– Хозяин? – удивился я.

– Да, он нечасто показывается, но все здесь, в том числе и ты, принадлежит ему, – ответил артист и подтолкнул меня к Энтони.

Мне не понравились слова о том, что я принадлежу этому мужчине. В конце концов, я не был вещью и считал, что вправе распоряжаться собой, как хочу. Подойдя к Энтони, я поздоровался и молча уставился на него. Он так же молча смотрел на меня, как будто не собираясь прервать затянувшуюся паузу.

– Ты хорошо справляешься с заданиями, – наконец сказал Энтони. – Я узнал, что ты один из самых способных юношей в труппе, и хотел бы предложить тебе кое-что. Думаю, ты не против заработать немного денег, выполняя для меня кое-какую работу, одновременно учась чему-то новому.

Я ничего не ответил, продолжая смотреть на него.

– Собери свои вещи, через час экипаж будет ждать тебя на дороге, ведущей в центр города, – сказал Энтони, видимо, собравшись уходить.

– Но как же моя работа в цирке? – удивившись, спросил я.

– Не беспокойся, я ведь тут хозяин. Ты еще будешь выступать, поверь мне, – сказал он и, не попрощавшись, ушел.

Собрав свои вещи, я сел в уже ожидавший меня экипаж и вдруг отчетливо почувствовал, что для меня началась новая жизнь.

Экипаж привез мне в загородный дом Энтони Шелдона. Поселился я в одной из комнат для прислуги и первые недели ничем не занимался, разве что помогал по хозяйству. Меня уже начали посещать мысли о побеге, как вдруг в одно раннее утро в мою комнату зашел высокий крупный человек и приказал следовать за ним. Звали его Умберто. Он был из Италии, и почему-то я сразу его не взлюбил. Мы прошли на задний двор и встали друг напротив друга. Я ждал от него каких-либо указаний, но вместо этого он ни с того ни с сего ударил меня в живот. Я согнулся от боли, судорожно хватая ртом воздух.

– С этого дня ты во всем будешь слушаться меня, – сказал Умберто, – вставай и защищайся.

Я кое-как поднялся и, стоя на непослушных ногах, попробовал принять боевую стойку, но тут же получил удар под ребра.

– Да ты, я вижу, совсем сопляк. И зачем хозяин выбрал тебя? – говорил Умберто, прохаживаясь вокруг меня.

Я вновь встал и попробовал неожиданно напасть на Умберто, когда он стоял ко мне спиной, но каким-то образом мои руки тут же оказались вывернутыми и плотно схвачены Умберто. Он проделал со мной еще несколько болезненных трюков, после которых у меня из глаз искры посыпались, – я лежал на земле и корчился от боли.

– Я должен научить тебя защищаться. Каждое утро ты будешь приходить сюда, и мы будем заниматься. Пока что от тебя толку, как от комара. Ты ни на что не способен, парень, – сказал Умберто и, сплюнув на землю, ушел прочь.

Еще какое-то время я лежал, приходя в себя. Мне казалось, что все мои кости сломаны и я останусь калекой, если еще хоть раз встречусь с Умберто. Я не понимал, зачем мне это нужно, ведь я и так хорошо справлялся с работой в цирке. А если Энтони хотел приобрести для Умберто боксерскую грушу, то почему для этого выбрали именно меня?

Все это не укладывалось в моей молодой голове, которая раскалывалась от ударов моего «учителя». Я встал и доплелся до ку хни, где кухарка еще долго отпаива ла меня куриным бульоном.

К моему удивлению, утром я чувствовал себя не так плохо, как ожидал. Кое-где виднелись синяки, но сильных повреждений я не заметил. Умберто был мастером боевых искусств, и не дай Бог тебе с ним когда-нибудь встретиться. Если бы он тогда находился в подвале, откуда мы вас вытащили, то я не уверен, удалось ли бы нам сбежать. По крайней мере, всем нам.

В то утро я пошел к Умберто. Все повторилось вновь, но я уже был готов к этому. Мы начали заниматься каждый день. Наши занятия все затягивались и затягивались. Моя природная ловкость, а также навыки акробатики здорово помогали мне уворачиваться от тяжелых кулаков Умберто. Вскоре я начал вполне прилично драться и научился защищать себя, – у Умберто все реже появлялась возможность украсить меня еще одним синяком. Помимо борьбы, мы занимались и акробатическими трюками, благодаря которым я еще больше развил свою гибкость и ловкость. Я видел в глазах Умберто одобрение, да и сам понимал, что превращаюсь в хорошего бойца. Мое тело окрепло, я больше не походил на юношу, я стал мужчиной.

Однажды, холодным декабрьским утром, я проснулся и, как всегда, пошел на задний двор, но вместо Умберто встретил там Энтони. Он неторопливо прохаживался по покрытой легким снегом земле, смотря куда-то вдаль.

– Добро утро! – поздоровался я.

– Здравствуй, Измир! – ответил Энтони. – Умберто передал мне, что ты делаешь большие успехи. А как ты сам считаешь?

– Я не знаю. Ему виднее, – сказал я.

– Я думаю, пришла пора проверить твои способности. Сегодня вечером ты отправишься в город и сделаешь кое-что для меня.

Так как он не спрашивал моего согласия, я продолжал молча стоять и смотреть на него.

– Ты поедешь в дом к мисс Ледуш. Где он расположен, тебе подскажут в любом пабе. Там сегодня вечером будет находиться один господин. Его невозможно не узнать. У него волнистые рыжие волосы до плеч, он довольно высок и полон. Тебе нужно будет взять у него одну вещь. Эта вещь лежит в кожаном мешочке, который он носит на шее. Тебе незачем знать, что это за вещь. Просто принеси мне ее.

Я выслушал Энтони и подумал, что все это будет не так уж и сложно проделать. В конце концов, срезать какую-то побрякушку с шеи совсем не трудно.

– Думаю, я справлюсь с этим делом, – сказал я.

– Отлично, я хорошо заплачу тебе. Сейчас иди в дом, служанка даст тебе одежду на вечер. Коня возьмешь из конюшни. Мой конюх подготовит его.

Я уже собрался уходить, как Энтони добавил:

– Совсем забыл уточнить. Никто не должен пострадать сегодня ночью, и все должно быть сделано незаметно даже для этого господина.

– Но как? – удивился я.

– Не знаю, прояви смекалку, ты, кажется, неглупый парень, если я не ошибаюсь. Никто не должен тебя видеть и уж тем более подозревать. Пусть все будут думать, что эта вещь просто потерялась.

После этих слов Энтони, развернувшись, ушел, оставив меня наедине с моим недоумением. Поразмыслив и не придя ни к какому выводу, я вернулся в дом. Время пролетело удивительно быстро, я и не заметил, как наступил вечер. Служанка и вправду дала мне новую одежду, в которой я выглядел довольно неплохо. А в конюшне меня ждал оседланный черный жеребец.

Я поехал в город, то и дело рассматривая окрестности. Ехать было около получаса, и спешить мне совсем не хотелось. Ночь еще не наступила, но темнота уже окутала землю. Морозный воздух слегка обжигал легкие, и мне это даже нравилось, ведь я столько времени провел в поместье Шелдона, словно узник. Я ехал и думал об артистах, с которыми провел столько лет, о милой застенчивой девушке, – я так и не смог пригласить ее на свидание, и даже о своем отце, наверное, к тому времени уже отошедшем в мир иной.