У нас были запасные ключи от квартиры Потаповых. Мы без предупреждения вошли в квартиру Вероники и застали картину: кикимора телевизор смотрит и шоколадные конфеты жрет, а у Вероники в комнате окна открыты, холод, как на северном полюсе. Бабка дала кикиморе полчаса на то, чтобы вещи собрать, а дед стал в милицию звонить. Кикимора перед ним на коленях ползала, умоляла ее простить, клялась, что все случайно вышло. Только это вранье, она все специально сделала. Дед ее пожалел, когда узнал, что у нее на иждивении двое детей ее покойного мужа. Зуев тогда с дедом работал, рассказывал вроде, что кикимора оказалась больной, и ее в психушку потом отправили.

– Знаешь, кое-что я сам могу про твою кикимору пробить. Поехали в полицию.

– Я бы с удовольствием, только Веронику одну не хочется оставлять, боязно.

– Подожди, я сейчас дяде Леше звякну, он за Потаповой присмотрит. Скажи честно, ты Потапову в Москву увезешь?

– Роман, ты вроде Потапову знаешь. Скажи, как, по-твоему, я могу увезти ее в Москву? Связать? Если сама захочет, по поедет, не захочет – не поедет. Сегодня утром вроде хотела ехать, в архиве работать.

– Да, характер… Ты мне честно скажи, что я совсем валенок? Смотрю, Потапова рядом с тобой расцвела, а мне только свое недовольство высказывала. Я же тоже и книжки люблю почитать, и в театр сходить. Только после этой гребаной работы вечером дома расслабиться хочется. Что это преступление – дома пивка попить и футбол посмотреть?

– Кто сказал, что это преступление? Нормальное желание. Просто не срослось у Вас с Вероникой, и все. Других слов и причин нет. Поехали в полицию, а то поздно будет.

В полиции Максим сразу опознал среди десятка Уткиных кикимору. Роман внимательно посмотрел фотографию и признал, что тетка действительно вылитая кикимора.

28

Папки, хранящиеся в сейфе, оказались просто кладезем информации. С большим интересом Максим читал о перипетиях жизни окружающих его близких людей, они были совершенно неинтересны ему в детстве, не то, что сейчас. Никита Константинович не одобрял женитьбу брата на матери Вероники. Ирина казалась ему вертихвосткой. Не надо было быть провидцем, чтобы понять, что она совершенно не любила Петра Константиновича, а нацелилась единственно на материальный достаток, который мог ей обеспечить Потапов. Однако аргументы Степаниды, с помощью которых она пыталась переубедить Никиту Константиновича, показались ему весомыми. Степка считала, что на Ирину с ее запросами надо наплевать. Петя не обеднеет, если купит дуре шубу. Зато он избавится от назойливого ухаживания домработницы Лиды, которая возомнила, что может выйти за него замуж, а главное – Петя приобретет дочь, которая станет его опорой на старости лет. Вероника – девочка неизбалованная, обделенная любовью матери, поэтому мягкий, заботливый Петя станет для нее светом в окне. Никита Константинович, судя по записям, кикимору недолюбливал, и от перспективы породниться с ней пришел в ужас. Дальше в дневнике шли сетования по поводу того, что им с Тонечкой Бог детей не дал.

«Если Петя удочерит Веронику, – писал Никита Константинович, – то это будет первая девочка, появившаяся в роду Потаповых за последние сто двадцать лет. На свадьбе я еще раз увидел Максима. Как же Петя может быть так слеп? Максим точно наш, потаповский. Тоня считает, что все должно идти так, как идет, считает, что не надо травмировать психику Максима. Открывать глаза Пете Тоня запретила. Я послушался, но сомнения, что я сделал ошибку, не проходят.

Попытался в разговоре с Петей осторожно затронуть тему американских родственников. Для Вероники и Максима, когда мы с Петей уйдем из жизни, они могли бы стать хорошим фундаментом и обеспечить безбедную жизнь. Петя, как всегда, разнервничался и категорически отказался даже разговаривать на эту тему. Конечно, он трудится на оборонном предприятии, связь с заграницей для него исключена, это понятно, но войти в контакт с родственниками мог бы я. У меня профессия далека от государственных тайн, самая, как говорится, мирная. Неужели Пете не интересно, как сложилась жизнь у Потаповых там, далеко от России? К тому же материальный вопрос в нашей жизни тоже не последний. По поводу поиска драгоценностей нашей бабки Петя даже слушать меня не захотел. Догадался ведь, сукин сын, где они, а поделиться со мной не хочет. Мы малость разругались, и я уехал».

Максим задумался, что бы было, если бы он в подростковом возрасте вдруг узнал, что Григорий не его отец. Пожалуй, это было бы очень тяжело, намного тяжелее, чем то, как это произошло сейчас, в начале лета. Если бы Петр Константинович не умер, стал бы он звать его папой? Нет и еще раз нет. Его отец – Григорий Веселов, а бабка – Степанида. Дядя Петя это бы понял, он ни на что бы не претендовал. Скорее всего, в отношениях между ними ничего бы не изменилось. Так же бы играли в шахматы и обсуждали политику…

Интересно, как Никита Константинович собирался искать американских родственников. Значит ему о них что-то было известно. Почему он ничего не пишет об этом в дневниках? Максим стал листать папки год за годом. Ничего, зато нашел рассказ о гибели Ирины. Никита Константинович опасался, что гибель жены произведет на брата такое же сильное впечатление, как и смерть Кати. Он заранее настраивался на длительное пребывание в Москве, искал слова поддержки и утешения. Действительность оказалась совершенно другой, чем рисовалась ему дома. Петя был абсолютно спокоен, единственное, что его сильно волновало, – это душевное состояние Никуши. Она собралась в маленький комочек и все время дрожала. Почти все время девочка проводила, держа Петю за руку. Каждые пять минут Петя повторял Никуше, что он ее никому не отдаст, что бояться не надо.

– Удивительно, каким замечательным отцом стал Петя, – восхищался Никита Константинович. – Какое счастье, что он официально оформил свое отцовство. При других обстоятельствах девочку могли бы отдать в детский дом, ведь других родственников, кроме Пети, у Никуши нет. Девочку решили на похороны не брать. Она осталась вместе с Максимом в квартире Веселовых под присмотром бабы Нюры. Мне показалось, что рядом с Максимом Никуша немного оживилась и даже разочек улыбнулась.

Похороны были немного странные. Большого горя я ни у кого не заметил. Только один Петин коллега, кажется, Игорь, выглядел очень расстроенным. Я даже заметил слезы у него на глазах. Петя стоял рядом с гробом, как чужой. Положил цветы на могилу и отошел. Степанида Кузьминична тоже не стала демонстрировать траурные чувства, а вот на крысиной мордочке