– Потому, мой повелитель, что слезы делают меня некрасивой. Но я не могу себе позволить такого неуважения, ведь ты, владыка, должен видеть вокруг лишь красоту, твое сердце не должны ранить боль и страдания.

И вновь Шахрияр услышал лишь часть слов.

– Так ты не хочешь предстать уродиной? И не боишься, что можешь не увидеть завтрашнего дня, если прогневишь меня?

– О да, мой владыка, я не хочу предстать уродиной. Хотя, конечно, боюсь прогневить тебя. Но на все в этом мире воля Аллаха, и, если он рассудил так, мне останется покориться этой воле…

«Молодец, сестричка! Не сдавайся! От удивления принц, должно быть, просто язык проглотил». Безмолвная речь Герсими заставила Шахразаду едва заметно улыбнуться.

Шахрияр замолчал, разглядывая свою странную гостью. Она не боялась его, ибо чувствовала над собой власть самого Аллаха всесильного. «Да, братишка не соврал – предо мной необыкновенная девушка. Аллах всесильный, быть может, она станет моим спасением. А если нет…»

Жестокая ухмылка искривила губы принца. Но Шахразада сделала вид, что не заметила ее. Она по-прежнему молчала, и молчание это затягивалось. Выглядело все так, что это принц не находит слов должным образом ответить дерзкой девчонке.

Наконец Шахрияр промолвил:

– Да будет так, дерзкая… Однако я все же властвую сейчас над тобой и потому приказываю: сделай этот вечер для меня необыкновенным. Чтобы я запомнил каждый его миг.

– Слушаюсь и повинуюсь, мой господин, – Шахразада чуть склонила голову. И вновь это не выглядело рабской покорностью.

Кто знает, чего ожидал принц. Быть может, того, что девушка начнет сбрасывать с себя одежды. Или вытащит из складок платья кинжал, или попытается выброситься из окна…

Но то, что сделала Шахразада, воистину удивило Шахрияра.

Девушка встала, сделала несколько неслышных шагов по пышным коврам и опустилась на трон владыки далекой страны Кемет. Не произнося ни слова, она провела ладонью по резьбе подлокотников, рассматривая рисунок, потом чуть поерзала, устраиваясь поудобнее, и… подобрала под себя ноги, умостившись в драгоценном кресле, как в уютном гнездышке.

– Прошу тебя, мой принц, сядь поближе. История, которую я хочу поведать тебе, дабы запомнил ты сегодняшний вечер, длинна, а мне не хочется кричать, как глашатай на площади.

Шахрияр на миг почувствовал себя маленьким: так когда-то говаривала его нянюшка. Она тоже рассказывала сказки, дожидаясь того мига, когда малыш уснет. Увы, сказки были всегда такими короткими…

«Или, быть может, я засыпал слишком быстро? Но сейчас я не усну, ибо передо мной не моя добрая нянюшка, да и огонь проклятия, что уже разгорается в чреслах, увы, не даст мне уснуть…»

– Слушай же, мой принц. Я расскажу тебе историю о странствиях купца Синдбада, которого за его удивительные приключения прозвали Синдбадом-мореходом…

– Отец Синдбада был купцом и нажил немалое состояние. Унаследовав богатство, Синдбад стал кутить и прокутил бы все до последнего фельса, если бы не возобладал его разум. На последние деньги он вместе со своим другом нанял корабль и отправился в дальнее странствие, дабы найти товары, от которых не сможет отказаться никто из достойных посетителей базара.

Шахразада говорила вполголоса. Постепенно Шахрияр перестал слышать ее слова: перед ним распахнулась морская даль… Тихие волны качали корабль, а свежий ветерок гнал его вперед, к неведомым берегам. На миг Шахрияру показалось, что дыхание этого ветерка достигло и его лица.

– Увы, – продолжала Шахразада, – судьба любого странника прихотлива и непредсказуема. Вскоре легкий бриз превратился в настоящую бурю. Высокие волны смыли с палубы и пассажиров, и тюки. Оказался в воде и купец Синдбад. Весь день он плыл, сам не зная куда, и на закате увидел прямо перед собой неведомый берег. Сил купца хватило лишь на то, чтобы выбраться на песок и укрыться в дюнах. Долгое забытье стало наградой за спасение…

Губы девушки шевелились, но Шахрияр слышал чуть хрипловатый мужской голос, который повествовал о вещах воистину необыкновенных:

– Лишь на следующий день к вечеру я очнулся. Голод разбудил спящий разум. Я понял, что следует выяснить, где я нахожусь и смогу ли здесь у кого-либо просить помощи, дабы вернуться к родным берегам. Я поднялся по склону холма и огляделся по сторонам.

На горизонте высились горы, а у их подножия темнел лес. Прозрачный воздух позволял видеть все до листика на дереве. И показалось мне, что где-то там, у кромки леса, созданные рукой человека, стоят дома. Быть может, был это мираж. Хотя откуда взяться миражу на прекрасном щедром зеленом острове? Я решил, что будет вполне разумным добраться до тех построек. Даже покинутые, они будут мне лучшим приютом, чем опушка леса или горячий песок дюн.

И вот я, влекомый голодом и жаждой, пошел, не разбирая дороги. Однако вскоре понял, что ноги мои ступают не по скользкой траве, а по узкой земляной дорожке. «Аллах великий, – возликовал я, – значит, здесь живут люди!»

А через миг впереди я увидел что-то живое и огромное.

Страха не было в моей душе, только любопытство. Ибо откуда взяться страху после того, как возрадуешься спасению?

Это оказался конь. Вернее, кобыла. Невиданной мною доселе породы – изумительно красивая, с точеными высокими ногами, горящими глазами и невероятно высокая в холке. Она нетерпеливо заржала, увидев меня, и начала бить копытом. Но с места не сходила. Удивившись такому странному поведению лошади, я подошел ближе и увидел, что красавица лошадь привязана. Значит, люди живут совсем неподалеку, быть может, именно в тех постройках, что скрывались в уже сгущающихся сумерках. Ибо только человеку может прийти в голову остановить бег прекрасного животного.

Перед взором Шахрияра теперь был не океан, а неведомый остров с высокой зеленой травой, горами и лесами. Прекрасное животное било копытом на расстоянии вытянутой руки. Теплый вечерний воздух поднимался вверх, отчего контуры лошади едва заметно колыхались…

Шахразада тем временем продолжила рассказ, который до слуха принца доходил словами усталого странника.

– Я сделал еще несколько шагов в сторону животного и услышал рассерженный шепот, идущий откуда-то с самой земли. Но говорил со мной не дух острова. Это был человек, который прятался в кустах и старался быть как можно более незаметным:

– Ты не можешь идти тише, незнакомец?

Невольно я сдержал шаг, вернее, начал почти красться. Но недовольный наблюдатель не унимался:

– Да не топай ногами! А лучше подползи ко мне ближе. Видишь же, еще мгновение – и она испугается!

Я послушно опустился на землю и, стараясь двигаться бесшумно, подполз к недовольному бородачу.