да брось! Ты с Клавкой дружишь, а она с Алкой. Не могли они эту нечисть тебе не притащить. Так как? – Сегодня он почему-то старался на меня не смотреть.

– Евсей, – сказала.

– Так, Евсей, корми меня быстренько, мне некогда, – распорядился этот хам. Разве так можно себя вести? – Ты меня услышал? – Угрожающе спросил он, когда ничего не произошло.

– Надо волшебное слово сказать, – хмыкнула я.

Оборотень посмотрел на меня, как на ненормальную, потом снова осмотрел кухню.

– Обращусь к Антону, он тебя обратно в пещеру утащит и развеет, – он так ничего и не понял.

Евсей не издал ни звука.

– Это не волшебные слова, – мне стало совсем весело.

Лохматов скрипнул зубами и посмотрел на часы.

– Ладно, – процедил он сквозь зубы. – Евсей, покорми меня, пожалуйста.

Так-то!

– Евсей, можешь обозначить себя и покормить гостя, – хихикнула я.

Мужчина поджал губы и склонил голову набок, рассматривая меня так, будто только впервые увидел.

– Мне нужен твой телефон, – вдруг сказал он, не обращая внимания на летающие по кухне тарелки. Теперь уже я нахмурилась. Зачем ему это мой телефон? – Пожалуйста, – добавил он вполне искренне.

Пожав плечами, я вытащила из кармана телефон, разблокировала и протянула оборотню. Тот осторожно взял, набрал номер и поднес трубку к уху.

– Одежду и обувь на Ольховую, – распорядился он и, прервав звонок, отдал мне телефон.

Я тут же проверила исходящие. Он что, Клавдии звонил? Ой, мне уже одеваться пора. Выходить минут через пятнадцать нужно.

Я быстренько сбежала на второй этаж, где и переоделась в свои поношенные, но любимые джинсы, и вполне приличную белую футболку. Все равно в теплицы же едем, вдруг