Я в страхе оглянулась и увидела запряженную парой телегу, которая появилась на гребне возвышенности и стала спускаться по отлогому склону. Я сразу узнала толстого краснолицего возчика, поприветствовавшего меня на внешнем дворе Треганнон-хауса. Однако он, казалось, особо не спешил; когда телега приблизилась, я услышала, как мужчина насвистывает.

— Утречка доброго, мисс, — весело промолвил он, нагнав меня. — Из лечебницы идете? Нелучший день для прогулок-то.

У него был приятный деревенский говор, как у Беллы. Из-под засаленного котелка выбивались седые кудри, и нос у толстяка был даже краснее физиономии.

— Что верно, то верно, — откликнулась я, лихорадочно соображая. — Меня должны были встретить, но человек опоздал, а мне нужно добраться до станции в Лискерде.

— Вам повезло, мисс. Я тоже направляюсь в Лискерд. Ну-ка, забирайтесь ко мне. Становитесь на подножку.

Он наклонился, крепко взял меня за запястье и втащил облучок. Щелкнули поводья, и мы тронулись с места; лошади двигались неспешным шагом, но по меньшей мере в два раза быстрее, чем брела я. Я раздумывала, какую бы историю сочинить на случай расспросов, потом вдруг меня осенило: ведь по этой дороге наверняка постоянно ездят туда-сюда добровольные пациенты клиники — пожалуй, мне и не стоит далеко отступать от правды.

— Вы живете в Лискерде? — спросила я своего спасителя.

— Господь с вами, нет, мисс. Звать меня Джордж Бейкер, а живу я в Добуолсе, вон там. — Он махнул рукой вправо.

— А… дети у вас есть?

— Да, мисс, три сына — парни рослые, пригожие как на подбор — и две дочери, обе работают в услужении, гордость и радость своей матери.

И дальше он пустился в рассказы о семье, а мне оставалось лишь изредка задавать наводящие вопросы. Теперь, когда я сидела неподвижно, воздух казался еще холоднее. Я плотно запахнула плащ и вся съежилась, стараясь унять дрожь.

Минут через двадцать сзади донесся тяжелый топот лошади в галопе, быстро настигающей нас. Джордж оглянулся через плечо, а я низко опустила голову и съежилась еще сильнее. Немного погодя мимо пронесся крупный гнедой жеребец с припавшим к гриве всадником, закутанным в теплый плащ; мужчина даже не взглянул в нашу сторону.

— Ишь как торопится, — заметил мой собеседник и тотчас вернулся к рассказу про юного Барта и сбежавших поросят, между тем как я взвешивала собственные шансы на успешный побег.

Скачет ли верховой в телеграфную контору? Или в полицейский участок, чтоб меня арестовали на станции? Может, мне лучше попробовать добраться до другого города и сесть на поезд там? Если в городе есть лавка женской одежды, я смогу купить другой плащ. Но это означает задержку… и, скорее всего, верховой не имеет никакого отношения к лечебнице, иначе он бы остановился и выяснил, кто я такая.

Я все еще ломала голову, как мне поступить, когда мы достигли вершины холма и увидели перед собой город — совсем близко, меньше чем в миле.

— Ну вот, почти приехали, — сказал Джордж. — А ну-ка, пошевеливайтесь! — Он щелкнул поводьями, и лошади перешли на рысь.

Через несколько минут телега с грохотом катила по улицам Лискерда; Джордж обращал мое внимание на местные достопримечательности, а я украдкой высматривала полицейских. Служителей закона нигде видно не было, но некоторые прохожие приветствовали Джорджа и с любопытством разглядывали меня. Меня мутило от страха, но страх этот носил странный, фаталистический характер: спасусь я или не спасусь, больше я уже все равно ничего не могу поделать.

Когда мы наконец остановились возле маленького побеленного здания билетной кассы, в окрестности которого тоже не наблюдалось полицейских, я вспомнила, что у меня с собой только три золотые гинеи.

— Огромное вам спасибо за вашу доброту, — сказала я. — Мне хотелось бы отблагодарить вас за услугу, и, если вы немного подождете, пока я куплю билет…

— Господь с вами, мисс, в этом нет никакой нужды. Ведь поговорить с кем-нибудь в дороге — одно удовольствие. Приятного вам путешествия, а я покачу себе дальше.

Я еще раз поблагодарила славного Джорджа Бейкера и неуклюже сползла с облучка. Когда я ступила на мостовую, колени у меня задрожали, и мне показалось, будто земля подо мной покачнулась.

— Вы хорошо себя чувствуете, мисс?

— Вполне, спасибо, просто немного устала.

Когда я помахала Джорджу рукой и нетвердой поступью вошла в билетную кассу, я вдруг осознала, что ведь он не задал мне ни единого вопроса.

Часы над конторкой показывали без двенадцати девять. Передо мной стояли два человека, а спустя несколько секунд кто-то встал позади меня. Мне пришлось сделать над собой огромное усилие, чтобы не оглянуться. Руки у меня так тряслись, что я испугалась, как бы они меня не выдали. Если верховой ни при чем, подумала я, и если люди, видевшие меня в клинике, не забили тревогу — а я не прошла бы через ворота, подними они шум, — тогда, возможно, Ходжес все еще сидит взаперти в лазарете и в случае удачи просидит еще час. Я стиснула руки и постаралась дышать глубоко и ровно.

Пока я ждала своей очереди, минутная стрелка передвинулась на четыре деления.

— Когда следующий поезд до Лондона? — спросила я.

— Значит, так, мисс, — сказал пожилой кассир, — в девять часов шесть минут будет почтовый поезд, а в одиннадцать ровно — курьерский, но курьерский доедет быстрее. Либо вы можете сделать пересадку в Плимуте и оттуда доехать курьерским до Лондона.

— А когда почтовый прибывает в Лондон?

— В десять минут шестого, мисс.

Я уже собралась взять билет первого класса, но в последний момент вспомнила, что спрашивала у Фредерика про стоимость проезда в первом классе: именно там меня и станут искать, если дело дойдет до такого. И преследователи наверняка решат, что я села именно на курьерский.

— Мне нужен билет второго класса на почтовый до Лондона.

— Хорошо, мисс. Один фунт и три шиллинга, будьте любезны.

Кассир направил меня в дамский зал ожидания второго класса, где я положила оставаться до последнего возможного момента. Платформа находилась в глубокой железнодорожной выемке, и вела к ней отлогая каменная дорожка, проходящая прямо под окном гардеробного помещения. Ни полицейских, ни знакомых лиц из клиники я нигде не видела, но если преследователи все-таки поджидают меня, то наверняка стоят не на виду, а в густой тени насыпи. Внезапно накатила дурнота, колени мои подкосились, и я схватилась за оконный карниз, чтоб не упасть. Мгновение спустя в отдалении раздался резкий свисток паровоза.

— Вам нехорошо, голубушка? — спросил ласковый голос.

На меня встревоженно смотрела дородная седоволосая женщина.

— Голова что-то закружилась, а мне надо успеть на поезд. Кажется, он уже подходит.

— Давайте-ка я вам помогу.

Она подставила руку калачиком, подхватила большую корзину и повела меня вниз. Когда мы вышли на платформу, поезд уже останавливался. Окутанные спасительными клубами пара и дыма, со стороны мы выглядели, должно быть, как мать и дочь. О лучшей маскировке я и мечтать не могла, смутно подумалось мне.