Прохожу, прохожу. Под рубашкой, кстати, у паренька характерная выпуклость обрисовывается при движении, явно пистолет в кобуре на поясе. Впрочем, здесь это нормально, у меня самого вон 1911 открыт для всеобщего обозрения.

Внутри всё как в типичной небольшой церкви из американского фильма – центральный проход, слева и справа от него скамьи. На дальней от входа стороне алтарь, видимо (или как там оно правильно называется), но сейчас всё укрыто брезентом. Оно и правильно – сопрут ещё чего, или революционный лозунг напишут. На фоне брезента висят два флага – один советский, второй некая вариация на тему Че Гевары, в чёрно-алых тонах. Народу не очень много, но и не то чтоб совсем мало – помещение заполнено примерно на ⅓, человек сорок присутствуют. У входа стоит ящик для пожертвований, без надписей, но с Че. Бросаю в щель два экю. Всё-таки, люди старались, организовывали.

Сажусь в середине, слева, спокойно рассматриваю публику.

Народ собрался самый разный, единого впечатления не производит. Ладно, попробуем на категории поделить.

Несколько расхристанно-интеллигентного вида мужичков за сорок в первых рядах – явно местная пародия претензия на «делателей смыслов». Я на таких насмотрелся в своё время, так что опознаю с лёту. Примерно аналогичную по численности могучую кучку дам невысокой симпатичности, с легкой истеринкой в глазах, отнесём туда же. Ну, народ это хоть и не особо приятный, но в любой околополитической движухе нужный. Создают фоновое бульканье и трепыхание, причём буквально за кормёжку и редкое почухивание за ушком.

Что у нас тут ещё… Четверо довольно серьёзных на вид мужиков в «тактическом» – тоже знакомый тип. «Ветераны борьбы, прошедшие огонь и воду», ага. До медных труб, правда, так и не добравшиеся. Основа и силовой резерв.

С полдюжины молодых парней, вроде патлатого на входе, это подрастающая смена, старательно перенимающая повадки «стариков». Кто-то по ходу дела отсеется, кто-то сядет, с кем-то ещё что-нибудь нехорошее случится, ну а оставшиеся, лет через пять, превратятся в таких же «бывалых».

Следующая категория – «боевые подруги». С ними как-то не очень здесь, наблюдая одну с «бывалым» и двоих с «молодняком». Впрочем, опять-таки, ничего нового, у нас ситуация аналогичная была. Девушкам обычно либо не интересна политика (что чаще всего), либо, наоборот, настолько интересна, что нормальные отношения с такими поддерживать не получится. А если и попробуешь, то, в один прекрасный день, окажется… Мдя… В общем, с боевыми подругами сложно, да.

Что? Где это «у нас»? Мм… Не важно. Было дело.

«Активисты и активистки». Политические, в смысле, не косящие под бойцов. Тоже имеют место быть, разного пола и возраста. Легко отличить от зевак по выражению лиц. В среднем где-то от 25 до 35. До 25 интересующийся такими вещами человек обычно ещё кидается на всё блестящее и шуршащее, ни на чём особо не зацикливаясь, а после 35 либо делает карьеру в политике, либо переходит в разряд профессиональных болтологов (которые в первых рядах сидят), либо просто посылает всё это на три буквы и занимается своими делами.

Все остальные – обычная публика, пришедшая посмотреть на клоунов. Вообще, ещё есть такая категория, как городские сумасшедшие, и парочка из них наверняка присутствует, но их на первый взгляд так просто не выделишь. Хотя, вон тот мужичок, с всклокоченной бородёнкой, внушает опасения в этом смысле.

Людей, на удивление, становится всё больше и больше, как будто мешок где-то развязали. Только что было человек сорок, прошло пять минут, и уже, как минимум, вдвое больше. И ещё продолжают идти. Откуда такой интерес к освободительно-революционному марксизму, хотелось бы знать? Сейчас-то уже почти исключительно зеваки подходят, у меня в этом плане глаз намётанный.

