Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что-то случилось? — забеспокоился муж.
— Да, — нехотя призналась я.
— С тобой? — Тревога Володи все возрастала, он перестал есть и уставился на меня, пытаясь обнаружить следы трагедии.
— Да нет, не со мной, — успокоила я его и начала рассказывать, так как чувствовала, что мне необходимо выговориться. Правда, у меня хватило ума не говорить мужу о своих подозрениях — да каких там подозрениях — о своей уверенности! — что произошло убийство.
Выслушав меня, Володя помолчал, так как, кажется, не знал, как на все это реагировать. Действительно, смерть — это всегда плохо, даже если умер совершенно незнакомый тебе человек; но, когда это не касается твоих близких, невольно испытываешь облегчение. Потом муж решил на всякий случай прочесть мне лекцию об осторожности. Я слушала его, согласно кивала, а сама решала, стоит ли позвонить Гурьеву прямо сейчас или все-таки дождаться понедельника и пообщаться с ним без свидетелей. Завтрашний вариант показался мне более разумным, так как я чувствовала себя совершенно выжатой после утренних событий, хотелось покоя и уюта. Я мысленно махнула на все рукой и постаралась выбросить из головы все криминальные проблемы.
Только вечером я вынуждена была снова начать думать о работе, потому что мне позвонила Анна и сообщила, что во вторник наша съемочная группа может приезжать к ней, чтобы заснять сеанс гадания. Этот звонок вывел меня из состояния с таким трудом восстановленного спокойствия и погрузил в мысленные метания от одной версии к другой. Ужасно не хватало фактов, а от домыслов путалось в голове. Так и не придумав ничего дельного, я уснула.
* * *
— Здравствуйте, Ирина, — приветствовала меня Лера в понедельник утром. Она была уже на своем рабочем месте и поливала цветы.
— Привет, — улыбнулась я ей. — Что слышно?
— Пока ничего. Евгений Иванович еще не прибыл.
— Отсутствие новостей нужно воспринимать как хорошую новость, — философски заметила я. — А что у нас сегодня по плану?
Лера убрала лейку в шкаф и заглянула в свой блокнот:
— Пока ничего, — снова повторила она.
— Как это? — удивилась я.
— А вот так, — пожала плечами Лера. — Ждем Галину Сергеевну и ее указаний. Она обещала в выходные окончательно доработать вашу речь, предваряющую появление наездницы Лены.
— Ах, да-да, — вспомнила я. — О том, что наступает год Лошади, что эти благородные животные с древних времен сопутствуют человеку…
— Вот именно. — Наша помощница режиссера была сегодня какой-то отстраненной, словно выполняла свои обязанности автоматически, а сама пребывала где-то в иных сферах.
— Лерочка, — участливо спросила я ее, — что-то случилось?
— Пока нет, но скоро случится… Сессия у меня на носу.
— А, — облегченно перевела я дух, радуясь столь незначительной причине Лериной легкой невменяемости. — Может быть, тебе отпуск нужен?
— Не нужен, ничего сложного меня не ждет, половину зачетов и экзаменов мне проставят автоматом.
— А что же ты тогда волнуешься? — поинтересовалась я.
— А это так заметно? — переспросила она. Я неопределенно покрутила рукой, и Лера пояснила: — Это я просто по привычке.
— Доброе утро, девочки! Как вам мой новый цвет?
В комнате появилась Галина Сергеевна, распространяя вокруг себя аромат хорошей парикмахерской. Ее короткие, идеально уложенные волосы переливались всеми оттенками рыжего: от светлого янтаря до красной меди. Женщина с достоинством повернулась, давая нам с Лерой возможность рассмотреть ее голову со всех сторон.
— Восторг! — совершенно искренне выдохнула Лера. — Вы очень смелая женщина, Галина Сергеевна!
— Великолепно, — согласилась я. — Вам очень идет.
— Это называется колорирование, — сочла своим долгом просветить нас Галина Сергеевна. — И стоит это удовольствие столько, что только обещанная премия подвигла меня на сие расточительное безумство.
— Оно того стоит, — почти в один голос подтвердили мы с Лерой.
Тоже, что ли, к Новому году перекраситься? Мысль показалась мне довольно интересной, но от ее обдумывания меня отвлек Валерий.
— Желаю здравствовать труженицам и соратницам, — отвесил он поклон, заходя в комнату, потом повернулся ко мне: — Ирина, пойдем пошушукаемся.
Мои дамы, как по команде, перестали обсуждать новости парикмахерской моды и вопросительно уставились на меня. Я сделала рукой успокаивающий жест, что, дескать, потом все расскажу, и выпорхнула в коридор следом за Гурьевым.
— Не томи, Пинкертон, выкладывай, — набросилась я на него, как только мы оказались вне досягаемости чужих ушей.
— Выкладываю. Твоя гадалка является одноклассницей директора ипподрома, и их связывает давнее романтическое чувство, которое браком не закончилось из-за какой-то давней истории, но, как говорят, не угасло до сих пор.
— И все? — несколько разочаровалась я.
— Почти. Эта дамочка какая-то чересчур закрытая, да и времени у меня было не так уж и много. Но твоя версия насчет ее пока кажется мне довольно правдоподобной. Ты с ней когда встречаешься?
— Завтра в четыре. Будем снимать сеанс гадания. А что?
— Попробуй раскрутить ее на откровенный разговор, у тебя это хорошо получается. Может быть, она случайно о чем-нибудь проговорится.
— Попробую, — с сомнением пожала я плечами. — Но мне кажется, что ничего не выйдет из этой затеи, хотя…
Тут мне в голову неожиданно пришла довольно интересная идея, а заодно я вспомнила, что хотела рассказать Валерке о вчерашних событиях на ипподроме.
— Гурьев, а ты в курсе, что кузнеца убили? — бухнула я без всяких предисловий.
— Что?! — вытаращился он. — Какого кузнеца?
Вот это здорово! Я знаю, а он, репортер криминальной хроники, нет! Пришлось просвещать.
— …Вы почему милиции все не рассказали? — набросился на меня Валерка, как только я закончила говорить.
— Я подумала, что… — растерялась я. Под напором Гурьева моя вчерашняя идея показалась мне ужасно глупой.
— Знаю я, что ты думала, — проворчал он. — Небось мысленно примеряла лавровый венок лучшей сыщицы всех времен и народов. Эх, женщина! Скажи спасибо, что я прекрасно знаю капитана Кулешова. Мы с Мишей старые приятели…
— И единомышленники в отношении брака, — ехидно закончила я, вспомнив нелюбезного капитана и будучи весьма уязвленной Валеркиным пренебрежением.
— А ты откуда узнала? — удивился он.
— Да у него на лбу это написано, — буркнула я.
— Хорошо, что он этого от тебя не слышал, — хмыкнул Валерка. — Короче, в обед поедешь со мной к Кулешову, каяться будешь, а я, так уж и быть, замолвлю за тебя словечко. Но учти — не даром.