Извиняюсь за пошлость, если что…

В общем, я выспалась, хорошо позавтракала, а щедрый друг лично притаранил меня на работу. Настроение было лучше, чем за все минувшие годы разом. А, да. Я забыла сказать, что шла я увольняться, да?

И ничего в этом мире не могло меня остановить. Я зло, я ночь, я ужас, летящий на крыльях ночи, бугагага!

Похоже, впечатлившись моей решительностью, узрев мою несгибаемую волю, получив по шапке моим непоколебимым настроем, даже невезение решило убраться с моей дороги. От греха подальше, так сказать. Ну, правильно: или я сама быстро и бодренько уволюсь, или расстроюсь от очередной неприятности, и на прощание еще и кокну в сердцах голову своего непутевого начальника? Нет, я конечно, предпочту второй вариант… Но и настроение портить что-то не хочется.

Кстати, о начальстве. К Сатане всея нашего офисного ада я прямиком и направилась, не цепляясь ни с кем по дороге. Ну, чтобы не растерять решимость, так сказать. Вдруг, пока гулять по знакомым коридорам буду, ностальгия замучает, или еще какая-нибудь глупость… Нафиг, нафиг!

Из лифта я вывалилась сразу на нужном этаже, живо дошуршала до приемной замдиректора, и поняла, что этот гад мне изменяет. Причем нагло!

Напротив недовольной Ритки, на диванчике для посетителей, пристроилась блондинистая дама. Пепельный блонд, стрижка — каре вровень с точеным подбородком. Остренький носик, маникюрчик, туфельки, клатч, платьице бежевое, строгое, на узкие плечики небрежно пиджачок накинут. Сидит, кофеек неспешно тянет, да листает бизнес-журнальчик. Как сказал бы один мой знакомец с овощного рынка: ых, какая баба!

И все бы ничего, но…

У меня на нервной почве дернулось левое веко.

— Ира?!

— А, это ты, — усмехнулась дамочка, даже не подняв головы. А, ну да, ну да. Занудная статья годичной давности куда интереснее моей замшелой персоны! — Здравствуй сестренка. Я и забыла, что ты здесь… работаешь.

Ну, круто. А носик-то свой морщить зачем?

— А, ну да, ну да, — хмыкнула я, складывая лапки на груди, и не обращая внимания на Риткины округлившиеся глаза и отпавшую челюсть. Да, будет сплетничать об услышанном… но, с другой стороны, мне-то что с того? После моего ухода и так судачить будут обо всём и сразу. — Моя скромная пахота не для ваших барских ножек. Офисный планктон ва-с не устраивает-с… Неужто барыня просто так в гости пожаловать изволила-с?

— Как была деревней, так и осталась, — равнодушно парировала Ирочка, так и не отрываясь от журнальчика, и не изменив выражение лица ни на йоту.

Что, кстати, бесило меня ужасно! Так и хотелось треснуть ей чем-нибудь поперек мордашки, чтобы выдать хоть одну настоящую, не исполненную фальши эмоцию.

Но не-е-ет… Это же Ирочка! Самая лучшая, самая талантливая, самая умная, самая красивая, самая образованная, самая воспитанная, самая-самая-самая! Ну, а я в нашем семействе так, третий сорт — не брак.

К слову, если честно, я понятия не имела, почему у нас произошло всё именно… вот так. Наверное, я все-таки невезучесть на свою голову обрела прямо с рождения. Иначе, как объяснить все мои жизненные передряги?

Начнем с того, что едва нам стукнуло шесть и семь лет соответственно, наши родители решили разбежаться. И, поплевав на приличия, поделили совместно не нажитое имущество, а деток! Милая Ирочка с ее трогательными ямочками и острым носиком досталась щедрому на финансы папусу, а я, с вечно сопливым носом и драными коленками — нерадивой маман. А дальше было круче. Ирочка на полном обеспечении папеньки, да с помощью бабушки, начала активно пожинать плоды цивилизации и воспитания. А я… а я была сброшена на поруки в прабабушкин огород, покуда мамуля кинулась с головой в новые, пылкие отношения с коллегой по работе.

