— И мне хотелось бы оставить у себя один из камней, — вставила Эск. Старик воздел к небу руки.

— Но это всего-навсего диковинки! — вскричал он. — Они имеют ценность лишь для коллекционера.

— Тем не менее, коллекционер может продать их ничего не подозревающему покупателю как превосходнейшие розетты или ультрамарины, — возразил Амшат. — Особенно если этот коллекционер — единственный оценщик в городе.

Услышав такое, старик немного поворчал, но наконец они сошлись на четырех затах и одном из хамелеонов на тоненькой серебряной цепочке для Эск.

Оказавшись за пределами слышимости, Амшат протянул Эск крошечные серебряные монетки и сказал:

— Это тебе. Ты их заслужила. Но, — он присел на корточки, так что его глаза оказались вровень с ее глазами, — ты должна объяснить мне, как ты узнала о том, что камни фальшивые.

Он выглядел обеспокоенным, но Эск понимала, что правда ему не понравится. Магия заставляет людей чувствовать себя неуютно. Вряд ли ему придется по душе, если Эск ответит: “Хамелеоны — это хамелеоны, а ультрамарины — это ультрамарины, и тебе кажется, что они выглядят одинаково, только потому, что большинство людей не умеет пользоваться своими глазами. Никто и ничто не может полностью изменить свою истинную природу”.

Вместо этого она произнесла:

— Такие камни неподалеку от той деревни, где я родилась, добывает племя гномов, и мои соотечественники быстро обучаются отличать их. Они несколько необычно преломляют свет.

Амшат некоторое время смотрел ей в глаза, после чего пожал плечами.

— Ну и ладно. Прекрасно. У меня тут есть кое-какие дела. Почему бы тебе не купить себе новое платье или еще что-нибудь? Я предупредил бы тебя насчет нечестных торговцев, но почему-то мне кажется, что с ними у тебя никаких проблем не возникнет.

Эск кивнула, и Амшат зашагал прочь через рыночную площадь. У первого поворота он обернулся и задумчиво посмотрел на девочку, а потом исчез в толпе.

“Ну что ж, — сказала себе Эск. — Вот и конец моему плаванию. Амшат еще ни в чем не уверен, но теперь он будет следить за мной, и, прежде чем я успею понять, что происходит, у меня отберут мой посох. Неприятности мне обеспечены. Почему всех так пугает эта магия?”

Она философски вздохнула и отправилась исследовать возможности города.

Однако оставалась еще проблема посоха. Эск засунула его поглубже между тюками, которые зуны пока не собирались разгружать. Если она вернется на судно, ей начнут задавать вопросы, ответов на которые она не знает.

Она выбрала подходящий переулок и торопливо свернула в него. В одной из глубоких дверных ниш она обрела желанное уединение.

Если возвращение ей заказано, остается лишь одно. Эск протянула руку вперед и закрыла глаза.

Она абсолютно точно знала, чего добивается, — цель стояла у нее перед глазами. Посох ни в коем случае не должен прилететь по воздуху, устроив на барже кавардак. Все, что ей нужно, сказала она себе, это небольшое изменение в устройстве мира. Это должен быть не тот мир, в котором посох лежит среди тюков с шерстью, а тот, в котором он находится у нее в руке. Крошечное изменение, бесконечно малая перемена в Том, Как Все Было.

Если бы Эск получила должную волшебную подготовку, то знала бы, что ее желание невыполнимо. Всем волшебникам известно, как передвигаются предметы, начиная с протонов и дальше по списку. Согласно законам физики, самое важное в перемещении некоего предмета из пункта А в пункт Я заключается в том, что предмет должен по пути миновать все остальные буквы алфавита. Единственное, как можно заставить что-то исчезнуть из пункта А и появиться в пункте Я, — это отмести в сторону всю Реальность. О проблемах, которые вызовет подобное действие, лучше вообще не задумываться.

Эск не получила должной подготовки, но все из нас слышали, что жизненно важный ингредиент успеха — это не знать, что задуманное вами невозможно выполнить. Человек, не подозревающий о возможности неудачи, может стать камнем, лежащим на пути велосипеда истории.

Пока Эск пыталась сообразить, как переместить посох, от нее в магическом эфире расходились круги, изменяя Плоский мир в тысяче незначительных деталей. Большинство этих изменений прошло незамеченными. Возможно, несколько песчинок лежали теперь на своих пляжах чуть-чуть по-другому или отдельный листок висел на дереве слегка в другом положении. Но потом фронт волны вероятности ударился о край Реальности и отскочил от него, как плеснувшая вода от стенки бассейна, — вода, которая, встречая идущие ей навстречу медлительные круги, вызывает маленькие, но существенно важные водовороты в самой ткани существования. В ткани существования могут встречаться водовороты, потому что это очень странная ткань.

Эск, разумеется, не имела об этом ни малейшего понятия, но была совершенно удовлетворена, когда посох вынырнул из ниоткуда и упал ей в руку.

На ощупь он был теплым.

Она какое-то время смотрела на него, чувствуя, что должна что-то с ним сделать.

Он был слишком длинным, слишком заметным и неудобным. Он привлекал внимание.

— Если я твердо намереваюсь взять тебя с собой в Анк-Морпорк, — задумчиво проговорила Эск, — тебя придется замаскировать.

Вокруг посоха оббежало несколько последних искорок магии, и он потемнел.

В конце концов Эск разрешила эту насущную проблему следующим образом: она отыскала на главной рыночной площади Земфиса палатку, где торговали метлами, купила самую большую из них, принесла в свою дверную нишу, выкинула черенок и глубоко засунула посох в березовые прутья. Конечно, обращаться подобным образом с благородным предметом нехорошо, поэтому она мысленно извинилась перед посохом.

Во всяком случае, теперь стало гораздо лучше. Никто не станет приглядываться к маленькой девочке, которая несет метлу.

Чтобы подкрепиться во время хождений по городу, она купила себе пирожок со специями (продавец легкомысленно обсчитал ее и только потом сообразил, что, вопреки своим намерениям, непонятно почему дал ей сдачи целых две серебряные монеты; той же ночью к нему в палатку таинственным образом проникли крысы и съели весь товар, а его бабушку ударило молнией).

Городок был меньше размерами, чем Охулан, и существенно отличался от него, поскольку лежал на перекрестке трех торговых дорог, не считая реки. Он был построен вокруг одной огромной площади, которая являлась чем-то средним между постоянной экзотической транспортной пробкой и палаточным городком. Верблюды лягали мулов, мулы лягали лошадей, лошади лягали верблюдов, и все вместе лягали людей. Там царили изобилие красок, какофония шумов, назальная гармония запахов и ровный, ударяющий в голову гул, производимый сотнями упорно делающих деньги торговцев.

Одной из причин этой толкучки было то, что многие люди, живущие на обширных пространствах континента, предпочитали делать деньги вообще не