«Этого не может быть. Я ослышалась…»

Если бы в этот момент разверзлись небеса и ангелы запели райские хоралы, я была бы не так удивлена, как прозвучавшим признанием.

Потеряв дар речи, я не мигая смотрела на него, пока из глаз не покатились слезы. Постепенно смысл сказанного стал доходить до меня. Тело мое начала бить крупная дрожь. Мистер Коллинз еще крепче прижал меня к себе. Склонив голову ему на плечо, я безуспешно пыталась успокоиться.

Казалось, мы простояли так целую вечность. Я слушала частые удары его сердца и потихоньку приходила в себя. Первое потрясение миновало. Очнулся разум. Освободившись от объятий и отступив на шаг назад, я задала логичный вопрос:

– Сэр, а как же помолвка с леди Анной? Что теперь будет с ней?

На лицо сэра Фитцджеральда легла тень, прорезав на лбу глубокую продольную морщину, и он устало закрыл глаза:

– Я знал, что вы спросите об этом. Ответ прост – я разрываю помолвку. Не вижу смысла жениться на женщине, которую уважаю, но не люблю.

Этого объяснения явно не хватало.

– Сэр, я никто в этом мире, человек без рода и племени, я…

«Почетный член Клуба Неудачников».

– Что скажут о вас в обществе?..

Сэр Фитцджеральд шагнул ближе. Мне пришлось вновь отступить на шаг.

– Что вы такое говорите? Какое это имеет значение? Неужели вы так и не поняли, что мнение этих снобов для меня ничего не значит? Сейчас важно только одно – я влюблен и мне безразлично, из какого мира и даже времени вы явились. Наша встреча на той лесной дороге была предопределена судьбой.

Несколько мгновений он молчал, не отводя пристального взгляда. Потом повторил вопрос:

– Приятен ли вам союз со мной?

«По-моему, это происходит в действительности…»

Я видела, чувствовала, как волновался сэр Фитцджеральд, как блестели его глаза, дрожали губы. Меня переполняли противоречивые чувства – от нескончаемой радости до неверия в происходящее. И все же ангел не оставил меня в тот миг, заставил послушаться глупого женского сердца. Глубоко вздохнув, я осмелилась взять руку хозяина и осторожно прикоснулась к ней губами. У него была очень красивая рука, изящная и легкая, с длинными тонкими пальцами, она пряно пахла кожей от удил, солнечным теплом и скошенной травой, и мне было приятно поцеловать ее. Потом прижала ее к своей пылающей щеке и ответила:

– Сэр, я никогда не оставлю вас, сердце мое всегда будет биться рядом, клянусь Богом.

Мне хотелось поцеловать его дрогнувшие в улыбке губы, но, смутившись, я скромно опустила глаза. Волшебный момент утерян. Осмелев, прикоснулась к шершавой щеке, успела поймать губами скатившуюся слезу.

– Вы не должны плакать, мой дорогой хозяин. Если только от счастья!

После неожиданного признания в парке мы больше не расставались с сэром Фитцджеральдом. После завтрака он звал меня к себе, и только ночь разлучала нас, чтобы наступающий день соединил вновь. Тот нежный цветок, что некоторое время назад проснулся в моей душе, теперь расцвел в полную силу.

Признаюсь, я влюбилась в мистера Коллинза в ту самую минуту, как впервые на пороге дома окунулась в его необыкновенные глаза и поняла, что смогу рассказать правду о себе. Просто боялась поверить, что моя исстрадавшаяся и разочарованная душа еще способна кого-то любить. Не допускала, что это чувство может быть взаимным.

В моем мире я не встречала подобных ему людей, что неудивительно. Все мы – пленники огромного мегаполиса, который подчиняет, порабощает, меняет суть мужчин и женщин, смешивает понятия. Мы потерялись в огромном городе, стали его послушными и верными рабами, пронизанными инфантилизмом и безразличием друг к другу. Живем одной идеей, что кто-то другой, сильный решит все проблемы и укажет верный путь. А тот «другой и сильный» мучается еще больше нас, потому что не должен потерять завоеванный статус. Он пойдет на смертный грех, лишь бы не утратить – нет, не наше доверие, – а свое выстраданное, выслуженное, купленное положение. Сделает все, чтобы не лишиться выщипанных в пылу схватки за лидерство перьев. И лишь поэтому он во сто раз слабее тех, кто верит и надеется на него, потому что у нас хотя бы остается свобода.

Свобода выбрать другого «сильного» кумира, лидера или пастыря и вновь поверить в светлое будущее с ним. И так до бесконечности… по перманентной спирали.

Чем дольше я жила в своем времени, тем больше разочаровывалась в людях. Развитие науки сделало нас слабыми и безответственными, инфантильными недоумками, вечными пленниками покупаемого за деньги комфорта. Мы разучились бороться за выживание, стремиться к самопознанию, превратились в убогих псевдолюдей, рабов технического прогресса, в офисный планктон…

Неужели надо было вернуться всего на два века назад, чтобы, избавившись от искажающей восприятие урбанизации, чудесным образом ощутить очарование девственной природы, истинной красоты женщин и восхититься силой, уверенностью и статью мужчин?

Возможно, такие как сэр Фитцджеральд еще остались в нашем мире, но эти мужчины стараются не выделяться из толпы полудурков и рафинированных метросексуалов, членов глобальной команды «унисекс», которые заполонили улицы крупных городов. Мегаполисы требуют жертв, ровняя всех под одну гребенку, штампуя нас по единому подобию. Ты или с нами, или против нас! Те, кто еще способен сохранить индивидуальность, с городом не спорят, добровольно его покидают. Каждый выживает по-своему – или меняется, копируя массу, или уходит.

А он… Он прекрасен.

Как я могла поверить, что заинтересую такого мужчину? Обращу на себя внимание? Женщина безумного времени, порой порывистая и неуправляемая, но чаще наивная и неуверенная в себе. Правда, с детства верящая в чудеса. И признавшая, что чудеса все-таки случаются. Скорее всего, они даруются в награду тем, кто в книжном шкафу хранит зачитанные томики сказок с засушенными в них цветами. Сначала для своих детей, а потом, когда те вырастают, – просто так, потому что это самые дорогие книги, открывающие таинственные двери в Другой Мир, когда в Этом дождливо, слякотно, холодно и очень одиноко…

Мистер Коллинз, Фитцджеральд… невероятный, божественно красивый… Нет… я не должна… Я снова иду проторенным путем сладостного порока, начинаю творить кумира… Ведь его имя на моих устах, неустанно и нежно повторяемое в течение всего дня, – уже бесценный дар небес.

Надо ли повторять, что с первой минуты нашего знакомства я восхищалась этим человеком, его благородством, харизмой, способностью увлекать и направлять людей, его неброской внешней красотой и изысканностью стиля? На благодатной почве робкие чувства только крепли, а сейчас мне уже не приходилось их скрывать. Это было истинное счастье. Но разве я его заслужила?

Сэр Фитцджеральд открыл мне тайну. Он пригласил самого модного в Лондоне портретиста, так как мечтал сохранить мой образ и разместить его в фамильной галерее рядом со своим портретом.