но я ни с кем не обсуждала Кирилла Андреевича и Ксению, — возмутилась Смирнова. — Да и с кем бы я обсуждала это? У меня нет коллег, с которыми я дружу. Только Лена и Наташа, но и с ними я на эту тему не говорила.

— Оль, мне копаться в этом не по статусу. Просто прими к сведению и не допускай больше. Договорились?

Сжав губы, она кивнула, сжимая кулаки до боли.

“Стерва! Умышленно подставляет меня”, — злилась Смирнова.

— Все. Иди работай.

Державин принял очередной звонок, а она тихо выскользнула за дверь и направилась к Ветрову. Надо было решать эту проблему. Выслушивать подобное не просто унизительно, это гадко. Особенно от человека, кто дал ей шанс на лучшую жизнь.

— Кирилл Андреевич! — влетела Оля в кабинет шефа без церемоний и застыла.

Он сидел на диване с Ксенией. Та утирала слезы, а Ветров бережно гладил ее плечи. Оба подняли глаза на бесцеремонную секретаршу. Смирнова задохнулась, увидев во взгляде начальника осуждение и… презрение. Глаза красотки же, напротив, светились превосходством и победным ликованием.

В это момент Оля поняла, что терять ей больше нечего. Кто-кто, а ее босс не из тех, кто будет разбираться. Вышвырнет как помойную кошку и захлопнет дверь.

Желание объясниться и получить поддержку в лице Кирилла Андреевича осыпалось пеплом к ногам, а на смену пришло безразличие. Тотальное.

Ну уж нет!

Унижаться она не намерена. Самое страшное в ее жизни уже случилось, так что эти любовники не сломят ее. Не теперь.

— Хорошо, что вы здесь, — усмехнулась Смирнова, окатив их брезгливостью. — Совет вам: трахайтесь дома. Здесь люди работают.

— Язык прикуси, — предупредительно рыкнул Ветров, складывая руки на груди.

— А то что, Кирилл Андреевич? — она смотрела на него не отводя взгляда. — Уволите? Да пожалуйста! Я сама уйду. Танцуйте дальше под дудку своей… бабы…

— Ты совсем страх потеряла?! — подскочила Перова и двинулась к ней.

— Зато я не потеряла самоуважение и порядочность. А ты продолжай дальше строить из себя невинность, — Смирнова взглядом остановила красотку, дав понять, что если не проломит той череп, то космы повыдирает однозначно. — Сука.

Уже в дверях она услышала злое пыхтение Ксении и странный, неуместный смешок босса. Видимо, потешался над нелепой воинственностью секретарши.

“Как же больно… Почему он не спросил меня? Почему сразу сделал выводы?! Это не я! Не я! Я бы никогда не… предала”, — барахталась в своих мыслях Смирнова.

Схватив чистый лист, села за стол и, со злостью смахивая предательские слезы, принялась размашисто писать заявление на увольнение.

“Вернусь в свою жизнь. Люди живут, приспосабливаются, прорываются вперед, и я смогу. Я сильная… У меня все будет хорошо”, — твердила себе она.

Прошло каких-то пара минут, и из кабинета вылетела Перова, а следом раздался голос Ветрова:

— Смирнова, зайди.

“Потерпите пару минут, Кирилл Андреевич. Я еще не дописала”, — Оля поджала губы, дописывая причины увольнения.

— Оглохла?! — раздался громкий окрик, а следом взбешенный шеф появился в дверном проеме.

— Вот… это вам, — она поднялась со своего места и сунула ему в руки заявление, собирая со стола личные вещи.

Оставаться здесь больше смысла не видела. Хорошо, что Сальская помогла ей устроиться на подработку. Ничего, все получится.

Ветров пробежал взглядом по неровным строчкам, выражая всем своим видом высшую степень раздражения: желваки ходили ходуном, крылья носа раздувались, глаза сощурились, брови свелись чуть ли не воедино.

— Значит, твой шеф… похотливый самец? — раздувал ноздри начальник.

— Там все написано, — демонстративно отвернулась от него Оля, задрав подбородок.

— Смотри-ка, успела и в штаны мне заглянуть, — ехидно процедил Ветров.

— Зачем в них заглядывать? — пожала плечами Смирнова, все еще пребывая в состоянии аффекта, не иначе. — Ваше хозяйство даже за столом не помещается, когда рядом некоторые особи женского пола.

— Льстишь, конечно, Смирнова, но так грамотно, — расправил плечи руководитель. — А за хозяйство… ты позже ответишь.

— Да…вы… — Оля развернулась, испепеляя его взглядом и пыхтя как паровоз.

— Подыши в пакетик… — усмехнулся Ветров и разорвал писульку. Без предупреждения схватил секретаршу за локоть и силой поволок в свой кабинет.

— Отпустите! Не имеете права! — вырывалась Смирнова, еле поспевая шевелить ногами.

Едва дверь за ними с грохотом захлопнулась, как Ветров ослабил хватку, но не выпустил на безопасное расстояние. Буравил взглядом, и Оле казалось, что он ее если не разорвет, то ударит точно.

— Ру… ру-у-ки уберите, — в испуге прошептала она, не сводя с него глаз.

— А то что, Смирнова? — вернул он ей вопрос.

— Я ухожу, что еще надо? — сглотнула ком в горле Оля и отвела взгляд в сторону.

— Ты никуда не уйдешь, — твердо произнес Ветров. — Говори.

В непонимании Смирнова снова уставилась на него, не понимая приказа.

— О чем?

Его ладонь переместилась от локтя к ее предплечью, неожиданно приласкав большим пальцем.

— Ты же влетела ураганом не с Перовой ругаться? Говори, что хотела. Сейчас.

Оля растерянно опустила глаза, теряя воинственный настрой, облизала пересохшие губы, а потом решилась:

— Я не сплетничала. Это не я. Правда. Андрей Сергеевич меня вызвал с утра и рассказал о жалобе, но это не я! — смотрела на него, буквально сканируя каждую черту лица начальника. Стараясь уловить так нужную ей веру и поддержку.

Прошла минута, а Ветров продолжал смотреть на нее и молчать. На лице — ровным счетом ничего. Нечитаемая маска. Какие-то пять минут назад он хотя бы злился и было понятно, что чувствует и думает, а теперь… пустота. Ноль!

Разочарованно вздохнув, Смирнова высвободила руку, понимая, что зря распиналась. Чего добилась? Ни-фи-га… Понятно же, кому он отдаст предпочтение, когда речь о ней и Ксении. Вымотанная эмоциями и обидами, Оля взялась за ручку двери, но тут же Ветров дернул ее за плечо на себя, развернул и прижал спиной к стене, нависая сверху.

— Где мой кофе? — осипшим голосом спросил он, почти касаясь губами ее уха.

— Ч-что? — опешила секретарь, вжимаясь в стену сильнее.

Ветров чуть отстранился. Видимо, довольный произведенным эффектом, потому что у Оли глаза стали как чайные блюдца, а дыхание участилась настолько, что щеки порозовели. Склонив голову к плечу, он поводил языком по верхней кромки зубов и усмехнулся.

— Иди работай, Смирнова.