– Где угодно, – ответила я. – Где ты остановился?

– Вечером я уезжаю домой. Хочешь поужинать до моего отъезда? Тут есть местечко, куда некоторые ходили вчера вечером, называется «Фишка».

– Если ты живешь в Бакханноне, то это недалеко от Блэкуотера. Может, покажешь, где ее нашли?

– Ты серьезно? После стольких лет ты находишь меня и просишь отвезти тебя туда? Какого черта? Туда и обратно – несколько часов езды, – сказал Нестор. – Уже стемнеет. Как у тебя с ногой? Ты вообще можешь ходить по горам?

– Могу.

– Ну ладно. Тогда давай встретимся у гостиницы «Блэкуотер». Могу выехать отсюда пораньше, и встретимся там, скажем, часов в шесть или в половину седьмого. Ты не дала мне возможности угостить тебя куриными ножками, так хотя бы ужином угощу. Я знаю подходящее место.

Я приехала рано, за двадцать минут или около того, и ждала в машине со включенным радио, раздирая на полоски конфетти салфетку из «Старбакса» и стыдясь своей нервозности. Нестор назвал меня призраком, расспрашивающим о призраках. Пока я ждала его в ущелье Блэкуотер, было еще светло, но я вспомнила, как черен был лес в ту ночь, а тсуги вокруг гостиницы с годами стали гуще, и все это место кишело призраками. Я как будто вернулась в хижину номер двадцать два и снова видела лежащего там Патрика Мерсалта, из которого вытекла вся жизнь.

Нестор остановил свой «Форд-150» рядом с моей «Камри» и жестом пригласил в машину.

– Ты поведешь? – спросила я.

– Туда может заехать только одна машина.

Мы свернули с главной дороги на более узкую, поднимающуюся на холм, нависающие над ней сосны скрадывали остаток солнечного света.

– Шэннон, я не понимаю, почему ты выглядишь такой юной.

– Да брось.

– Я серьезно, Шэннон. Я превратился в старика, а ты…

– Спасибо, но я не знаю. Работаю над собой, правильно питаюсь, – ответила я.

– Ну, значит, ты нашла ответ. Тебе стоит написать книгу о фонтане юности, это уж точно. Станешь миллионершей, выступая по телевизору.

Нестор свернул на колею, где могла проехать только его машина, вероятно, тропа вела к какой-нибудь дороге для лесорубов и поднималась вверх так резко, что кружилась голова. Колеса прокручивались, но Нестор поднажал на газ, шины нашли точку сцепления с дорогой, и «Форд» рванул вперед. Я откинулась на спинку сиденья, представив, как машина опрокинется и покатится вниз.

– Приехали. Место до сих пор помечено.

Нестор махнул рукой куда-то вперед, и я увидела привязанную к стволу дерева оранжевую ленту. Нестор аккуратно направил машину к узкой прогалине между соснами, где остановился.

– До этого места не на всякой машине доберешься, – сказал он. – «Скорая» сюда не могла проехать, так что тело спустили вниз на пикапе.

Ее тело. Стараясь ступать осторожней, я выбралась из машины. Были хорошо видны силуэты сосен, но небо над нами уже превратилось в фиолетовый глаз вечера. Здесь было холоднее.

– Но все равно придется пройтись, – сказал Нестор. – Чуть-чуть.

На тропе, по которой мы шли, было темно из-за подлеска, но Нестор как-то выбирал путь, притаптывая траву и отодвигая ветки для меня, мы шли друг за другом. Мы поднялись по естественным ступеням, хватаясь за деревья для равновесия. Нестор привел меня к ручейку, когда-то он был полнее, но пересох. Тут росли пять тсуг, а черную почву и наполовину утопленные в ней камни покрывал изумрудный мох.

– Это здесь, – сказал Нестор.

Мариан, подумала я. Здесь нашли твое тело.

– Место обнаружили случайно, – сказал Нестор. – Мимо проходила парочка собирателей женьшеня, они заблудились на вершине холма и решили, что просто пойдут вниз по течению и доберутся до водопадов. Чуть выше они нашли пирамидку из камней. Знак. Они посчитали, что, может, это другие копатели отметили место, спустились еще ниже и нашли вторую пирамидку, а потом еще одну. Пирамидки привели их к тому месту, где мы сейчас стоим. Больше я не вижу пирамидок. Наверное, кто-то их разобрал. Ты же знаешь, о чем я говорю?

– Да. Кучки из камней.

– Так вот, эти ребята решили осмотреться. Ну и, заметив красные ягоды, поняли, что здесь растет женьшень. Они стали копать, но вместо корней нашли кости и решили, что здесь закопано животное, но потом сообразили – что-то не так. Они бросили копать и сообщили о находке.

– Это ты ее откопал?

– Сотрудники национального парка. Они нашли человеческие останки и вызвали нас. А мы тут же все поняли, мы ведь знали. Забавно, я помню, как вошел Брок и сказал: «Нашли Мариан». В то время мы знали только, что сотрудники парка откопали кости, но Брок был уверен, что это она. Чутье. Мы идентифицировали ее по записям дантиста.

Я вдохнула пахнущий хвоей воздух и запах влажных камней. Прекрасное место для последнего упокоения.

– Я читала заявление Брока в газетах. Всю эту чушь про самоубийство Мерсалта. Он ведь знал, что Патрика Мерсалта убили. И никогда не верил, что Патрик Мерсалт убил свою семью, ведь так? Мне сказали, что это было для прикрытия.

Нестор засмеялся.

– Ага, можно и так сказать. Кстати, ты спрашивала, почему я ушел из ФБР. Помимо всего прочего, из-за дела Патрика Мерсалта. Очевидное убийство, но через Брока всем сообщили, что нужно говорить об этом как о самоубийстве. Нам велели сказать, что это он убил свою семью, а потом покончил с собой, и придерживаться именно этой версии. Я не мог с этим смириться, с таким откровенным враньем. А через несколько лет мы нашли тело Мариан, но опять придерживались той же линии. Патрика Мерсалта убили, ясно как божий день, он не покончил с собой. Я не мог этого вытерпеть.

– Но ведь ФБР расследовало убийство, верно? – спросила я. – Ты допрашивал ту женщину, Оньонго?

– Николь.

– Мы нашли ее фотографии в доме Флиса, – сказала я. – Я видела записи в деле о том, что ее любовная связь с Мерсалтом длилась несколько лет.

– Да, я помню, кто она. Если я правильно припоминаю, в гостинице сохраняли номера машин, так ее и нашли.

– И от нее не удалось ничего добиться?

– Ничего. Мы пришли к ней на следующий день после того, как ты нашла Мерсалта, может, через день. Я допрашивал ее два дня кряду, но она не сказала ничего интересного.

– А что сказала?

– Мерсалт подцепил ее в баре. Узнав, что Николь медсестра, он стал говорить с ней о своем посттравматическом синдроме. Она работала в доме престарелых и не знала, как ему помочь, но так начались их отношения. Они встречались в здешней гостинице.

Я сразу же узнала ту Николь, с которой познакомилась. В том баре она была как жанровая картина на стене унылой комнаты. Возможно, лишь по капризу судьбы Мерсалт забрел в «Мэйриз-инн», но как только увидел ее и услышал, уже не хотел, чтобы она умолкала. Я ничего не знала о Мерсалте, но решила, что он немедленно влюбился в Николь.