И я решила пропасть. Только пока не знала, куда именно мне пропадать. И на сколько именно времени. Гулять по улице как-то не хотелось – все же страшно и холодно. К тому же я понимала, что мама может опоздать и прийти за мной, когда остальных детей уже заберут. И никто не сможет сообщить ей, что я пропала. А я хотела, чтобы она меня нашла. Так что, подумав, я решила «пропасть» после полдника, чтобы к ужину меня точно «потеряли». Еще немного поразмыслив – моей маме ведь никто сразу не сообщит о моем исчезновении, сначала станут сами искать, на что тоже уйдет время, я перенесла побег на утреннюю прогулку. Тогда и Елена Ивановна успеет побегать и поволноваться, и я на ночь не останусь на улице.

В день «побега» я все еще не знала, куда податься. Но утром у калитки столкнулась с Игорем Левашовым.

– Привет! – поздоровался он.

– Привет! – ответила я и тут же поняла, что мне и сбегать никуда не надо. Просто незаметно уйти с нашей веранды и завернуть за угол. Дойти до здания пятидневки и остаться там. Если я попрошусь поиграть, скажу, что соскучилась по друзьям, никто из воспитательниц меня не прогонит. В этом я была уверена. Еще надеялась, что мне разрешат пообедать на пятидневке.

Уйти с веранды оказалось проще простого. Елена Ивановна в мою сторону даже не смотрела. Я свернула за угол и со всех ног побежала в сторону пятидневки.

– Ты сбежала? – удивился Игорь, увидев меня. Я пыталась отдышаться.

– Ага. Соскучилась. – Я произнесла это слово специально, чтобы отрепетировать, и оказалось, что я говорю очень убедительно. Но я ведь и вправду скучала.

– Ой, Ритуля, здравствуй! Ты как здесь? – В отличие от Елены Ивановны Валентина Павловна меня заметила сразу.

– Я соскучилась, – повторила я. – Можно, я здесь поиграю? Пожалуйста, – попросила я.

– О господи, конечно, можно! Я рада тебя видеть! – Воспитательница и вправду обрадовалась мне, она говорила искренне.

Я сразу же успокоилась – Валентина Павловна точно разрешит мне пообедать с ними и еще поиграть в группе. Так и случилось – мне даже просить ее не пришлось. Она вела себя так, словно я никуда и не уходила с пятидневки. Так что я пообедала и пошла спать – моя кровать оказалась незанятой, отчего мне стало очень приятно. Валентина Павловна даже мое полотенце, кусочек мыла и зубную щетку сохранила – они стояли на привычном месте в ванной комнате.

– Спасибо, – сказала я ей.

– Да что ты? Не за что! – улыбнулась она.

Если честно, я даже забыла, что сбежала. Я хорошо выспалась и с удовольствием пополдничала.

– Ты что, вправду сбежала? – спросил меня Игорь во время вечерней прогулки.

– Да, – призналась я и тут же вспомнила, почему, собственно, оказалась здесь.

– Зачем? – спросил Игорь.

– Чтобы воспитательницу наказали. Она меня ударила, – ответила я.

– Только тебя не ищут, – сказал Игорь.

Да, Игорь оказался прав – не очень-то меня и искали. Я начала думать, что Валентина Павловна позвонила Елене Ивановне или заведующей и сказала, что я здесь, на пятидневке, и чтобы они не волновались. Но, вероятнее всего, Елена Ивановна просто не заметила моего отсутствия. Не знаю, что бы произошло дальше, наверное, я бы просто вернулась в свою группу вечером, если бы не тетя Света. Она принесла на пятидневку печенье собственного изготовления.

– О, здрасте-мордасте, приехали! – удивилась она, увидев меня. – Ты чего здесь забыла? Или тебя опять успели перевести?

– Нет, – ответила я и начала разглядывать линолеум, а потом заплакала.

– Она соскучилась просто, вот и пришла, – пояснила Валентина Павловна. – Ну не могу же я ее прогнать.

– Она сбежала, – сказала Таня. – Я все слышала. Она Игорю призналась, – ее воспитательница ударила, вот она и удрала. Хотела, чтобы воспитательницу наказали.

– Та-а-а-к. – Тетя Света нахмурилась. – И давно ты сбежала?

– Господи, мне даже в голову такое не пришло. – Валентина Павловна начала переживать. – Ее же, наверное, по всему садику ищут. Я же думала, она предупредила. Надо заведующей позвонить.

– Она на утренней прогулке пришла, – доложила Таня.

– Никто ее не ищет. Елене наплевать. Она даже не заметила, – рассердилась тетя Света. – И за что она тебя ударила?

– Она мою маму обозвала и меня детдомовкой называла. А я про ее внука знаю. И еще она ворует. Правда ворует! Еду! Никогда добавку не дает, себе оставляет. А еще яблоки и печенье!

Я продолжала плакать. Наконец я смогла сказать все, что наболело, и не боялась, что меня начнут ругать. Наверное, у меня случился нервный срыв. Я захлебывалась слезами и никак не могла остановиться. Все, что накопилось, наконец вылилось со слезами. Валентина Павловна пыталась меня успокоить, но я уже впала в истерику. Между приступами плача я все же сумела объяснить, что тетя Роза предупреждала, что мне не поверят – я же ребенок. Даже мама, которой я рассказала про пощечину, ничего не сделала – считала, что я сама виновата и плохо себя вела. А сбежала потому, что тогда Елену Ивановну точно наказали бы или уволили. Ведь если ребенок исчез, тогда и милицию вызывают. Но она не заметила, что я пропала. Так что меня опять отругают за то, что сбежала.

– Так, пойдем-ка со мной. – Тетя Света взяла меня за руку.

– Может, мне с вами? – тихо спросила у тети Светы Валентина Павловна. – Это уже ни в какие ворота – не первый же случай. Она опять за свое. Ну как так можно?

Валентина Павловна шептала тете Свете на ухо, но я все слышала.

– Не надо, сама разберусь. Не вмешивайся. У меня с ней старые счеты, ты знаешь, – ответила тетя Света.

Повариха крепко держала меня за руку, и я готова была с ней идти куда угодно. Мне стало спокойно – сейчас тетя Света меня защитит, и никто не скажет, что я вру, и не накажет.

То ли судьба в тот день решила встать на мою сторону, то ли Елена Ивановна действительно заслужила наказание, но в тот момент, когда тетя Света вошла со мной в группу, воспитательница как раз перекладывала печенье из тарелки в кулек. Рядом стояла ее персональная кастрюля, на добрую половину заполненная фрикадельками, которые нам давали на ужин.

Увидев тетю Свету, Елена Ивановна замерла.

– Ты чего здесь забыла? – спросила она, но я видела, что воспитательница нервничает.

– Да вот спросить хотела, а ты ничего, точнее, никого не забыла? – ухмыльнулась тетя Света. – Ребенка, случайно, не теряла?

– Не теряла! Тебе-то какое дело? – рявкнула Елена Ивановна.

– Да никакого. Только захожу я на пятидневку, а там твоя сидит. А тебе и дела нет. Интересно, когда бы ты ее хватилась?

– Она вечно шляется где ни попадя. Дворняжка и побирушка. В сторожку повадилась таскаться. Пусть ее мать за ней следит. Сейчас по сараям шатается, а потом на панель пойдет. Мне-то какое дело?