– Одним меньше, – вернувшись к нам, сообщил Гриднев. – Остальные отойдут и будут впредь осторожнее.

Таким образом, у Саши остался всего один нож.

– Вот что, Лимм, – приняла окончательное решение я. – Сейчас я позвоню одному человеку, и вы очень пожалеете, что ваши люди не дали нам уйти.

Обстоятельства заставили меня принять это решение и обратиться за помощью к Вишняку. Но иного выхода у нас теперь не было. Пусть Вишняк забирает этого «коммерсанта» вместе с его ноутбуком. А заодно подтвердит, что человеком Лимма оказался именно Андрей Родионов. Уж не он ли сейчас руководит действиями автоматчиков и пулеметчика?

– Герман Григорьевич, это Инга!

– Рад вас слышать, как успехи? – отозвался Вишняк своим привычным достаточно вежливым тоном, редко свойственным людям подобного склада.

– Весьма и весьма, – ответила я бодрым голосом. – Господин Лимм у нас в гостях, но в скором времени может уйти. Поторопитесь и прихватите с собой что-нибудь энергетическое. И верных друзей.

Вишняк понял меня без лишних уточнений.

– Куда выезжать? – тут же уточнил Герман.

Я назвала ему наше местонахождение, предупредив, что в лесу придется немного поплутать. Вишняк вновь не стал ничего уточнять, сказал, что немедленно выезжает к нам в гости вместе с друзьями.

– Мы спалим вас, как крыс! Немедленно выходите с поднятыми руками! – послышался усиленный электронным рупором голос.

– Теперь моя очередь, – кивнул Саше Валера и, забросив за спину ружье, отправился к ангару.

Дойдя до него, он подпрыгнул, сумел ухватиться руками за выступы на крыше, затем подтянулся и вскарабкался наверх. Тут же вжался в гладкую поверхность, взял наизготовку ружье. Крыша у ангара была покатая. Если продвинуться чуть вперед, то легко было увидеть, что творится внизу, за ангаром. Правда, и самого наблюдателя можно засечь с земли. Чуть продвинувшись вперед, Валера секунд восемь прицеливался, потом выстрелил. Из-за ангара послышался взрыв и отчаянные матерные вопли. Среди боевиков Лимма, как и в команде Вишняка, преобладали наши соотечественники. Валера тут же откатился с простреливаемой зоны и прыжком спустился с крыши на землю.

– В канистру? – усмехнувшись, уточнил Саша у тяжело дышащего Валеры.

– В нее, родимую. Я ее чуть раньше выцелил, чем они меня заметили… Впредь не будут грозить!

– Больше туда не суйся! – скомандовал Саша, кивнув в сторону крыши.

Валера в ответ лишь кивнул головой. Между тем подал голос Лимм, которого мы уложили лицом в землю, а руками в разные стороны.

– Кому вы звонили, Инга? – спросил он уже куда более нервным тоном, скрыть волнение ему было все трудней и трудней.

– Тому, кого зовут Герман Григорьевич, вы не ослышались, – ответила я. – То есть Вишняку.

Для Лимма Вишняк был покойником, он и не предполагал, что бывший столичный рэкетир может устроить сложное представление с двойником. Тем не менее Вишняк смог. Лимм молчал, видимо, не находил нужных слов. За истекший час он испытал целых два потрясения. Во-первых, его взяла в плен девчонка, которая, как он думал, описалась от страха и забилась в угол, увидев его, Лимма. Во-вторых, воскрес его лютый враг, мешающий в осуществлении главных жизненных замыслов.

– Вишняк жив. Сотрудничать с нами вы не захотели, теперь допрашивать вас будет Герман. Он вытрясет из вас все что угодно, – объяснила я Лимму всю незавидность его нынешнего положения.

– С вами – это с кем? – задал дурацкий вопрос Лимм.

– Со Службой внешней разведки России, – ответила я.

Меня никто не увольнял и погон не срывал. Поэтому я продолжала представлять СВР и никого более.

– И что вам, Инга, угодно от меня? – задал следующий, тоже не слишком интеллектуальный вопрос Лимм.

– Как вы стали разговорчивы! – восхитилась я.

– Инга, я не знаю, возможно, вы решили меня разыграть, но если Вишняк в самом деле жив и двигается сюда, то и мне и вам не светит ничего хорошего. Поверьте, я давно знаю этого негодяя…

– Вы негодяевед-практик! Судите всех по себе и редко ошибаетесь, – согласилась я с Лиммом.

– Прекратите пустой разговор! – чуть ли не вскричал пленник. – Отдавая меня Вишняку, вы сделаете очень большую глупость.

