с башни, а я, увидев, как задралось при этом платье, одновременно подумал о трёх вещах: какие же у неё красивые ноги!!! Хорошо что сейчас ночь и никто кроме меня этого не видит! Надо дать ей танковый комбинезон! Тем временем моя спутница подошла к мальчишкам и стала знакомиться. Услышав её имя, раненный офицер, сидевший в одиночестве на стоявшей неподалеку колоде, воскликнул:

— Болеслава!? Сокольская!?

Девушка, вздрогнула, обернулась, и, подойдя к нему изумлённо произнесла:

— Милош! — первым её порывом было броситься обнять его, но, увидев на раненом бинты, успела остановиться и, подойдя к вставшему ей навстречу офицеру, бережно обхватив его голову руками, поцеловала в щеку.

«Ну, хорошо хоть не Казимир, и не в губы!» — ревниво подумал я, наблюдая за этой сентиментальной сценой.

— Анджей! обернувшись, позвала меня Болеслава, — это Милош, друг Казимира, их вместе из Львова в на службу в Краков тогда отправили! Мы в одном вагоне ехали.

— Я очень рад! — постарался сказать как можно искреннее, но получилось как-то суховато. Ну а что, мне сальто-мортале от радости сделать?

Решив пока не заморачиваться, я подошёл к руинам дома и через пустые глазницы окон стал осматривать его внутренности. Так как снаряды взорвались в доме, то части крыши и стен вынесло наружу, а на месте комнат теперь были только обломки перегородок и мебели, ещё должны быть трупы, но их как-то сразу и не видно. Аккуратно обходя вокруг развалин, я последовательно заглядывал в провалы, внимательно всё осматривая. Судя по объему и степени разрушений, уцелеть в доме никто не мог, разве что, если кто в погреб сообразил сигануть. Через пару минут мои поиски увенчались успехом. Увидев торчащий из под завала сапог, я забрался внутрь и стал раскидывать обломки. Вскоре я обнаружил, что тут в одной комнате находятся трупы всех четырех эсэсовцев одетых в легкоузнаваемую черную форму. Я забрал их документы, оружие, часы и два портфеля с бумагами. По окончании мародерки, мне сообщили, что колеса на грузовике переставлены, вещи погружены и можно ехать. Поэтому, вернувшись к танку, я сказал своим новым спутникам:

— Вы на грузовике сначала заедете за Лешеком, а я сейчас сразу еду на пост и жду вас там. Прошу не задерживаться.

После этих слов народ стал рассаживаться: парень-водитель помог раненному офицеру сесть в кабину, мужик помог жене и детям забраться в кузов, но сам залезать не стал, а подошёл ко мне и спросил:

— Можно мне с Вами, пан офицер? Я здешние места хорошо знаю, проедем до Оцеки мимо немецких постов.

— Ну раз так, забирайся! — я открыл люк пулеметчика-радиста и спросил, — А звать тебя как?

— Тадеуш.

— В дороге зови меня просто Анджей.

Я показал ему, как пользоваться переговорным устройством и, запустив не успевший ещё остыть двигатель, тронулся с места. За одну минуту доехав до поста, я обнаружил, что бойцы выполнили мой приказ и даже немного перевыполнили, собрав на посту все шинели с трупов, а теперь ожидают меня около груды оружия и иного снаряжения. Перебравшись в башню, я высунулся из люка и осмотрелся в монокуляр. Как я и предполагал, со стороны Пильзно на расстоянии километра двигалась небольшая механизированная колонна в составе двух легких бронеавтомобилей и трёх грузовиков с кузовами, набитыми солдатами. «Хорошо идут, как на параде, даже фары включены», — уважительно подумал я и крикнул полякам:

— Отойдите назад за танк и ложитесь, я сейчас стрелять буду, там немцы, — махнул я в сторону дороги и пересев на место наводчика, загнал унитар в казенник пушки.

«Тут парой снарядов не обойдешься, а их все меньше и меньше» — размышлял я, наводя пушку на грузовик. Бах! Есть попадание! Первая машина легла на бок, объятая пламенем. Другие грузовики моментально остановились, и оттуда посыпалась пехота, рассыпаясь по местности. Броневики же, выключив фары, резко съехали с дороги в поле, прыгая на кочках. «Вот так и лежите, немчура проклятая, а колеса мы у вас выбьем!» — мысленно обратился я к солдатам вермахта, наводя пушку на следующую цель. Экипажи бронемашин пытались их спрятать за редкими кустами, видимо надеясь, что в ночной тьме они будут не видны. Однако мне без особого труда удалось их разочаровать, потратив на уничтожение каждого по одному фугасу. Следующими выстрелами я выбил грузовики, после чего, с удовольствием глядя на дружно пламенеющую яркими кострами немецкую технику, коротко проанализировал бой и выделил две основных составляющих моего успеха: во-первых, это отличное ночное зрение, появившееся у меня в результате приема «Ареса», который, скорее всего, кроме этого и других даров, повышающих мою боевую эффективность, ещё и каким-то непонятным образом забросил меня сюда, то ли в прошлое, то ли в параллельное пространство. Вторым фактором успеха было мое регулярное посещение танкового симулятора, благодаря которому, я работал с пушкой практически не задумываясь — глаза видят цель, а руки сами крутят колеса наводки и нажимают на спуск. Так вот, возвращаясь к «Аресу», получается, что он поступил абсолютно рационально: если есть эффективный воин, то нечего ему скучать в мирном времени! Хотя, по здравому рассуждению, ту мою жизнь можно было назвать мирной лишь с большой натяжкой.

Из этих несвоевременных философских размышлений меня выдернул голос Болеславы, раздавшийся в наушниках переговорного устройства:

— Анджей, грузовик подъехал!

— Крикни солдатам, чтобы грузились с вещами и ехали за нами! Тадеуш, куда едем?

— Сейчас поворачиваем по дороге на восток, проедем по ней чуть больше километра, там смотри внимательнее, будет слева малозаметный съезд на просеку, поворачивай на неё.

— На карте нет просеки!

— А в лесу есть, её этим летом прорубили!

— О'кей, едем! — я, тронул панцер с места и, дав указание девушке следить, чтобы грузовик не отставал, выехал на лесную дорогу.

«И что это, за „о'кей“, позвольте вас спросить, старший лейтенант Климов? Твою мать! Разведчик хренов! Это провал! Ляпнешь такое в Союзе и добро пожаловать в застенки НКВД! Требую немедленно усилить контроль за речью и исключить использование англицизмов! Фильтруй базар, разведка!» — Проведя таким образом мысленно работу над ошибками, я доехал до просеки и свернул.

Благодаря указаниям Тадеуша, действительно превосходно знающего местность, к пяти часам утра мы добрались до опушки крупного лесного массива, а ещё через полчаса мы остановились в глухой чаще.

За время пути мне три раза пришлось брать грузовик на буксир и пять раз останавливаться, чтобы замести следы. Полностью стереть на всем пути след тяжёлого танка, разумеется, было невозможно, но до выезда на шоссе Дембице-Жехув маскировать следы не было необходимости, однако потом мы прицепили к