Сара отложила ложку. Она выглядела возмущенной, даже оскорбленной.

– Да. Меня не слишком волнуют титулы. Но мы живем в обществе, для которого они имеют значение.

Суп, как оказалось, уже почти остыл.

– Я хотел, чтобы ты помогла мне, независимо от титула.

– Значит, ты меня проверял? – возмутилась Сара.

Кристиан еще больше понизил голос:

– Размахивая мечом, ты казалась очень гордой тем, что являешься дочерью графа. И я решил не соперничать титулами.

Сара немного смутилась.

– Это понятно и объяснимо. Но потом? Неужели ты не нашел ни одного удобного момента, чтобы сказать мне правду?

– Мне казалось, что это будет как-то… неделикатно.

– И что? Ты ждал, когда мы приедем в твое поместье и я услышу, как слуги называют тебя милордом?

Кристиан почесал затылок. Теперь собственное поведение действительно казалось ему глупым.

– Что-то вроде того.

– А еще говорят, что женщин невозможно понять, – буркнула Сара и поднесла к губам стакан с элем.

– Думаю, тут мы равны, – улыбнулся Кристиан.

Сара покачала головой и снова принялась за еду.

– Может быть, вы что-нибудь еще забыли мне рассказать, милорд?

На следующее утро Сара получила первую возможность взглянуть на «домик и участок земли» – Беркли-Холл. Дребезжащий экипаж миновал гигантские ворота и въехал на подъездную аллею, вившуюся по производившей впечатление бескрайней территории. Все здесь было присыпано снегом. Деревья стояли голые, без листвы, но Сара легко представила себе, как роскошно они должны выглядеть летом. Поездка от ворот до дома заняла двадцать минут. Они проехали мимо замерзшего озера, небольших рощиц, зарослей кустарников и разных хозяйственных построек и наконец остановились перед огромным домом.

Дом стоял в окружении деревьев и состоял из массивной средней части с большими готическими окнами и колоннами из крыльев.

Экипаж остановился перед входом. Когда Кристиан открыл дверцу и протянул Саре руку, чтобы помочь выйти, она ухмыльнулась.

– Значит, говоришь, домик и участок земли?

Он пожал плечами.

– Пойдем. Я познакомлю тебя с миссис Гамильтон.

Как выяснилось, миссис Гамильтон служила в этом доме экономкой. Это была невысокая пухленькая женщина средних лет, которая, увидев Сару, расплылась в улыбке.

– О, мастер Кристиан! Мастер Кристиан, наконец-то вы это сделали! Вы привезли домой жену! Должна сказать, что она прелестна, но мы могли бы одеть виконтессу и получше. То, что сейчас на ней, не кажется мне подходящим нарядом.

Сара вспыхнула, а Кристиан жестом велел женщине замолчать.

– Прошу вас пройти в гостиную, миссис Гамильтон, и я вам все объясню.

Дворецкий, мистер Освальд, высокий импозантный мужчина с сединой на висках, последовал за ними.

– Это леди Сара Хайгейт, – сказал Кристиан. – И я настоятельно прошу вас обоих проявить благоразумие и сдержанность. Леди Сара заблудилась, путешествуя по Шотландии, и я всего лишь сопровождаю ее домой в Англию. Мои друзья вот-вот приедут и возьмут на себя заботы о ней. А пока я прошу вас держать язык за зубами и донести до остальных слуг, что они не должны сплетничать о нашей гостье.

Оба торжественно кивнули. Но миссис Гамильтон выглядела такой разочарованной, что казалось, вот-вот заплачет.

– Не беспокойтесь, – сказал Кристиан. – Леди Сара дала мне много полезных советов, и думаю, я все же смогу найти жену.

Миссис Гамильтон попыталась улыбнуться, но в ее глазах стояли слезы.

– Вы можете положиться на меня, милорд, – произнес дворецкий и поклонился.

– Очень хорошо. Я бы хотел сделать пребывание здесь леди Сары как можно более незаметным. – Кристиан обратился к экономке: – Пожалуйста, подберите для нее самую неболтливую горничную.

– Я сама позабочусь о ней, – сказала миссис Гамильтон, повесив на пояс связку ключей.

– Спасибо. Думаю, так действительно будет лучше, – кивнул Кристиан.

Сара приветливо улыбнулась.

– Большое вам спасибо, миссис Гамильтон.

Кристиан, нахмурившись, взглянул на экономку.

– Помните, абсолютно никто не должен знать, что она здесь.

– Хочешь посмотреть мой дом? – спросил Кристиан, когда Сара присоединилась к нему в гостиной второго этажа. Она отдохнула и переоделась – миссис Гамильтон позаимствовала платье для нее у одной из горничных. Оно было восхитительно чистым, и Сара после не слишком приятного путешествия чувствовала себя отдохнувшей и свежей.

– Я отпустил на сегодняшний вечер большинство слуг, – объяснил Кристиан, – так что нам никто не помешает.

Сара весело улыбнулась.

– С большим удовольствием осмотрю твой дом. – Она взяла Кристиана под руку, и они вместе пошли по коридору.

– Можно начать с этого этажа, поскольку мы уже здесь. В доме двадцать семь спален, большинство из которых предназначены для гостей и расположены на этом этаже.

Двадцать семь спален. Да, безусловно, «домик и участок земли».

– Надеюсь, тебе понравилась комната, которую я выбрал для тебя?

– Ты выбрал? Для меня? – Сара невольно перешла на шепот. Она вспомнила поцелуй, которого так и не было, и почувствовала, что ей трудно дышать.

– Да, – тихо ответил он.

– И лилии, стоящие у моей кровати?

– Я подумал, что тебе нравится этот запах. У тебя такие же духи.

Мужчина обратил внимание на запах ее духов? Комок в горле стал больше.

Кристиан повел гостью вниз по изящной лестнице, пересекавшей обширный вестибюль с мраморными полами, в другой коридор, на стенах которого висели портреты членов семейства Беркли.

– Знаешь, я чувствую себя ужасно глупо. Ты же спрашивал меня, знакомо ли мне имя Беркли!

– А что, если я тебе скажу, что миссис Гоутсокс сразу назвала мое имя? – Кристиан усмехнулся.

– Это меня нисколько не удивляет. Миссис Гоутсокс помнит «Дебретт» наизусть. Но я не понимаю, как мы могли раньше не встречаться.

Кристиан пожал плечами.

– Возможно, я был в «Олмаке», а ты в каком-то другом, более модном месте.

Все же интересно, почему Сара все время упоминает о том, что они раньше не встречались? По какой причине это для нее так важно? Ведь дело определенно не в том, что, если бы они встретились раньше, она не была бы помолвлена с маркизом Брэнфордом. Конечно же, нет. Да и бесполезно думать, что было бы, если бы… Встреться они в Лондоне, Кристиан, вероятнее всего, даже не рискнул бы с ней заговорить, опасаясь заикания. И… Впрочем, какая теперь разница?