– Иномирцы?!

Она проворно выбралась и, гортанно крикнув в колодец, шагнула к нам. Вслед за ней из темных провалов белыми муравьями повылазило с десяток таких же существ. Окружив, они, словно не боясь возвышающихся над ними на добрых полметра незнакомцев, с искренним любопытством принялись дергать нас за плащи и гладить рукояти клинков.

– Это что за озабоченные создания? – Ревниво спасая от цепких рук кинжалы, я увернулась и натянула ветровку.

– Ай! Ой! Пшли прочь, селянки дикие! А то у меня короста пойдет по телу. Руки убери! – Ларинтен нервно задергался, яростно отпихивая облепивших его женщин, наконец не выдержав, он угрожающе выхватил короткий меч.

Фигурки откатились и недовольно зашептались. Вдруг в руках одной блеснула серебристая трубочка. Вылетевшая из нее короткая молния коснулась клинка Ларинтена и исчезла. Он недоуменно постоял, разглядывая лезвие, и вдруг забился, словно в приступе падучей.

– Ах вы твари! – взревел Лендин, выхватывая топор.

– Угомонись! – Шарз, ловко поймав его за шиворот, отпихнул себе за спину и, не обращая внимания на постанывающего эльфа, с широкой улыбкой шагнул к фигурам. – Гм, дамы! Мы гости вашего мира, и, к счастью, ненадолго. Прошу простить моих спутников за столь грубое поведение, но виной всему усталость от дальнего перехода, отягощенная вашим негостеприимным климатом. Мы с удовольствием погостим у столь прелестных созданий, дабы отдохнуть для дальнейшего пути!

Очарованные его мягким, бархатным голосом и ослепительной улыбкой, женщины застыли изваяниями и, чуть приподняв капюшоны, заулыбались в ответ.

Я тихо фыркнула.

Редко кто мог устоять перед магией дракона.

– Это мои пленники! – вдруг выпалила одна. – Я первая их увидела. Значит, этот мужчина и награда Софо будут моими!

– Ха, и как бы ты одна их всех удержала? – возразила другая.

– Да, если бы не мы!

В запале спора женщины не заметили, как скрывающие их капюшоны спали на плечи, открыв обжигающим лучам солнца и нашим любопытным взглядам странные, круглые, с чуть приплюснутыми носами лица в обрамлении рыжих волос. Единственным украшением были ярко-синие, с чуть сиреневатым отливом, выразительные глаза.

– Не ссорьтесь, сударыни! – не переставая улыбаться, вновь заговорил Шарз. – Мы для всех станем гостями!

Женщины опомнились и замолчали, поспешно скрывая капюшонами лица, а после загомонили снова:

– Мы отведем их к Софо, все расскажем, и Благословенная не оставит нас без награды.

– А как мы их понесем?

– Они такие большие.

– Мы их и за день не дотащим.

– А может, позвать сестер с нижних этажей?

– Ага, и делить награду с ними?

Стражницы задумались.

– Милые дамы, мы никогда бы не позволили затруднять вас своими перемещениями. Конечно, мы пойдем за вами, куда бы вы ни приказали. Кто в силах отказать таким очаровательным созданиям?

Побуравив его подозрительными взглядами, женщины столпились, что-то тихо обсуждая.

– Ну, Шарз! При таких талантах просто удивительно, что ты еще не нашел себе половинку! – тихо фыркнул рядом со мной Велия.

Наконец они о чем-то договорились и, вооружившись короткими смешными дубинками, снова взяли нас в кольцо.

– Хорошо! – угрожающе промурлыкала одна, не сводя глаз с дракона. – Вы пойдете сами, но не пытайтесь бежать! Иначе испытаете ужасную боль. Как он.

Ее пальчик целенаправленно уперся в сидевшего на песке эльфа. На мгновение замерев, он быстро вскочил и испуганной тенью юркнул за наши спины.

– Идемте! – Она развернулась и, сделав знак подругам, зашагала к темнеющим в песке квадратам.

Подталкиваемые стражницами, мы с удовольствием заторопились к манящим прохладой колодцам.

Они опускались в странной, напоминающей клетку грохочущей конструкции, казалось, уже целую вечность. Украдкой заглянув вниз, сквозь частые, прозрачные, похожие на лед прутья, эльф увидел только тьму, вечно царившую здесь. Испуганно сглотнув, он отступил на середину и зажмурился.

Неожиданно спуск закончился. Глухо загремев, клетка покачнулась, вздрогнула и замерла. Почувствовав увесистый тычок в спину, Люминель открыл глаза и шагнул в распахнувшуюся дверь.

Перед ним оказалось три коридора, уходящие в густой полумрак. Недолго думая, стражницы свернули в один из них и уверенно зашагали, не забывая обидно подгонять его дубинками.

Нависающие темные своды и редкие чадящие факелы создавали ощущение тюрьмы, где в клетках не один десяток лет томились всеми забытые узники.

За некоторыми дверями царила тишина, пугающая больше обреченных стонов и безумного рычания. Возле одной из них стражницы остановились и, отодвинув тяжелый засов, толкнули эльфа в воняющую нечистотами темноту.

Обо что-то споткнувшись, Люминель больно ударился головой о стену и растянулся на холодном полу. Дверь захлопнулась, оставив его одного в смрадной, словно живой темноте. Или не одного?

– Блин, еще одного бедолагу к нам на перевоспитание засунули!

– Ага, нам за вредность молоко давать надо.

– Какое молоко? Слава богу, если хлеба принесут.

– Ага, принесут! Гадость в бидончике. А потом после этой наркоты такое чудится – мама не горюй!

– Эх, мужики! А я сплю и вижу, где бы в этом поганом мире табачку найти!

– Забудь, Петя! Курить – здоровью вредить!

– Ну-ну, после того как мы тут хренову тучу времени пьем какую-то психотропную гадость, самое время думать о здоровье!

– Блин, какого х… я поперся с вами?! Шашлычки-и, ба-анька! Сидим вот теперь…

– Н-да-а! Знать бы, как отсюда свалить!

Эльф, понимая, что от этого странного разговора начинает потихоньку дуреть, осторожно шевельнулся, привлекая внимание.

– О, гляньте, мужики! Очухался!

– Эй, братан, ты как? Жив?

Люминель почувствовал, как его подхватили и, приподняв, прислонили к холодной стене. За шиворот посыпались мелкие песчинки.

– Вы кто? – простонал он, держась за голову. Глаза привыкли, и теперь, когда темнота перестала быть кромешной, он принялся разглядывать обступивших его двух оборванных бородачей. – Люди?

Мужчины переглянулись. Один, покрутив пальцем у виска, сплюнул на пол и уселся рядом.

– Нет, блин, инопланетяне!

– А это кто? – настороженно покосился на него эльф.

– Ты че, типа, под психа решил закосить? – фыркнул другой, усаживаясь перед ними на корточки.

– Чего сделать? – Только опечаленных рассудком ему в компанию и не хватало!