Тем временем на водолаза надели снаряжение и уже прикручивали болты на шлеме и манишке из органического стекла.

– Что тут за сыр-бор?

Степан вздрогнул и обернулся. Позади него стоял завмаг Филипчук и смотрел на водолаза.

– Так, утопленника ищут, – ответил Степан. – Здравствуйте.

– Здравствуйте.

Они пожали друг другу руки.

– Разве его не нашли?

Вопрос прозвучал до того фальшиво, что Степан удивленно поднял брови.

– Нет. А вы разве не знали?

– Да откуда? Все работа, работа…

Заработал компрессор, и водолаз ступил в воду. Шел он довольно долго, пока его железная макушка не скрылась под водой.

– Найдет он его, как вы думаете? – спросил Филипчук с какой-то непонятной тревогой.

– Думаю, нет, – ответил Степан. – Он уже поднял столько мути. Что он в ней разглядит?

– А как надо искать, чтобы найти? – спросил Филипчук.

– Поставить несколько лодок в ряд, и «кошками». По самому дну, – ответил Степан.

Водолаза не было видно минут сорок. Потом показался шлем, манжета, часть скафандра, залепленная темнозеленой слизью. Когда он вышел на берег и с него сняли шлем, он только отрицательно мотнул головой.

– Не нашел, – произнес за спиной Степана Филипчук и как-то облегченно вздохнул.

Степан снова удивленно вскинул брови и оглянулся. Но увидел только удаляющуюся спину.

* * *

Кусок заявился в шестом часу.

– Вот, забирай, – сказал он и протянул Степану мешок с «кошками». – Мешок только верни.

Степан опрокинул мешок. Две «кошки» с петлями на концах вывалились на пол. Степан присел и потрогал у одной жало. Острое!

– Ну как, принимаешь работу?

– Принимаю, – поднялся с корточек Степан, возвращая мешок Куску. – Зайдешь? Может, по чуть-чуть?

– Нет, домой пойду, – отказался Фома. – Устал сегодня что-то.

– Ладно. Спасибо тебе.

– Не за что.

Кусок ушел, а Степан принялся ладить к «кошкам» веревки. Самые прочные, что у него были.

Ночь опять выдалась светлой. Клава пошипела немного: мол, тебе что, дня мало или больше всех надо? Потом угомонилась, легла спать и засопела. А Степан пошел на озеро, тихонько, чтобы не потревожить сон хромого старика-сторожа, спустил на воду лодку и поплыл к мосту. Чуть поодаль от того места, где он увидел ящик, выбросил обе «кошки», дождался, покуда они опустятся на дно через толщу ила, и медленно погреб к берегу. «Кошки» волоклись по дну, время от времени цепляясь за что-то, но когда Степан начинал подтягивать их, срывались. Так продолжалось часа полтора, пока одна из «кошек» не зацепилась за что-то действительно тяжелое. Степан с большим усилием подтащил «кошку» к лодке, но вот поднять ее на поверхность не смог. Тогда он решил волочить «кошку» и то, за что она зацепилась, к берегу по дну. Он отплывал метра на два-три, потом подтягивал к лодке «кошку», снова отплывал… Когда днище лодки коснулось озерного дна, он вышел из нее и стал вытягивать кошку на берег. Было тяжело, но веревки в руках скапливалось все больше и больше. Наконец, из воды показался ком слизи и… угол деревянного ящика.

Есть!

У Степана будто прибавилось сил, и он быстро потащил ящик из воды. Вытащив, попробовал было поднять, да не тут-то было. Ящик весил пуда четыре, не меньше. Тогда он волоком вытащил ящик на берег и присел на траву, отдуваясь.

– Бог в помощь, – услышал он вдруг знакомый голос за спиной и вздрогнул от неожиданности. Потом обернулся. На него глядели холодные глаза завмага Филипчука. – Помочь?

– Да нет, – не нашелся более ничего ответить Степан. – Спасибо.

– Ну, как знаете, – сказал Филипчук и, неожиданно прижав голову Степана к себе, резко и глубоко полоснул по его шее финским ножом. Степан, захрипев, вырвался и, разбрызгивая кровь, сделал несколько шагов по берегу. Затем, зажав горло рукой, повалился в прибрежную траву, выпучив глаза и суча ногами. Через несколько минут он затих. Филипчук, оглядевшись, оттолкнул от берега лодку, потом схватил тело Степана за ноги и оттащил к воде. Затем, столкнув ногами в озеро то, что еще четверть часа было Степаном, Филипчук не без труда поднял ящик и взвалил его на спину. Была глубокая ночь, и его никто не видел.

Кряхтя под тяжестью ноши, он обошел заросли репейника на задах, куда он и соседи сливали помои. Толкнул калитку и вошел в свой двор. Глаз на затылке у него не было, а вот если бы были, то он увидел бы, что из репейника его провожает мутноватый взгляд Жорки Охлябина, самого завалящего человека во всех Бутырках. Как и когда занесло его в репейник, Жорка не помнил. Он вообще мало чего помнил. Последнее, что сохранилось в его памяти – бутыль самогона, что выставила ему баба Настя после того, как он окучил ее картошку.

Охлябин только что проснулся, волосы были в репьях, но в глазах не двоилось, и видели они довольно ясно: самогон у бабы Насти был наичистейший, как слеза, и похмелья с него было меньше, чем от казенной водки.

Когда завмаг скрылся из виду, Жорка почесал у себя в затылке, выбрался из репейника и нетвердой походкой потопал в направлении, известном только ему одному. То есть туда, где, несмотря на столь поздний час, можно было опохмелиться.

– Есть! – прошептал Игорь, не сводя глаз с дисплея, на котором ясно и четко светилось кольцо – знак того, что под толщей ила и воды, на которую указывала рамка-катушка, лежит не что иное, как золото.

Ленка во все глаза смотрела на него: такой, захваченный и возбужденный делом, он ей нравился больше всего.

– Что «есть»? – спросила она тихо.

– Золото, – коротко ответил Игорь, не отводя глаз от дисплея.

– Значит, нашли? – сказала она, и в ее голосе послышались – вот уж чего совершенно нельзя было ожидать – нотки разочарования. – Так быстро?

– Да, – снова коротко ответил Игорь. – Лен, пару взмахов весел сделай, пожалуйста, – сказал он, следя за дисплеем. Кольцо на нем немного размылось. – Теперь чуть назад, – попросил он. – А теперь левее. Еще левее… Стоп!

Такой четкой картинки еще не было. И звук в наушниках не звучал еще так ровно и мощно.

– Бросай якорь.

– Как? – спросила Елена.

– Да никак. Просто бросай.

Лена сбросила прикрепленный тросом к лееру якорь-кошку и стала смотреть на Игоря, дожидаясь новых указаний.

Поступили они не сразу.

Сначала Игорь проделал несколько манипуляций с прибором, на первый взгляд малопонятных. Но Лена немного представляла, что он делает. Это называлось сканированием. То есть, когда под водой или под землей обнаруживается что-нибудь, представляющее интерес для розыскников, то это интересное надо как-то определить и привязать к системе координат, чтобы потом найти быстро и без проблем. Excalibur Игоря позволял запомнить место с кладом и потом без труда его отыскать.