Ага, вот и выступающие. Опять-таки, легко узнаваемые типажи. «Суровый, но начитанный пролетарий», «опытный командир», «пламенная поэтесса», «снисходительный профессор». Блин, аж на ностальгию пробило. «Как молоды мы были…», хе-хе. Ну, во всяком случае, имидж отработан чётко, тут надо отдать товарищам марксистам должное.

Один из «бывалых» (вида, кстати, скорее латинского, нежели славянского) подошёл к микрофону.

– Товарищи, прошу занять свои места, мы начинаем.

Ага, точно, латинос, по акценту понятно. Но английский хорошо знает. Откуда именно родом – не определю, не такой уж я знаток, но точно из краёв южнее Рио-Гранде. Подождав полминуты, пока все рассядутся и замолчат, «бывалый» продолжил.

– Спасибо вам за то, что пришли. Для тех из вас, кто у нас впервые, разрешите представиться: моё имя Альфредо, заместитель председателя городского комитета «МОРФ», я буду ведущим сегодняшнего мероприятия. Наши выступающие: профессор Джулиан Мэтьюз, возглавляющий кафедру общественных наук Университета Порто-Франко.

Млять, и здесь эти левацкие твари молодёжи мозг засирают!

Мэтьюз, импозантно-добродушного вида седобородый толстяк в очках с тонкой золотой оправой и чуть помятом костюме, неожиданно легко поднялся с места под аплодисменты собравшихся, изобразил поклон и сел обратно. Я тоже похлопал, дабы не выделяться. Альфредо, тем временем, продолжает.

– …на тему «Основные тенденции развития экономико-политических укладов на Новой Земле в настоящее время». Каждое выступление будет длиться 45 минут, затем 20 минут на вопросы и 10-минутный перерыв. После профессора Мэтьюза, выступит товарищ Хорхе…

Сидящий в президиуме справа от профессора черноволосый, худощавый мужик с явной примесью азиатской или индейской крови спокойно, несуетливо встал и коротко кивнул в ответ на аплодисменты. Прикид удачно подобрал – вроде, никакой карнавальщины, даже тонкая кожаная куртка и красная ленточка вполне уместно смотрятся, и, в то же время, явная отсылка к «революционной романтике». Причём, именно советской. Любопытно…

– …а также о текущем состоянии борьбы трудящихся масс на Юге с феодальными эксплуататорами и религиозной реакцией.

Ишь ты. Вот это реально интересно, стоит послушать. Можно будет почерпнуть кучу полезных сведений, надеюсь, если классовую шелуху отфильтровать. Не зря пришёл, похоже.

– …руководитель Целевой группы по борьбе с расовой и гендерной дискриминацией, Ракель Федерле…

Красивая, но с явной сумасшедшинкой в глазах женщина хищно улыбнулась аплодирующим. Примерно моего возраста, выраженный средиземноморский типаж. Кто сказал «семитский», хе-хе? Открытое красное платье выгодно подчёркивает достоинства фигуры. Ну, ладно, таких феминисток ещё можно терпеть. А то, бывает, нарядятся в балахоны какие-то и ходят с небритыми ногами и нечёсаными волосами, людей пугают. В Европе встречал таких.

– …из своей новой поэмы…

О, я же говорил. Так и есть, поэтесса. Ну, бывает. Зато красивая.

– …Сергей Никонов, в прошлом политический узник фашистского режима Новороссии, в настоящий момент председатель Независимого профсоюза индустриальных рабочих Порто-Франко…

Ага. «Фашистский режим», значит. Интересно… Светловолосый, плотный (не толстый, а именно плотный) мужик в районе полтинника поднялся со стула, сурово топорща усы. Ну, да, прямо-таки веет от него фильмами про дореволюционных «большевистских подпольщиков». Сознательный квалифицированный рабочий, политически грамотный, ага.