Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мерлуза подошел к рабочему столу, взял ключи от дома Риты и вложил связку в её маленькую ладонь.
— Я люблю тебя, — произнес детектив, поцеловал девушку в щёку и, накинув пальто, поспешно вышел на улицу.
Утро выдалось дождливым и холодным. Солнце стремительно угасало, погружая улицы в полумрак, и лишь фонари работали без перебоя, образуя длинные коридоры яркого жёлтого света. Первыми начинали путаться ночные бабочки: они кружили вокруг ламп и падали на землю, сбиваемые тяжелыми каплями дождя. Хек перепрыгивал через коричневые лужицы, в которых плавали насекомые, и его силуэт одиноко мелькал среди пустующих мощеных дорожек. На секунду детективу показалось, что кто-то крадётся следом. Он развернулся и всмотрелся вглубь сонной улицы: она дремала, убаюканная шумом прохладного ливня. Не обнаружив ничего подозрительного, мужчина продолжил путь, но теперь то и дело озирался по сторонам.
Мерлуза заглянул в разбитое окно таверны «Китовый ус». Сперва он заметил теплящийся внутри огонёк, а после услышал незатейливую мелодию, доносившуюся из динамика радиолы. Мужчина довольно хмыкнул и вошел внутрь. Дверь скрипнула и, слетев с петель, повисла на кривом откосе кирпичной стены.
— Стеллер! — позвал Хек хозяина таверны. — Это ты?
— Заходи, — еле ворочая языком, проговорил тот. — Пропусти со мной пару стаканчиков, Мерлуза.
Детектив прошел вглубь зала. Перешагнув через рухнувшую балку, сел на один из уцелевших стульев, который по-прежнему стоял возле бара.
— Почему Департамент до сих пор не предпринял никаких мер насчет реконструкции? — осведомился Хек, глядя на лицо Сивуча в зареве зажжённых свечей.
— Лучше спроси об этом новоявленного инспектора, — хозяин таверны злобно оскалился и, не стесняясь, намекнул: — Думаю, он знает, кому шепнуть на ухо правильные слова.
Детектив взял из рук Стеллера бутылку и зубами выдернул из неё пробку.
— С чего это ты взял? — отплевываясь, спросил Мерлуза.
Хозяин таверны усмехнулся и подался вперед, обдавая посетителя алкогольными парами:
— Меня не обманешь: я видел, как жестокие мурены в его присутствии теряют самообладание, превращаясь в сопляков. Не знаю, что сделал этот парень, но, думаю, — Сивуч обвел рукой зал разрушенной таверны, — он сможет поспособствовать тому, чтобы ты, Мерлуза, вновь сидел за своим любимым столом.
Хек сделал большой глоток прямо из бутылки и рассмеялся:
— Хитрая ты рыба, Сивуч!
Вдруг в проёме разбитого окна мелькнуло детское лицо. Ребёнок наступил на осколки стекла, и они захрустели под ногами, выдавая беспризорника.
— Эй! — окликнул мальца Стеллер, размахивая руками. — А ну, пошел прочь отсюда! Это место не для детей!
Детектив развернулся и узнал ту самую маленькую девочку, которую Рита носила на руках. Мешковатая одежда по-прежнему мешала различить пол ребенка, а старая шапка сползала на лоб, закрывая глаза. Девчушка испугалась и быстро спряталась за стеной.
— Я кому говорю! — рассвирепел хозяин таверны, поднимаясь со своего места.
— Хватит понапрасну орать, Сивуч, — отрезал Хек.
Он осторожно подошел к малышке и опустился перед ней на корточки.
— Привет, бродяга. Кажется, мы уже знакомы, — поздоровался детектив, оглядывая ребенка.
Девочка была худой, осунувшейся и грязной. На вид ей было лет семь, но глаза, полные ужаса пережитых лишений, смотрели совсем по-взрослому. Беспризорница подошла ближе и, робко взяв детектива за указательный палец, произнесла:
— Я знаю, где тот, кого все ищут.
Хек прищурился. Многие взрослые, надев на себя костюмы важности, допускают одну существенную, но глупую ошибку: игнорируют детей, не воспринимая их слова всерьёз.
— Говори, — добродушно сказал Мерлуза и поправил сползший ей на глаза головной убор.
— Я отведу вас к Проныре, но вы должны пообещать, что поможете ему, — вполголоса заявила девочка.
— Сделаю всё, что смогу, — проговорил детектив. И, увидев, что рыжие брови ребенка сошлись к переносице, добавил: — Обещаю.
