Вспоминаю сейчас все слова, что я говорила кормилице сэра Фитцджеральда, все страстные обещания быть с ее сыном вместе и вечно заботиться о нем, – и с невыносимой болью осознаю, как были наивны и смешны мои человеческие намерения, они ничего не значили, были абсолютным нулем.

Фрида взяла меня под руку:

– Порой мне кажется, я совершенно вас не знаю. Вы – незнакомка, сошедшая на грешную Землю с далекой звезды. Надеюсь, что когда-нибудь наступит время откровения…

Женщина подняла лицо к нахмурившимся свинцовым небесам, потом, смутившись, добавила:

– Посмотрите на небо, как оно потемнело. Если мы не поспешим, то промокнем до нитки.

Спасибо за откровенность, мисс, и за доброе отношение к моему мальчику. Извините, что подозревала вас и не доверяла. Но есть еще одно препятствие, о котором вы, полагаю, не догадываетесь абсолютно. Мне необходимо предупредить и предостеречь вас от одного человека, которого надо остерегаться более всего и которому ни в коем случае нельзя доверять. Он теснейшим образом связан с семьей Мортон, приходясь родным братом леди Катарине. Этот человек, известный нам всем очень хорошо – доктор Лукас Фишерли. Легко предположить, что он будет крайне огорчен последними событиями и не заинтересован в разрыве помолвки своей племянницы. Вот и все, мисс, поспешим, вот уже первые капли на дороге!

Я похолодела.

Известие было неожиданным; теперь мне действительно стало не по себе, сердце сжалось в груди от мрачного предчувствия. Этот человек один из троих, кто знал тайну и уже поэтому имел власть надо мной. Как он теперь распорядится ею? Чего ждать от него? Мне необходимо было срочно поговорить с Фитцджеральдом. Только он сможет защитить меня от возможной опасности, которую мог представлять доктор.

Как горько я ошибалась.

Как глупо и слепо влюбленное сердце, как недолго оно переживало по поводу возможных козней доктора. Стоило лишь увидеть сэра Фитцджеральда, с улыбкой выходящего из кабинета, как злые чары развеялись и сердце маленькой птичкой затрепетало в груди. Он радостно раскрыл объятия.

– Что мучает маленькую мисс? Почему у нее такие испуганные глазки?

Прижавшись к нему, я молила:

«Остановись мгновение, ты прекрасно, хочу, чтобы он вечно обнимал меня!»

– Я говорила с Фридой и сейчас сильно напугана. Оказывается, наш доктор – ближайший родственник миссис Мортон. Он может причинить зло, потому что знает мою историю.

– Почему вы так решили и чем он может навредить? Думаете, что он разнесет по всей округе о чудесном появлении незнакомки? Неужели ему кто-то поверит? Он не настолько глупый человек, чтобы прослыть вруном и фантазером. Поверьте. Тем более, дорогая, он давний и преданный друг моей семьи и не способен на подлость. Не мучайте себя пустыми подозрениями, пожалуйста.

Хозяин поцеловал меня в лоб как маленького расстроенного ребенка.

Ну, вот и все. Сразу стало легче. Тяжесть покинула душу. Появилась уверенность, что любимый остановит любую беду. Все будет хорошо, мы будем жить долго и счастливо… И умрем в один день.

Я так и не смогла предупредить грозу, что стягивала свинцовые тучи за горизонтом. Интуиция была затуманена сладким ароматом любви. Я ослепла и не предвидела очевидного развития событий.

Ведь тогда еще ничто не предвещало беды.

Наоборот, как всегда бывает перед грозой, – слишком ярко сияло солнце нашего счастья, и ветерок сомнения не волновал наши души.

В то время мы часто гуляли с сэром Фитцджеральдом по парку, болтая обо всем на свете. Он не уставал удивляться моей осведомленности. Но еще ни разу не вернулся к тому памятному вечеру в его кабинете и к моему признанию.

И поэтому я хорошо запомнила тот день, когда он осмелился вновь заговорить со мной о произошедшем:

– Дорогая моя, я боялся ранее затронуть эту тему, так как она может быть очень болезненной. Но все же любопытство не дает мне покоя. Прошу вас рассказать о другой жизни. Как будут жить люди в будущем и сильно ли они изменятся внешне и внутренне?

Могу ли я описать словами радость, что переполнила в тот момент сердце? Ведь я долгое время сомневалась, что сэр Фитцджеральд поверил бредовой импровизации. Оказалось, да. Сразу. Не расспрашивал лишь потому, что боялся причинить боль.

Мы нашли уединенную, увитую плющом скамейку в тенистом уголке парка. Фитцджеральд усадил меня на колени и приготовился внимательно слушать.

Я была смущена. Просьба рассказать о будущем казалась настолько глобальной, что я растерялась: с чего начать?

– Дорогой, вы поставили передо мной невыносимо трудную задачу. Не будет ли удобнее задавать вопросы на тему того, что интересует вас в первую очередь?

Он хитро улыбнулся:

– Вы начали увиливать, мисс. Хорошо – тогда первый и самый простой вопрос: как у вас принято знакомиться друг с другом? Есть ли определенные правила, обычаи?

Я тихонько рассмеялась, поправила его спутавшиеся на лбу волосы.

«Ну, держитесь, мой друг. Устанете удивляться».

– С течением времени процесс знакомства мужчины и женщины стал проще. Люди в двадцать первом веке знакомятся легко. Они не ждут официального представления, хотя это не возбраняется и даже приветствуется, особенно при завязывании деловых контактов. А что касается романтического знакомства, то порой достаточно одной встречи, чтобы молодые люди легли друг с другом в постель…

Я взглянула на слушателя и улыбнулась. Как предсказуема его реакция! Шокированный, он не сводил с меня часто моргающих глаз.

– Но позвольте, как это можно вообразить? У вас так принято? А как же чувства, неужели люди стали подобны животным?

– Подождите, сэр, не делайте поспешных выводов, я говорю лишь о некоторых отличиях. О вещах, которые уже не вызывают удивления в нашем обществе, но это не означает, что это общепринятые правила. Большинство из нас придерживается тех же устоев, что ценились ранее и передавались из поколения в поколение по незыблемым законам морали. Я говорю лишь о свободе и равенстве отношений между мужчиной и женщиной, установившейся вместе с демократическим обществом и радостно встреченной молодым поколением. Ваша покорная слуга не отличалась приверженностью новым веяньям и была крайне консервативной. У меня на первом месте стояла любовь, а уже потом страсть к плотским утехам.

Стремительно отрастающие ангельские крылья за спиной остановили поток самовосхваления. Я осеклась и вспыхнула от стыда.

«Ты превратилась в пуританку? Лицемерка!»

Сэр Фитцджеральд молчал, ожидая продолжения.

– Так вот, мой мир подарил молодым людям относительную свободу, но вряд ли сделал их счастливыми, потому что мера свободы неразрывно связана с мерой ответственности за нее. К сожалению, такие вечные понятия, как любовь, преданность, взаимные обязательства, семья – постепенно теряют ценность, замещаются свободой выбора, безответственностью. Но давайте продолжим – спрашивайте!