Не одна Пэт страдала от оскорбленной скромности. Убежденный сексуальный атлет Джимми Пен-Цзы Лин сидел спиной к стене, стыдливо опустив окровавленную голову и прижав колени к груди, чтобы хоть как-то сохранить остатки целомудрия. Даннерман и генерал не испытывали, судя по всему, столь явного дискомфорта, хотя генералу, как она заметила, было чего стыдиться. В отсутствии специально вшитого в мундир корсета его тело расплылось в самых неожиданных местах. Оба мужчины старались по мере сил отвернуться от того, с кем разговаривали. И только Розалина Арцыбашева, похоже, не испытывала никакого смущения — возможно, потому, подумала Пэт, что для женщины ее возраста она и без одежды выглядела довольно хорошо. Видимо, все те упражнения не прошли бесследно. Пэт решила, что ей тоже не помешает заняться ими, когда она вернется в настоящую жизнь. Если когда-либо вернется.

Рассчитывать на это особенно не приходилось. Их взяли в плен.

Все вели себя примерно одинаково. Все пятеро — точнее, четверо, так как Джимми Лин был чересчур удручен своей наготой — сразу принялись осматривать зеркальные стены, проверяя их сантиметр за сантиметром в надежде отыскать дверь или хоть какую-нибудь щель. Ни того ни другого не обнаружилось.

— Похоже, мы крепко влипли, — подвел итог Даннерман, и никто не стал ему возражать.

Ничего другого не оставалось, как задавать друг другу вопросы, на которые не было ответов, и жаловаться.

Тем не менее вопросы помогли установить несколько очевидных фактов. Они определенно находились на «Старлабе», потому что сила притяжения здесь была такая же, как на Земле. Первой это заметила Розалина Арцыбашева, потом с ней согласились все остальные. Хотя, с другой стороны, весить они стали чуть меньше, а подпрыгнуть могли бы, пожалуй, чуть выше, чем в прежней жизни.

— И еще, — продолжала Розалина, — обратите внимание, что дышим мы совершенно нормально.

Пэт нахмурилась.

— И что?

— Значит, здешняя атмосфера содержит примерно то же, что и на Земле, количество кислорода. Остальное, как мне представляется, азот. По крайней мере какой-то инертный газ — и не гелий, и не двуокись углерода, потому что их присутствие уже сказалось бы на наших голосах. Другие инертные газы встречаются сравнительно редко, — задумчиво произнесла старуха, — а потому это должен быть азот. — Немного помолчав, Розалина добавила: — Температура довольно высокая, больше похоже на Северную Африку, чем на Нью-Йорк. В общем, жить можно.

Джимми Лин поднял голову и скорчил физиономию.

— Итак, доктор Арцыбашева, сопоставьте все и скажите то, что нам нужно знать. Где мы?

— Конечно, не на Земле, — сразу ответила она. — Возможно, на какой-то планете, хотя в этом я не уверена, но в любом случае не в нашей Солнечной системе. Для Марса или Меркурия здесь слишком большая гравитация, а для планет-гигантов она недостаточная. И определенно не на Венере, потому что тамошняя жара нас бы сразу убила. Существуют и другие возможности. Мы можем находиться на борту космического корабля, идущего с постоянным ускорением, но это представляется мне сомнительным — думаю, мы слышали бы двигатели.

— Если они пользуются двигателями, — вставил Даннерман.

— Верно подмечено, — согласилась Розалина. — Итак, ясно одно: мы не на Земле.

Разумеется, этот вопрос и не ставился под сомнение. Не требовалось особых доказательств того, что они не на Земле, потому что доказательство было у них перед глазами. На Земле не было ничего похожего на эту камеру, как не было там и существ, которые раздели их здесь.

Последние тоже стали предметом спора. Кто эти существа? Действительно ли они те Семь Гномов из космического послания? Розалина устроила опрос. Джимми Лин устранился от ответа, отчасти потому, что держался особняком от остальных по причине стеснительности и больной головы, отчасти потому, что, как он объяснил, в центре космической подготовки КНР, где Джимми пришлось провести последние месяцы, на послание не обращали большого внимания. Мартин Деласкес считал, что их тюремщики не похожи на персонажей из послания, а вот Пэт не сомневалась в обратном, полагая, что столь странные существа просто не могут существовать одновременно в двух разных наборах.

Она заметила, что Даннерман почти не принимает участия в дискуссии, продолжая изучать камеру и отмалчиваясь. Тем неожиданнее было его заявление:

— Я голоден.

Лишь теперь Пэт поняла, что тоже хочет есть. И не только есть, но и воспользоваться другими благами чужой цивилизации.

— А я бы что-нибудь выпила, — мечтательно сказала она, представив серебряный графин с ледяной водой.

— Уверена, нам всем хочется одного и того же, — заметила Розалина, — однако чем меньше жидкости мы примем, тем меньше придется вывести ее из организма. А без этого не обойтись. — Она оглядела своих спутников и улыбнулась. — Знаете, выбора у нас нет. Позвольте, я буду первой.

Она немного подождала. Никто не ответил, никто ничего не предложил.

— Очень хорошо, — сказала Розалина и, отойдя к стене, присела на корточки.

— О, черт, — с отчаянием пробормотала Пэт. — Эй, парни, могли бы по крайней мере отвернуться.

Джимми Лин поднял голову и кисло усмехнулся, бросив взгляд на зеркальные стены. Даннерман не обратил никакого внимания на предложение кузины, по-прежнему изучая стены, правда, только на ощупь. Мартин стоял рядом с ним, наблюдая.

— В стене ничего нет, — заметил генерал.

— Пока я ничего не нашел, — кивнул Даннерман. — Но эти чертовы пучеглазые монстры прошли через нее где-то возле того места, где стоит Пэт.

Начался еще один бессмысленный спор. Через какую стену? Можно ли это определить, если все стены одинаковые? На зеркальной поверхности не было ни малейшего зазора, где соединялись бы панели. Пэт провела по ней рукой — гладкая, теплая, твердая как стекло. Последнее предположение оказалось ошибочным, потому что когда она надавила посильнее, кончики пальцев погрузились в стену, словно в пластилин, но не больше чем на миллиметр. Пэт нажала посильнее. Бесполезно. Пальцы просто не проникали глубже. И никаких следов того, что стена открывалась, чтобы пропустить чужаков. Если бы она сама не видела, как они прошли, ни за что бы не поверила, что такое возможно.

Джимми снова поднял голову.

— Предположим, вы найдете выход. Не думаю, что у вас это получится, но все же… Что вы тогда сделаете?

— Тогда, — ответил Даннерман, — я буду думать, что делать дальше, но мы уже продвинемся вперед. Пока мы заперты здесь, то вообще не в состоянии что-то сделать.

Джимми пожал плечами. Остальные тоже ничего не сказали — есть очевидные истины, о которых не спорят.

— Хм, интересно, — подала голос Розалина, рассматривая что-то на полу.

— Что такое?

Она показала на то место, где только что опорожнила мочевой пузырь.