Беспризорница одобрительно кивнула, развернулась и зашагала прочь. Детектив двинулся следом, не выпуская ребенка из виду. Наученный горьким опытом, Хек держался на расстоянии: детям он больше не доверял. Глядя на то, как уверенно ориентируется на местности маленькая девочка, Мерлуза нехотя вспомнил своё собственное детство. Люди часто принимали мальчика за беспризорника, потому что он день и ночь проводил на пристани среди моряков, брошенных детей и вонючей рыбы. Однажды Хека даже поймали штамповщики[1], после чего мать устроила сыну взбучку и навсегда запретила гулять возле причала.
Девочка свернула за угол и скрылась в темноте Зелёной аллеи. Детектив аккуратно выглянул из-за стены, размышляя о западне, но девочка лишь слабо улыбнулась и жестом подозвала мужчину к себе. А потом оглянулась по сторонам и, указав на грязные, заросшие мхом гнилые доски, попросила:
— Помогите открыть, у меня пальцы болят.
Хек недоуменно уставился на землю и с трудом различил замаскированную дверь, ведущую в подвал. Ручки не было, и детективу пришлось изрядно постараться, чтобы открыть проход. Он засунул пальцы в узкую щель и, подняв сколоченные между собой доски, откинул их в сторону. В нос ударил зловонный запах разлагающейся плоти. Незажившая рана на мизинце моментально запульсировала. Мерлуза поморщился, но, увидев, как девочка шустро спустилась вниз по лестнице, сразу позабыл о боли.
— Только закройте за собой дверь! — удаляясь, крикнула беспризорница. — И ступайте осторожно, здесь легко можно свернуть шею!
Помещение подвала было маленьким и тёмным. Хеку пришлось закрыть нос рукавом пальто, чтобы не вдыхать едкое зловоние. В свете единственной лампы он смог разглядеть несколько старых кроватей. Большинство из них были сколочены из подручных материалов и напоминали лежаки. Повсюду царил беспорядок: на голой земле валялась заляпанная грязью рваная одежда, жестяная посуда и множество свечей. Мерлуза аккуратно поднял одну, что оказалась у него под ногами, и внимательно рассмотрел огарок, на котором виднелись следы детских зубов. Девочка с извиняющейся улыбкой пояснила:
— Иногда бывало совсем нечего есть и некоторые из нас жевали что придётся, чтобы хоть ненадолго унять голод. Свечи легче всего стащить.
Детектив взял лампу, подошел к одной из кроватей и откинул влажное одеяло. От увиденного Хека замутило, и он сглотнул, пытаясь сдержать подступивший к горлу рвотный позыв. На грязных простынях, разинув рот, из которого торчало несколько сухих отростков, неподвижно лежал мальчишка. Его руки изогнулись под неправильными углами, кожа отливала тёмно-зелёным. Мерлуза оглядел остальные лежаки и понял, что на каждом из них, накрытые одеялами, лежат погибшие беспризорники, наевшиеся дождевой ягоды.
— Сюда, — девочка подозвала детектива к кровати, что стояла в самом дальнем углу.
Среди скомканных простыней, на посеревшей от сырости подушке, тяжело дыша, лежал рыжеволосый мальчишка в круглых очках. Беспризорница приложила к его горячему лбу маленькую ладонь и, всхлипнув, сказала:
— Недавно на рынке один свечник раздавал из-под прилавка пироги. Мы так оголодали, что никому не показалось странным, что он не требует за них деньги. Раньше этот продавец часто ловил нас на кражах и каждый раз угрожал расправой. Проныра выклянчил у свечника всю выпечку, что была, и принес нам, — девочка с грустью посмотрела на рыжеволосого. — После того, как пропал Аспид, он сдуру взялся обо всех заботиться и пытался хоть как-то поддерживать остальных. Хотел пойти разносчиком газет, но клейменых не берут на работу, поэтому выбирать не пришлось. У нас никогда нет выбора.
Хек приложил два пальца к шее мальчика и нащупал слабый пульс. Кожа беспризорника пылала, его бил мелкий озноб.
— Он раздал все пироги до единого. Даже себе не оставил. Но никто не подумал с ним поделиться — ребята были настолько голодными, что проглотили всё за раз. А потом слегли и больше не встали. Когда Проныра увидел, как корчатся и зеленеют товарищи, он тут же всё понял и в слезах выскочил на улицу. Я искала его несколько дней и обнаружила в полубреду, сидящим около заводи.
Взглянув на мужчину, девочка прочитала в его взгляде немой вопрос.
— В больницу не попасть без страхового листа, — она запнулась и опустила глаза. — Но, может быть, если вы скажете, что мы ваши…
— А почему ты не ела? — перевел тему Хек, осторожно подхватывая лихорадящего мальчишку на руки.
— Раз брат не ест, значит, и я не ем, — беспризорница поднялась вверх по лестнице и выбралась на улицу, открывая детективу проход.
Мерлуза довольно быстро донёс
