планомерного отхода Владимир Борисович, как и все командиры корпусов нашей армии, связывал с подачей снарядов.

Опережая события, скажу, что выполнить просьбу героических воинов 21-го стрелкового корпуса, к глубочайшему сожалению, мы не смогли, и в последующие дни их положение становилось все более критическим. Они несли невосполнимые потери, вражеское кольцо все плотнее сжималось вокруг них. 31 июня, выводя свои части, штаб и другие службы из окружения в злополучном для нашей армии районе Радошковичей, смертью храбрых пал в возрасте 39 лет бесстрашный и обаятельнейший человек — генерал-майор Владимир Борисович Борисов…

Вскоре после переговоров с комкором 21-го удалось установить телеграфную связь со штабом фронта, и в дополнение к тому запросу, который взял с собой А. В. Петрушевский, Военный совет армии направил генералу В. Е. Климовских следующую телеграмму: «В 21-м корпусе нет снарядов, в остальных корпусах они кончаются. Необходимо срочное распоряжение о немедленной доставке их силами и средствами фронта»[20].

Той ночью у меня в связи с указанием командарма постоянно были на проводе начальники штабов и начальники артиллерии 64-й и 100-й стрелковых дивизий полковники В. К. Белышев, П. И. Груздев, В. М. Кригер-Лебедев и В. Н. Филиппов. Запомнился очень оптимистичный доклад Филиппова, сообщившего о прибытии всей полковой и дивизионной артиллерии, исключая лишь дивизион 46-го гаубичного полка. Главный артиллерист 100-й сказал также, что генерал Руссиянов не сомневается в успехе предстоящей контратаки. Информация начальника штаба этой дивизии Груздева была куда более сдержанной. Из его слов явствовало, что командование противника, оставив на переднем крае небольшие заслоны, отвело на своем правом фланге основные силы в Острошицкий Городок, а на левом — в Масловичи.

— Оба этих пункта, — говорил Груздев, — связаны рокадной дорогой, позволяющей врагу быстро маневрировать силами и средствами вдоль фронта.

На вопрос, как он оценивает отвод немецких войск, мой собеседник ответил, что он лично считает, что части гитлеровцев отведены лишь на ночь, для отдыха, а с утра они продолжат наступление на прежнем направлении.

— Однако Руссиянов полагает, что, наоборот, командование противника, убедившись в прочности нашей обороны на рубеже Караси, Усборье, перенесет направление своих основных усилий в обход его с юга или севера, а наш завтрашний удар сорвет этот замысел.

— Но в одном мы едины, — подчеркнул Груздев, — контратаковать надо не в лоб на Острошицкий Городок, а на Мочаны и Беларучь, чтобы, перерезав рокаду, лишить врага возможности маневра, и лишь после этого заняться Острошицким Городком и Масловичами.

«Соображение разумное, — подумалось мне, — но возможность его осуществления зависит от прибытия пополнения».

Далее выяснилось, что главная роль на первом этапе отводится 331-му стрелковому полку полковника И. В. Бушуева, который находился до этого во втором эшелоне и понес минимальные потери (к сожалению, лучший его батальон был взят для охраны штаба фронта). Два других полка предполагалось использовать для нанесения последующих ударов по Острошицкому Городку и Масловичам.

Я тут же доложил об этих наметках командарму и члену Военного совета. Порфирий Сергеевич, поразмыслив над схемой, которую я набросал при разговоре с Груздевым, сказал, что основные усилия все же было бы целесообразнее сразу сосредоточить на ударе по Острошицкому Городку, а в центре и под Масловичами нанести вспомогательные, отвлекающие удары. Генерал Филатов, однако, возразил:

— Пусть действуют, как намечают. Руссиянову виднее, это предусмотрительный комдив.

В это время вернулся начальник штаба 44-го стрелкового корпуса полковник А. И. Виноградов. Юн провел несколько часов в 108-й дивизии генерала Н. И. Орлова, из которой, ввиду частых нарушений связи, поступали лишь весьма скудные данные. Из его доклада следовало, что положение там после недолгой, но весьма острой кризисной ситуации удалось стабилизировать. Этому способствовало то, что соединение Н. И. Орлова[21] с самого начала поддерживал 49-й корпусной артполк полковника А. В. Мельникова, неплохо обеспеченный боеприпасам.

— В одном из немногих донесений штаба 108-й, — сказал я Виноградову, — утверждалось, что на действующих здесь немецких танках кроме обычных опознавательных знаков изображена еще литера «Г».

— Мы установили, — ответил наш собеседник, — что это знак принадлежности к войскам генерала Гудериана.

Наиболее сильному нажиму подвергся левый фланг дивизии, где оборонялся 444-й полк. Огнем переброшенных сюда двух батарей из полка Мельникова и средств 407-го и 539-го полков мы создали в стане врага форменную кашу. Танки и бронетранспортеры шли плотной массой. Сразу же удалось вывести из строя до двух десятков машин. Генерал Орлов организовал контратаку, взяли пленных. У противника наступило беспрецедентное замешательство. Вся его масса танков и мотопехоты в беспорядке отошла на сравнительно большое расстояние в тыл.

— Думаю, — продолжал полковник Виноградов, — что ночь и завтрашний день будут на этом участке спокойными. Ведь в ожесточенных схватках на подступах к Кайданово и во всей полосе действий 108-й дивизии уничтожено 37 танков, 30 бронетранспортеров, свыше 100 автомашин с пехотой, сбито 4 самолета. Только 6-я батарея из артполка Мельникова вывела из строя 10 танков. Но и это еще не все. Посылкой разведчиков в южном направлении мы установили, что туда выдвигается 20-й механизированный корпус генерала А. Г. Никитина, который по директиве фронта тоже входит в нашу армию.

— Ну вот, видите! — не скрывая радости, воскликнул командарм. — Остановили хваленого Гудериана, вот-вот Руссиянов даст по зубам Готу, а тут, смотришь, и резервы подоспеют! Можно и нужно сделать Минск непреодолимым препятствием для фашистов.

Признаюсь, всех нас охватил тогда прилив оптимизма — так хотелось верить, что удастся остановить врага. А тут еще вскоре, как только рассвело, поступило сообщение И. Н. Руссиянова о том, что короткий, но хорошо подготовленный артналет накрыл врага на высотах перед Острошицким Городком, на подступах к Масловичам и прервал его движение по рокаде.

— Успех артиллеристов, — продолжал Иван Никитич, — позволил начать атаку сразу всеми тремя полками. Заслоны противника смяты, фашисты бегут, мы продвинулись уже на 3–5 километров!

Охватившее меня чувство надежды на первый существенный успех вытеснило на какое-то время ощущение тревоги, которое было вызвано полученным перед этим донесением начальника штаба 64-й дивизии о настораживающем поведении врага перед фронтом соединения. Он сообщал, что гитлеровцы не успокоились и с наступлением темноты, явно готовясь с рассветом нарастить удар. Фашистские танки и бронемашины из ближайшего неприятельского тыла сосредоточивались в Козеково, Углянах и западнее Заславля. Одновременно оставшиеся на передовой немецкие пулеметчики периодически открывали огонь. Вернувшиеся с задания наши разведчики засекли