Но это было глупо. Она не спала с Билли с тех пор, как в ее жизнь вошел лорд Линсли. Она не смогла бы этого сделать, даже если бы захотела. Ей нужен был Дэвид, и больше никто.

Между тем Билли и другие мальчики из заведения мистера Толбота могли знать много полезной информации о тех джентльменах, которых подозревали Феба и Дэвид. Во всяком случае, лорд Крашоу был их постоянным клиентом. Ей давно следовало поинтересоваться у Билли, не слышал ли он каких-либо едких замечаний в отношении Фица Марстона.

Немного творчества, немного импровизации, и она узнает все, что ей нужно. Дэвид не стал бы возражать: он приветствовал ее независимость. Вдохновленная этой идеей, Феба энергично зашагала в сторону Брансвик-сквер.

Конечно, лорд Линсли мог возмутиться: она покривила душой, когда перечисляла тех немногих людей, кто знал про ее маскарад. Впрочем, это нельзя было назвать ложью. Она просто не упомянула мистера Толбота и Билли. Тем более что никто из них обоих не знал ее настоящего имени.

Хотя, если абсолютно строго смотреть на вещи, она все-таки совершила маленький грех, не посвятив Дэвида в свою тайну.

Феба прекрасно знала, как рискованно открывать мистеру Толботу свой секрет. В маленькой группе людей, знавших о том, что Марстон – женщина, мистер Толбот – поставщик секс-услуг для высшего света – был единственным человеком, не связанным с Фебой узами любви, дружбы или родства.

Она убедила себя в том, что с этой стороны опасность ей не грозит. Толбот быстро лишился бы своей клиентуры, будь он невоздержан на язык. Но страх все-таки сидел в глубине души Фебы.

Она жила по-мужски, а не просто рядилась в мужчину. Она пользовалась правом мужчины на сексуальные удовольствия и не жалела о своем рискованном перевоплощении – тем более что она подвергала риску только себя саму.

Осторожный и осмотрительный лорд Линсли заслуживал полного и безоговорочного доверия, и все же ему не стоило говорить про Билли. Это было бы выше его понимания.

Она выяснит, что Билли знает про Рейкса, Крашоу и Смайт-Кокрана, и поделится информацией с Дэвидом, не раскрывая источника. Вместе они вычислят врага, а потом исследуют более важную тайну – тайну мужчины и женщины, которых неумолимо влечет друг к другу.

Он придет к ней поздно ночью. Она взбежит по лестнице, раскрасневшаяся после удачной игры в карты, и упадет в его объятия. Он быстро снимет с нее мужскую одежду и увидит прекрасное женское тело. Время от времени она будет сбегать из Лондона. Остановившись у миссис Грэйнджер, она переоденется в розовое платье и станет ждать, когда он подъедет к воротам.

«Вам очень идет розовое, мистер Марстон».

О да. С таким любовником ее жизнь станет чудесной.

Феба задрожала – от холода или от желания? – и ускорила шаг. Билли должен прийти в субботу. Надо написать Толботу и попросить, чтобы он прислал Билли завтра. Она сделает это, как только доберется до дома, а утром первым делом отправит записку.

Время от времени она останавливалась и по нескольку минут стояла на месте, глядя в пространство. Насквозь продрогший Арчи Стоукс тихо дул на замерзшие руки и притопывал ногами, прячась в темных подворотнях. Неужели она не чувствует холода?

В кармане Стоукса лежала визитная карточка лорда Линсли. Он надеялся, что граф сдержит свое обещание и научит его боксировать. Как-никак, он нашел мистера Марстона. Теперь Стоукс знал, что Марстон – женщина. Лорд Линсли терпеливо объяснил ему ситуацию, когда Стоукс осмелился прийти к нему домой. Банбери кричал на него и обзывал дураком, но граф был совсем другим человеком. Они от души посмеялись и промочили горло элем. Стоукс согласился следить за Марстоном – вернее, за юной дамой, которая пряталась под личиной Марстона, – и обеспечивать его безопасность.

Стоукс сразу понял, что граф по уши влюблен в эту странную дамочку. Он явно не знал о смазливом белокуром парнишке, который регулярно захаживал на Брансвик-сквер.

Конечно, парнишка мог быть просто другом семьи. Но Стоукс в это не верил. И все же он держал язык за зубами, не желая разочаровывать графа.

Может быть, она образумится и перестанет встречаться с юным блондином. Может быть, он ей надоест.

Стоукс с уважением и преданностью относился к лорду Линсли. Этот аристократ платил ему хорошие деньги. И давал еженедельные уроки бокса. Стоукс очень хотел обучиться стратегии. Наконец-то ему встретился человек, который перед ним не спасовал.

Жаль только, что ему до сих пор не представился случай применить свои знания на практике. Граф сказал, что дама в опасности, но Стоукс не заметил, чтобы за ней кто-то следил. Наверное, он распугал всех ее врагов. Что ж, придется набраться терпения. До сих пор он весьма профессионально выполнял свою работу, охраняя ее безопасность на холодных, сырых и темных улицах.

Кажется, она наконец-то пришла в себя и поспешила домой. Давно пора. Скоро она ляжет в постель, и Стоукс последует ее примеру, хлебнув для согрева горячего рома.

Мистер Хью Смайт-Кокран небрежно откинулся на спинку кресла, похлопывая пухлой рукой с маникюром по своему яркому парчовому жилету. В уголке его губ застряли крошки вкусного яблочного пирога. Отменно приготовленный обед подходил к концу.

– Хотите нюхнуть табачку? – Дэвид протянул гостю маленькую эмалевую табакерку.

– Спасибо, Линсли, не откажусь.

Смайт-Кокран обнажил свои крупные коричневые зубы. Его дыхание не было свежим даже до того, как он умял восхитительные блюда, приготовленные кухаркой Дэвида.

– Отличное жаркое. – Судя по всему, этот джентльмен мнил себя специалистом по части кулинарии. – Прекрасное заливное из семги. Сладкий пирог, или, как его называют французы, tarte tartan. А кларет… в наши дни не часто доводится отведать такое замечательное вино.

Дэвид сохранял серьезную мину, хотя было трудно не улыбнуться, услышав замечание насчет яблочного десерта, украшенного решеткой из теста.

– Это моя последняя бутылка. Видите ли, мои финансы… в последнее время сильно пошатнулись.

– Да-да, я слышал. Всему виной этот проклятый Марстон. Удивительно, что его так пестует высший свет. Вы зря с ним поссорились.

– Да, пожалуй.

Дэвид задумчиво наклонил голову. Отлично! Его сотрапезник сам завел речь про Марстона.

Мутно-карие глаза Смайт-Кокрана покраснели. Впрочем, возможно, это была всего лишь реакция на нюхательный табак.

– Этого щенка не мешало бы выпороть розгами. Прилюдно.

– Хм-м. Мне бы хотелось узнать поподробнее, что вы думаете по этому поводу. Не возражаете, если мы допьем кларет в гостиной?

– Отлично.

Дэвид подвел гостя к большому креслу. Смайт-Кокран вольготно раскинулся перед камином. По всему было видно, что он любит комфорт.

Дэвид поворошил угли и переложил получше самое большое полено. Пламя взметнуло в воздух сноп искр.