Никогда прежде я не видел Лутули в таком бешенстве. Пока Гэвин, староста из-под лестницы, тащил Геккона в медпункт, Лутули орал на второкурсников за то, что те начали подушечный бой. Грудь и спина Саймона были все в ужасных синяках. Оказалось, Щука подключился к драке, предварительно напихав в наволочку футбольные бутсы. Лутули приказал мне, Верну и Жиртресту вытереть кровь Геккона.

Червяка наградили значком за успехи в крикете. Я жутко гордился своим старостой, когда тот вышел на помост и пожал Глоку руку.

22.00. Собрание по делу Макартура: свечи зажжены, все участники на месте (за исключением Геккона, которому все еще удаляют лампочку из черепушки). Жиртрест сделал три глубоких вдоха, после чего заговорил:

— Все мы знаем, что Макартур покончил с собой. — Он сделал недолгую паузу, после чего развернул бумажку — копию с газетной заметки — и начал читать медленно и торжественно: — «Дейли Ньюс», 6 декабря 1944 года. В это воскресенье учитель Майлз Макартур был найден повешенным в школьной часовне. Есть подозрения, что дело нечисто. По некоторым источникам, Макартур, учитель английского языка, в последнее время находился под сильным стрессом. Причиной тому был неудавшийся брак и служба его единственного сына в Северной Африке. — Жиртрест сложил листок бумаги, положил его в карман и неподвижно уставился на пламя свечи. Я так и не понял, была ли это главная сенсация или у него припасено что-то еще. Жиртрест, похоже, впал в какой-то транс.

Зловещую атмосферу наконец нарушил Саймон, который сказал:

— Итак, теперь мы знаем, что это было самоубийство. Учитель был в депрессии, его бросила жена, сын ушел на войну. Дело закрыто.

— Не совсем, — ответил Жир, до жути похожий на Джессику Флетчер, телевизионного детектива. — Есть еще вопросы, на которые нет ответов. Что случилось с его сыном, например? Почему он повесился в часовне? Почему предпочел умереть у всех на глазах? Нет, нет, господа, у меня такое чувство, будто мы коснулись лишь вершины айсберга.

— Согласен, — ответил Рэмбо. — Эта история попахивает жареным. Вы, ребята, хоть понимаете, что у нас в руках? Да мы могли бы всю школу разоблачить!

Жиртрест задул свечи и заговорил зловещим шепотом в темноте:

— Друзья, я не успокоюсь, пока не разрешу эту загадку. У меня в руках много ниточек, и я отчитаюсь перед вами на следующей неделе. — С этими словами он мерзко отхаркался и скрылся за своей перегородкой.

Команда колледжа Ховард из Питермарицбурга не приехала. Папаша сказал, что у них якобы сломался автобус — хотя ему кажется, они просто-напросто струсили! Произнеся волнующую речь о страхе, трусости и «брайтонских чайках»,[27]Папаша отпустил нас и сказал, что организует матч посреди недели, чтобы поддержать «машину смерти», как он нас называет, в рабочем состоянии. К счастью, в эти выходные мои предки остались дома. (Мама заправляет благотворительным аукционом пирогов, а папа меняет масляные фильтры.)

Я взял «Властелина колец» и пошел на стадион понаблюдать за игрой сборной старшеклассников. Червяк сбил три калитки, бросая мячи с математической точностью. Стадион старшей сборной прекрасен, окружен высокими деревьями, и еще у них есть большое табло, на котором высвечиваются имена игроков. Старшеклассники выступают в красивых красно-белых полосатых кепочках и футболках от спонсора.

От «Властелина колец» просто невозможно оторваться. Сейчас я читаю о хоббитах — это такие маленькие существа, и они живут в месте под названием Шир. В первой главе хоббит по имени Бильбо Бэггинс устраивает большой праздник в честь своего стоодиннадцатилетия, а потом исчезает — довольно впечатляюще — посреди собственного же дня рождения. Прочел сорок страниц. Осталось 1002.

Написал двенадцать писем Русалочке. Никак не могу решить, какое послать.

20.00. Сегодняшний фильм — «Дни грома» с Томом Крузом. Все шло хорошо, пока не разразилась чудовищная гроза и не отключили электричество. Всю школу огласило недовольное ворчание, когда мы погрузились в темноту. Роджерс Палтус принес маленький генератор, который сильно шумел, но толку от него не было никакого. Кино отменили, и мы легли спать.

07.00. Встретился с Джеффом Лоусоном у старых ворот, и мы вместе пошли по дороге. У Джеффа был озабоченный и дерганый вид, и он подозрительно косился на все машины, что проезжали мимо. Примерно через десять минут он свернул с главной дороги на проселочную, которая вела к деревенскому дому на холме, что виднелся вдали. Тут же на дороге показался старый белый фургон и остановился рядом. Джефф запрыгнул в кузов, и я следом. Негр в белой униформе, который сидел на водительском сиденье, вышел и накрыл нас куском брезента. Фургон развернулся и повез нас дальше. Джефф объяснил, что то, что мы делаем, абсолютно незаконно и гораздо лучше ехать, чем топать десять километров до фермы. А чернокожий, что забрал нас, это их управляющий Джозеф. (У всех африканцев обычно есть английское имя, потому что белые просто не могут выговорить их настоящие имена на зулу.)

Спустя примерно двадцать минут фургон остановился. Джозеф отдернул брезент, и передо мной предстало самое удивительное зрелище в моей жизни. Разинув рот, я смотрел на особняк, подобные которому прежде видел лишь в голливудских фильмах. Это был огромный белый дом с черепичной крышей, обсаженный зелеными платанами и дубами с пышной листвой. Здесь все было идеально, и эта ферма, если можно ее так назвать, была очень похожа на то, как я всегда представлял себе рай.

— Завтрак на столе, хозяин Джефф, — сказал Джозеф с доброй улыбкой и проводил нас в дом. Столовая была больше нашей гостиной, кухни и столовой, вместе взятых. Нас угостили яичницей с беконом и помидорами, поджаренным хлебом и инжирным вареньем.

Мы с Джеффом провели день, катаясь вокруг дамбы на маленькой лодочке. Мы ловили рыбу, смеялись и болтали о всякой чепухе. Джефф поймал маленькую радужную форель, но мне на крючок попалась лишь коряга и веревка от якоря. Мы говорили о школе, уроках английского и о том, как нам живется дома. Джефф очень интересовался происходящим в нашей спальне, особенно историями с «просветлением» Жиртреста и исчезновением Верна. Он сказал, что в его корпусе живется скучно, а нашу команду в школе прозвали «Безумной восьмеркой». По его словам, все, включая кое-кого из учителей, считают нас абсолютными психами. По мне они не так уж неправы.

Еще Джефф рассказал, что его родители живут в Йоханнесбурге, но у них есть дома и в Монреале, и в Лондоне, а на ферму они наведываются редко — лишь чтобы повидаться с ним. На мгновение он погрустнел, но потом быстро сменил тему.

Узнав, что я читаю «Властелина колец», Джефф был поражен до глубины души и вспомнил, что как-то взял эту книгу в библиотеке, но побоялся даже открыть.

17.00. Джозеф высадил нас на том же месте, где встретил, и помахал на прощание. Уставшие, но довольные, с животами, набитыми всякими деликатесами, мы весело зашагали через школьные ворота по дороге пилигрима, к большим зданиям из красного кирпича.