— Я занята была, свидание отменяется, — отрезала Лиза.

— В смысле, как? — Николай опешил и вытаращил глаза.

— Вот так. Всё, свободен. Позвоню, как освобожусь. — Лиза презрительно окинула взглядом парня и добавила. — Если в настроении буду.

Николай не уходил и, вообще, не двигался с места. С тех пор, как он на обучение к Эдуарду Валерьевичу поступил, это была первая женщина, которая его послала. Хм, как необычно. Николай почувствовал, как внутри разгорается огонёк интереса. Это могло стать будоражащей кровь охотой.

— Позволь я помогу, — парень вошел и поклонился, сделав вид, что снимает воображаемую шляпу. — Обопритесь, леди, о мою руку.

Лиза фыркнула, но руку приняла. Настя поспешно натянула капюшон, исподтишка разглядывала возлюбленного, но вмешиваться боялась. А вдруг он ее по голосу узнает и вопросы появятся. Лучше его выпроводить, а потом с Лизкой по-тихому разобраться.

— Позвольте вам выразить мое восхищение, — продолжал заливать Николай, целуя руку Лизы и пытаясь приобнять девушку за талию.

— Не надо ломать комедию, — отстранилась Лиза. — Я таких как ты насквозь вижу.

— Давай я тебе хоть раны обработаю, — взмолился Николай.

— Какие еще раны? А эти, — Лиза потрогала царапины на лице. — Я сама обработаю.

Николай топтался на месте и не уходил, в глаза заглядывал щенячьим взглядом. Лизу это уже подбешивать начало. А Настя сидит, сопли распустила на альфонса этого. Видно же, что мальчик играется.

— Вот что, — скомандовала Лиза. — Завтра приходи ровно в четырнадцать. Купишь букет бордовых роз двадцать пять штук и коробку Ферреро Роше. И не опаздывай, не люблю я этого.

— Исполню любое ваше желание, моя госпожа, — шуточно поклонился Николай и откланялся.

Лиза захлопнула за ним дверь и облегченно вздохнула. Облик Насти замерцал и постепенно сполз с нее, вернув истинную личину — белокурые волосы, острые скулы и спортивную фигуру. Ничего похожего на мягкие формы Насти.

— Думала не уйдет, надоедливый какой. И что ты в нем нашла? Впрочем, можешь не отвечать. Такие, как ты, всегда негодяев выбирают.

— Зачем ты ему сказала завтра приходить? — спросила Настя. — Увести его хочешь?

— Да нафиг он мне сдался. Приедет со своими розами, просто дверь не открывай ему. Записку прилепи, что ушла по делам. Мужики от такого сами не свои делаются и бегать хвостами начинают. Это что за истерика?

Настя расплакалась, неуклюже размазывая слезы по щекам и подбородку, судорожно всхлипывая и икая.

— А ну хватит! Перестала быстро, — Лиза уселась рядом и потрясла бывшую соперницу. — Вот нашла из-за кого переживать. Из-за мужика. Да их как песка в море.

— Он один такой.

— Ну-ну, сто лет, а ума всё нет, — Лиза неодобрительно поджала губы. — Сейчас покажу тебе кое-что.

Лиза потянулась к миниатюрной сумочке и извлекла пачку фотографий, полученных от Тамары Ивановны.

— На посмотри!

— Да как же это? Он что со всеми? — Настя выронила фотокарточки и заревела еще сильнее.

— Я тебе с ним помочь могу, голову вскружу так, что за тобой бегать будет, на других и не посмотрит. Только облик русалочий тебе самой возвращать придется. Тут я пас.

— А ты не?

— Мне он точно не нужен, не волнуйся даже. Только и ты своих обещаний не забывай.

— Если Николая вернешь, то я на все согласна, — прошептала Настя.

Глава 11

Катенька с досадой захлопнула книгу. Столько рукописей просмотрела, столько архивов перерыла. А только одну быличку про Сервугу и купальную ночь нашла. Якобы некие Федор и Прокоп сорвали дивный цветок папоротника и пошли искать клад. Но вернулся один Фёдор, а второй мужичок сгинул без следа.

— Всё в порядке, любимая? — горячие ладони легли ей на спину и скользнули вниз.

— Да! Но очень мало записей. Возможно, эту старинную карту с обозначением цветка и клада нарисовал Фёдор. А если подделка?

— Не проще ли зайти в любое место, где растёт папоротник и подождать там пока расцветет?

— Если бы всё было так просто, то каждый год бы по волшебному цветку срывали.

— А если так и есть, срывают и скрывают?

— Такое не утаишь. Везде глаза и уши в нашем захолустье. В одном углу чихнёшь ненароком, в другом — тебя уж похоронили.

Костя усадил русалку себе на колени и зарылся пальцами в розовые волосы. Высокий лоб его прорезала вертикальная морщинка над переносицей.

— Меня смущает, почему они цветок такой формы рисуют, — продолжала Катя. — Не совсем приличной. Я даже поначалу подумала, что малолетки над бумагой измывались.

— Наши предки чему только не поклонялись, — улыбнулся Костя. — Я бы этому не удивлялся.

— И вот здесь ещё разногласие, — Катенька раздражённо потрясла фотокарточку с изображением старинного текста. — Со слов Фёдора было записано, что мужики заблудились и потеряли друг друга в потёмках. А с другой стороны, Иван Фёдорович, что сын этого Фёдора, хвастался на службе, его отец цветок добыл и клад выкопал.

— И куда он его дел? — заинтересовался Костя.

— Обратно закопал. Потому что подельнику, Прокопу, голову крышкой сундука отрубило.

— Какая-то фантастика!

— Да уж. А вот здесь Федор цветок нашел, справа от лисьего холма. Они его называют чёртовым местом.

Катя прижалась к возлюбленному, положила голову на грудь и притаилась. Ей нравилось слушать, как сердце живое бьётся. Костя задумчиво гладил девушку по волосам, пропускал пряди между пальцами.

— Сегодня ночью я решила идти к лисьему холму, — сказала Катенька. — Попытаю счастья там.

— Хорошо, душа моя. Я отвлеку перевёртышей, заведу в западную часть леса. Никто тебя не потревожит.

Костя притянул русалку к себе и со страстью поцеловал. А та выгнулась, затрепетала как струна. От любовных ласк, казалось, даже кровь её разгорячилась и быстрее побежала по венам. Катя выдохнула любимому в губы, привстала, посмотрела прямо в глаза.

— Я на всё готова ради тебя, свет мой. Помни это. Моя жизнь — твоя.

— Я помню, — ответил Костя и ласково погладил девушку по щеке. — И моя жизнь —