Лимм был искренне, без притворства взволнован. Он боялся Вишняка, прекрасно зная, что тот может с ним сделать.

– Ваше предложение? – охотно перешла к делу я.

Однако выслушать предложение Лимма мне было не суждено. На стороне противника послышались взрывы, и в небо взметнулись несколько ярких вспышек. О, как вовремя и, главное, как быстро подоспел Вишняк. Или он ждал где-то рядом, выжидал, пока я сделаю основную работу, и тогда он со своими головорезами решится атаковать замок. И вот оно, свершилось. Боевики Вишняка успешно зашли в тыл боевикам Лимма. Судя по шуму боя, наемники Германа имели на вооружении гранатометы. Лицезреть само сражение мы не имели возможности, был велик шанс нарваться на шальную пулю-дуру. Мы были готовы встретить противника, но в наше убежище никто не спешил. Лимм молча лежал на земле, точно был покойником. Разговаривать его более не тянуло. Наконец выстрелы и вспышки стали утихать, зато крыша охотничьего отеля занялась оранжевым пламенем. Грохнули два последних выстрела – и воцарилась непривычная тишина. Однако не прошло и минуты, как раздался звонок моего мобильника.

– Инга, где вы? – спросил голос Германа. – Опасности для вас больше нет.

– Мы сейчас выйдем, – ответила я, кивнув своим.

«Иного выхода у нас нет, придется идти на сделку с мерзавцем Вишняком», – повторяла мысленно я, саму себя успокаивая.

– Благодарю за ноутбук, вы мастерски сработали… А вот и вы, Лимм! Неужели не рады моему воскрешению? – мило, без тени злорадства, улыбнулся Герман Григорьевич.

– Порадоваться я еще успею. – Лимму удалось-таки сохранить достоинство и внешний лоск.

– Успеешь… Ну вот и все, Инга. Теперь я готов расплатиться с вами и с вашими людьми.

– Вы обещали фотографию!

Я должна была убедиться, что человеком Лимма в нашей спецгруппе был именно Андрей Родионов.

– Чуть после, Инга, – улыбнулся Вишняк.

Только что он лично принял участие в добивании уцелевших сил противника, а точнее, подошел к одному из тяжелораненых боевиков Лимма и выстрелил ему в голову.

– После – это когда? – уточнила я, уже окончательно поняв, что на союз с мерзавцами нельзя идти ни при каких, даже самых чрезвычайных обстоятельствах.

– Ну, вот побеседуем с господином Лиммом… Вы меня поняли, Инга. А деньги получите прямо сейчас.

Я почувствовала, как земля уходит у меня из-под ног. Меня заманили в самую страшную ловушку, которая только может быть. Наркомафиози Вишняк хитрым образом переиграл Лимма, с моей помощью захватил его в плен, да еще и получил компьютер Лимма с небезынтересной информацией. Все это я лично отдала в руки Вишняка. Но это еще не все! Я попалась на крючок, наживкой на котором было имя предателя нашей спецгруппы. Вишняк на самом деле знал, кто это, не обманывал меня, но при этом вовсе не собирался за просто так выдавать его. При столь хорошо поставленной системе разведки и контрразведки, организованной Рустамом, Вишняку куда выгоднее перевербовать человека Лимма из моей спецгруппы, а заодно и меня. Сейчас мне будет вручен чемодан денег, и это будет означать, что за эту мерзость я продала Вишняку все и вся. Покойный Корсар сообщил, что на имя моей мамы пришел крупный денежный перевод. Теперь все окончательно сойдется. Майор Назарова работает на наркокорпорацию Германа Вишняка, ради денег, получаемых от корпорации, она подставила под удар своих коллег, уничтожила нашедшего ее Виктора Пашкова (Корсара), приняла активное участие в уничтожении «конкурирующей фирмы» господина Лимма. Именно такую информацию из анонимных источников получит мое руководство и, разумеется, не поверивший ни одному моему слову генерал – председатель комиссии по внутренним расследованиям. Не исключено, что пустят «дезу» о том, что я была завербована Вишняком, еще когда он именовал себя полковником Умаром, и именно я помогла ему беспрепятственно покинуть санаторий вместе с кучей денег и золотом. Это полный бред, но топить меня будут капитально… Таким образом, у меня попросту нет иного выхода, как принять предложение Германа Григорьевича продолжить работу на него, в разведструктурах у Рустама. Кстати, где сейчас Родионов? Ведь совсем недавно я видела его в ныне догорающем «Охотничьем замке». Дракон мог уйти, он мастер на такие дела. Мог погибнуть в бою, быть ранен, сгореть в пламени отеля.