Роджер Вер, вернувшись в Токио, с головой погрузился в процесс реализации новой биткойн-кампании в паре с 26-летним биткойн-энтузиастом, который подошел к нему во время конференции в Нью-Йорке и вручил свою визитную карточку, на которой значилось “Я – друг Сатоши” и имя – Эрик Вурхис.

“Нам нужно поговорить”, – сказал Эрик Роджеру.

С достоинством и самообладанием, не свойственными людям его возраста, Эрик объяснил Роджеру, что с тех пор как он впервые узнал о Биткойне из поста в Facebook, пару недель спустя после того как Роджер появился на сцене, он, Эрик, внимательно следил за работой Роджера, разделял его идеи и тоже занимался популяризацией Биткойна всеми доступными ему способами.

Эрик недавно вернулся в Соединенные Штаты из Дубай, где работал риэлтором после окончания колледжа. Он и его невеста, которую Эрик встретил в колледже, решили обосноваться в маленьком прибрежном городке в Нью-Хэмпшире, где они примкнули к движению Free State Project. В основе этого движения лежала идея о том, что если несколько тысяч увлеченных оппозиционеров поселятся в одном маленьком штате, они смогут сформировать политическую реальность этого штата. Штат Нью-Хэмпшир, с населением чуть больше миллиона человек и историческим девизом “Будь свободным или умри”, оказался очевидным выбором. Кстати, Free Talk Live, радио-шоу, из которого Роджер узнал о Биткойне, тоже было создано усилиями участников движения Free State Project.

Сам Эрик вырос в высокогорном городке Кейстоун, в Колорадо, где мастерски научился кататься на лыжах и горном велосипеде. В старших классах он увлекся стилем технохаус и играл свои DJ-сеты на местных вечеринках. Будучи студентом университета Puget Sound, он примкнул к братству Sigma Chi.

Однако у него были и более серьезные, политические, увлечения, унаследованные от отца, убежденного сторонника теории свободного рынка и предпринимательства, который построил собственный ювелирный бизнес. Его отец был увлеченным полемистом и побуждал Эрика следовать по его политическим стопам, учитывая то, как легко тот обращался со словом. Эрик же обнаружил, что не может убедительно говорить о том, во что не верит, поэтому он стал защищать исключительно идеи, в которые верил. В период финансового кризиса Эрика особенно заинтересовала роль центральных банков в поддержании правительственного контроля. Он пришел к выводу, что только беспрерывно работающие печатные станки позволяют правительствам сводить раздутые бюджеты и разжигать войны. Монетарная политика была для него особенной темой и стала одной из причин присоединения к Free State Project. Когда Эрик узнал о Биткойне, он увидел в нем кратчайший путь к достижению своей конечной цели: к миру без правительственного контроля. Эрик почти оставил свои попытки найти новую работу и продолжал тратить кредитные деньги, чтобы и далее распространять идеи Биткойна.

“Вам даже не придется голосовать за каких-либо политиков, чтобы изменить мир, – убеждал он собеседников. – Если Биткойн выстрелит, он изменит привычное мироустройство в течение десяти лет, не спрашивая ни у кого разрешения”.

Встретившись с Роджером лично, Эрик сразу понял, что у них гораздо больше общего, чем просто либертарианские убеждения. Они оба относились к идеалистическому крылу либертарианского течения, основным ориентиром которого было не сокращение налогов, а прекращение спонсируемых государством военных конфликтов, – те же идеи, которые вдохновляли и Росса Ульбрихта. В то же время ни Роджер, ни Эрик не были сторонниками воинственного анархического крыла либертарианства, не признающего властные и социальные структуры. Они оба выглядели презентабельно, как правило, носили свободные брюки и рубашки-поло, поддерживали разговор в уважительной, вежливой манере.

Во время конференции Эрик и Роджер с сожалением обсудили тот факт, что даже в среде либертарианцев, где у Биткойна были большие шансы обрести последователей, дело шло слишком медленно. Оба они встречали либертарианцев, которые усомнились в достоинствах американской валюты, но не были готовы признать Биткойн убедительной и надежной альтернативой. Проблема в основном заключалась в распространенном убеждении, что деньги должны быть чем-то обеспечены, например золотом. Один из основных поклонников золотого тельца, Карл Менгер, утверждал, что все успешные валюты произошли от товаров, обладавших внутренней стоимостью, или полезностью, еще до того как они стали деньгами. С этой точки зрения казалось, что у биткойна не было шансов – у виртуальных токенов в блокчейне не было никакого товарного наполнения. Однако, Эрик утверждал, что именно цифровая природа Биткойна является тем самым полезным свойством. Не в пример золоту, биткойны можно легко, просто и быстро перемещать в любые точки мира; кроме того, их гораздо легче делить и их подлинность можно элементарно проверить (а это те самые качества, которые обеспечивали золоту статус успешной валюты на протяжении тысячелетий).

Когда пришло время уезжать из Нью-Йорка, Роджер и Эрик уже набросали план привлечения сомневающейся части либертарианской аудитории. Их цель заключалась в том, чтобы предоставить реальные монеты 15 тысячам участникам Free State Project. Роджер предложил пожертвовать эти монеты из собственного кармана. Переговоры с руководством Free State Project отняли немало времени. В соответствии с политикой конфиденциальности главы движения не хотели предавать огласке электронные адреса своих участников. Роджер предложил переслать биткойны руководству, а оно, в свою очередь, передаст их членам сообщества. Для того чтобы распределить биткойны между 15 тысячами адресов (по 0,1 биткойна на одного человека), Роджер и Эрик использовали новую программу, которую Эрик написал вместе со знакомым программистом из Колорадо.

Подспудная цель заключалась в том, чтобы продемонстрировать, как с помощью Биткойна можно с легкостью осуществлять транзакции, которые были бы неосуществимы или крайне затруднены в рамках традиционной финансовой системы. Роджер перевел деньги из Японии в Нью-Хэмпшир без всяких задержек и комиссий. К тому же суммы переводов, разосланных членам сообщества, были незначительны; соответственно, если бы PayPal или банк участвовал в транзакции, стоимость комиссий традиционных сервисов превысила бы сумму перевода в каждом отдельном случае. К тому же руководство Free State Project могло рассылать деньги, не используя личные данные участников в силу цифровой природы этой валюты.

К началу октября проект был реализован, и как одно из следствий Free State Project начал принимать пожертвования в биткойнах. Заявление Free State Project, сделанное членами правления, чьи взгляды явно успели поменяться, звучало так: “Мы сосредоточены на долгосрочном развитии, на будущем, и Биткойн обладает удивительным потенциалом для нашего проекта и для человеческой свободы”.

* * *

Биткойну повезло в том смысле, что тяжелые для него времена совпали с периодом переосмысления основ существующей финансовой системы.

С одной стороны, президентская кампания Рона Пола осенью 2012 года набирала обороты – во многом благодаря его критике Федерального резерва и монетарной политики в целом. Он утверждал, что Центробанк сам спровоцировал схлопывание пузыря на рынке недвижимости низкими процентными ставками и причинил еще больший вред, начав допечатывать деньги, когда разразился кризис. Примерно в то же время, когда Эрик продвигал проект “Биткойны для Free State Project”, Пол сравнил фанатичное допечатывание денег Федеральным резервом с наркотической зависимостью. Он предрекал, что если не обуздать Федеральный резерв сейчас, то потом он просто лопнет: “Федеральный резерв просто прекратит свое существование, когда развалит окончательно монетарную систему”, – сказал Пол в ходе предвыборной кампании.