— Уверена, Адриан не считает нас обузой, — стараясь говорить спокойно, произнесла миссис Честертон.

— Что ты на это скажешь? — обратилась Бетти к брату.

— Я как-то не задумывался, — честно ответил он, глянув на Таню, в душе страстно желая остаться с ней в этом доме наедине. — Но ты права. Семейным людям нужно жить отдельно.

Бетти осталась очень довольна.

— Немедленно займусь поиском дома.

— Я тоже, — натянуто заявила миссис Честертон.

— Твой дом, что достался тебе по завещанию, будет готов к ноябрю, — сказал Адриан, обращаясь к матери.

— Он для меня слишком большой.

— Тогда он подойдет нам. Может быть, его можно расширить для нас? — предложила Бетти, и завязался спор о том, можно это будет сделать или нет, и в результате миссис Честертон согласилась переехать в коттедж на другом конце поместья.

Таня была рада, что ужин, наконец, закончился. Все перешли в гостиную, и она устроилась на стуле в уголке, подальше от Адриана.

Глядя, как грациозно она идет по ковру, Адриан подумал, что никогда еще эта женщина не была ему так желанна. Хотелось броситься к ней и целовать, чтобы печаль, которая опустила уголки ее губ, навсегда оставила ее. Вспомнив, как вел себя с ней раньше, Адриан понял, что заслужил ее нынешнее обращение. Как высока цена его ошибки! Каждую секунду ему приходилось изображать равнодушие к любимой, безжалостно подавлять порывы страсти, усмирять горячее желание, — это подавляюще действовало на его и без того, измученную совесть. Быть может, когда он расплатится за свою вину, ему будет легче сказать Тане, как ему не хватало ее любви и ласки все это время.

Подавив желание сесть к ней поближе, он попытался вовлечь Дика в разговор, не зная, что Таня расценила этот его шаг как признак холодности и неприязни. «Он не желает даже сидеть рядом со мной», — мучительно билась у нее в голове мысль. Таня чувствовала себя совершенно несчастной и подавленной, обида душила ее, и она решила пойти в свою комнату.

— Ты уходишь? — удивилась Бетти.

— Да, пойду наверх. Мне надо кое-что сделать…

— А не хочешь прогуляться перед сном? — вмешался Адриан.

— Нет, я слишком устала.

Он открыл перед девушкой дверь.

— Ты уверена, что не хочешь прогуляться? — спросил он тихо, чтобы никто не слышал. — Сегодня прекрасная ночь. Луна сияет, и на небе ни облачка.

— Прекрасная ночь для влюбленных, — вырвалось у нее.

— Да. — Он наклонился к ней ближе. — Соглашайся, Таня.

— Нет. Ты перепутал. Тебе следует приглашать на прогулки под луной Диану, а не меня!

Он отшатнулся. Лицо его застыло, а желанная женщина проскользнула мимо него и взбежала вверх по лестнице.

Таня беспокойно вышагивала по комнате взад-вперед. Ее и без того удрученное состояние ухудшилось от разговора с Адрианом. Что за игру он затеял, как смеет предполагать, что она пойдет с ним гулять в лунную ночь? В последнее время ей в голову приходили многие, весьма нелестные для Адриана, мысли, но она никогда не считала его волокитой.

Женщина расстроенно покачала головой. Она становится старомодной. Может, он просто пытается наладить отношения, чтобы как-то сгладить неловкую ситуацию, в которой они все оказались, и считает, что дружеские — или даже слегка романтические — отношения между ними помогут делу. Конечно, он может так думать. Ведь он равнодушен к ней. Но она слишком сильно его любит, чтобы поддерживать ровные приветливые отношения и, в то же время, мучительно жаждать чего-то, гораздо, более глубокого.

Утром Таня отправилась в соседний городок в библиотеку. Ей нужно было подобрать статистику для секретаря Адриана. Ее подвезла Диана, которая собиралась сделать кое-какие покупки в городе.

Пока они ехали в красной двухместной машине Дианы, прохожие с любопытством поглядывали в их сторону — еще не улегся скандал девятидневной давности, когда выяснилось, кто же такая Таня, на самом деле. Но Диана оставалась невозмутимой под взглядами окрестных жителей, словно решила всем доказать, насколько ее не волнуют досужие сплетни.

— Итак? — спросила Диана холодно. — И какие выводы ты сделала обо мне?

Таня не сдержала улыбки.

— А это заметно?

— Скажем так, дипломата из тебя не получится!

— А ты любишь притворяться, да?

— Зачастую без этого не обойтись. Не всегда нужно говорить все, что ты думаешь. Чаще всего, если хочешь, чтобы все было хорошо и спокойно, лучше не смотреть правде в глаза.

Эта была самая длинная на памяти Тани речь Дианы, и Таня пожалела, что не может с этим согласиться.

— Если ты не смотришь в глаза фактам, ты живешь во лжи. А мне всегда казалось, что ты не прячешься от правды.

— Я имела в виду не себя, — удивилась Диана.

— Прости. Ты говорила с таким чувством… я решила, что речь идет о тебе.

Некоторое время они ехали молча, и вновь тишину прервала Диана:

— Мне кажется, это естественно, что ты хочешь узнать обо мне побольше. В конце концов, Адриан сделал мне официальное предложение…

— Да. — Таня старалась сохранять спокойствие. — Хотелось бы узнать, что он нашел в тебе такого, чего нет во мне.

— Просто я была рядом с ним — а тебя не было.

— К тому же ты очень красива, — сказала Таня, но эти слова дались ей с большим трудом.

Диана небрежно взмахнула рукой.

— Моя внешность ни при чем. Думаю, Адриан хотел, чтобы вторая жена была менее притязательной.

— Я никогда на него чересчур не притязала, — обиделась Таня.

— Нет, я не так выразилась, — быстро поправилась Диана. — Я имела в виду, менее эмоциональной. — Голубые глаза стали задумчивыми. — А ты очень эмоциональна, Таня. Нет смысла, это отрицать.

— Да, я глубоко переживаю все происходящее. Но, по-моему, ты тоже, только скрываешь это.

— Ах, я смотрю, ты любишь анализировать людей? — небрежно обронила Диана. — Видимо, так принято в Центральной Европе!

Таня восприняла это замечание, как нежелание дальнейшего разговора, и разговор оборвался. Наконец, они въехали в маленький городок и оставили машину возле центральной площади, вокруг которой были сосредоточены почти все магазины.

— Сколько ты пробудешь в библиотеке?

— Пару часов.

— Тогда давай встретимся в кофейне «Проктерс» около половины двенадцатого.

Таня отрицательно покачала головой.

— Английскую погоду я еще могу перенести, но кофе, который подают в здешних ресторанах, — увольте!

Диана усмехнулась.