И я не жалуюсь, нет-нет! Прабабушку с ее морщинистыми ладошками и зеленым колючим платком на седых волосах, я нежно любила. И она меня тоже, хоть и ворчала всегда. А уж про подарок судьбы, Ромашкой зовущейся и вовсе говорить не стоит! И все же…

Да, у бабушки с отцом я бывала по выходным — ну, типа семья все-таки. Но мало что от этого изменилось, если честно. Вот если вспомнить, меня даже читать-то не учили. Учили Ирочку, а я пряталась за креслом и молча перебирала губами, стараясь запомнить новую и сложную для детского мозга информацию. Подглядывала иногда, сама потом пыхтела, тыкаясь в азбуку, как слепой щенок в пушистое пузо соседского кота… Ну, научилась как-то. Так же дело обстояло и со всеми уроками, ну и с иностранными языками тоже.

Ирочке помогали с занятиями — с Аськой возиться было недосуг. Ирочку таскали по магазинам, чтобы была самой модной и красивой в школе — Аська ходила в том, что ей с алиментов перепадет, да и то, если маман посчитает нужным. Ирочка на лето уезжала в летние лагеря с углубленным изучением языков и живым общением с носителями… Аська целое лето махала тяпкой над картошкой. Ирочку забирали со школы на новенькой иномарке, а Асиенда в любую погоду гордо топала два километра пешком до прабабушкиного дома… У Ирочки были репетиторы и шикарный набор вспомогательной литературы, а у меня — затертый до дыр школьный учебник, и те огрызки конспектов и методичек, что удавалось у сестры уворовать. Про ВУЗы, я думаю, и вовсе говорить не стоит!

Жизнь — боль, короче. И не то, чтобы я плакалась… Но то, как мне постоянно все учителя и знакомые тыкали носом в мои недостатки и ставили успешную старшую сестру в пример, вымораживало наидичайше!

Я всю жизнь пыталась переплюнуть эту золотую талантливую медальку с маникюром за пару сотен зеленых. И ведь не то, что мозгами меня боженька обделил, он просто на финансы не расщедрился!

Да простят меня верующие за богохульство.

Не, ну вроде как ходит молва, что если есть желание и стремление, будет и результат… Да нифига. Для полного достижения успеха, еще и хоть какие-нибудь возможности не помешают!

Ай, ладно. Вернемся к нашим… к нашей барашке, во!

— Польщена, что ты вообще помнишь мое постоянное место жительства, — криво усмехнулась, рассматривая… ну, типа сестру. — И все-таки. Какими судьбами тебя занесло на мою работу? Решила приобрести себе домик побольше? Отцовские квадраты уже не устраивают?

— Ядом не поперхнешься? — иронично вскинула брови Ира, наконец-то откладывая журнал… и тут же принимаясь за кофе. Да тьфу! Она может хотя бы сделать вид, что хоть немного заинтересована разговором со мной? Я тут, между прочим, себя деталью интерьера чувствую! — Остынь, Соколовская. Мое жилье тебя волновать не должно.

— Взаимно, Соколовская, — взаимно ухмыльнулась я. Хех, вот теперь-то я понимаю, что есть некая колкость в том, когда тебя зовут только по фамилии!

— А вот о поиске новой работы я бы, на твоем месте, побеспокоилась.

— В смысле? — у меня аж вытянулось лицо, и нервно задергался правый глаз, в то время как тело испытывало новые, доселе неизведанные ощущения — по-моему, у меня вспотел позвоночник!

— Анастасия, как ты думаешь, — абсолютно беззвучно поставив фарфоровую чашку на стеклянный столик, ласково улыбнулась эта с-с-с-с….сестренка, прости осспади. — Если мне позвонили с предложением поучаствовать в расширении компании, заняв должность высококлассного переводчика с приличным образованием и хорошим опытом живого общения, а так же нормальным трудовым стажем… Не значит ли это, что кое-кого, с отчеством, идентичным моему, выперли из этой фирмы за профнепригодность?