В период правления Константина X Дуки (1059–1068) отряды Варанги использовались в боевых действиях в Ломбардии против норманнских войск. В 1066 году варяжский контингент действовал в Апулии у г. Бари, оборонял Бриндизи и Отранто (1064). Участвовали гвардейцы в походах Исаака Комнина и Романа IV Диогена.

В Бриндизи варяги использовали военную хитрость — их командир Никифор Карантен сделал вид, что желает сдаться, — и, когда норманны начали подниматься по лестнице на городскую стену, подрубили лестницу и атаковали противника. Обезглавив 100 трупов, варяги послали головы императору. Варяги были также в составе византийского флота, победившего Роберта Гвискара под Бриндизи.

В 1068 году в кампании против турок в Малой Азии под командованием императора Романа Диогена варяжские гвардейцы захватили ворота цитадели Хираполис, тормозившей успешные действия византийских войск.

В 1070 году подразделения Варанги были выведены из Малой Азии, чтобы укрепить оборону империи в итальянских владениях. Несмотря на это, последние опорные пункты Византии в Италии пали на следующий год.

1071 год, 19 августа — страшный и роковой день для старой Византии, поражение при Манцикерте от турок-сельджуков. Событие, положившее конец фемной Византии, а также империи в подлинном значении этого слова, гибель кадров армии.

Роман Диоген пал жертвой предательства. Арьергард его войска, которым командовал Андроник Дука, обратился в неожиданное бегство, что привело к поражению всей армии: разгром правого крыла и бегство арьергарда (а его атака могла переломить ход сражения) позволили туркам окружить главные силы византийцев.

Не побежавшие император и окружившие его варяжские гвардейцы остались последними бойцами империи на поле боя. Противник увидел местоположение императора на поле боя по сплошной стене щитов Варяжской гвардии, до конца защищавшей своего государя. Как писал Н. Вриенний: «…в бою пало много турок, а еще больше ромеев… Будучи отрезан со всех сторон и лишен подкрепления, василевс обнажил меч на врагов, многих умертвил, а других заставил обратиться в бегство. Но, окруженный множеством неприятелей, получил рану в руку и, узнанный, кто он такой, отовсюду охвачен был врагами»{40}. Варанги почти все погибли. Поражение при Манцикерте открыло сельджукам путь в Малую Азию, что в итоге привело империю к катастрофе.

1081 год, 18 октября — сражение при Диррахии с норманнами Роберта Гвискара, неудачное для императора Алексея I Комнина.

Основную ударную силу византийского войска составляла Варяжская гвардия — англосаксы, бежавшие из Англии после норманнского завоевания и желавшие отомстить своим кровным врагам — норманнам.

Сражение происходило недалеко от Диррахии (Дураццо) — византийской столицы Иллирии. Император разделил имевшиеся войска на три группы: левым крылом командовал Григорий Бакуриани, правым — Никифор Мелиссин, а центром — сам василевс.

Варяжская гвардия находилась на левом фланге византийского построения и должна была сыграть активную роль в сражении. Варяги получили приказ выдвинуться впереди основной линии войск, пропустив вперед лучников. Лучники, обстреляв противника, должны были отойти за строй варяжской пехоты.

Когда армии сблизились, Роберт Гвискар отправил в атаку отряд кавалерии. Он надеялся, что этот маневр выманит варягов, но лучники заставили всадников отступить. Тогда норманны нанесли удар по стыку левого фланга и центра византийских войск. Варяго-русско-англосаксонская пехота нанесла контрудар — в результате встречного боя норманны были смяты, опрокинуты и побежали.

Противник византийцев находился в тяжелой ситуации — разгромлен правый фланг норманнской армии. Этот бой чрезвычайно интересен тем, что рубившиеся огромными секирами пехотинцы опрокинули рыцарскую конницу графа Амико — достаточно редкий для Средневековья боевой эпизод. Норманны, пишет Анна Комнина, «…бросились к морю, зашли по шею в воду и, приближаясь к ромейским и венецианским кораблям, стали просить спасти их, но моряки их не приняли».

Но положение спасла воинственная Сишельгаита, жена Роберта, угрозами и проклятиями остановившая бегство норманнов, — «вторая Паллада, хотя и не Афина. Она сурово взглянула на них (бегущих. — А.О.) и оглушительным голосом, на своем языке произнесла что-то вроде гомеровских слов: “Будьте мужами, друзья, и возвысьтесь доблестным духом”. Видя, что они продолжают бежать, Гаита с длинным копьем в руке во весь опор устремилась на беглецов. Увидев это, они пришли в себя и вернулись в бой». На помощь также прибыл Боэмунд, до этого находившийся со своими лучниками на левом фланге.

Вызвавшись возглавить атаку, гвардейские секироносцы выдвинулись вперед слишком быстро, став достойным соперником норманнов в части боевого духа: «Секироносцы и сам их вождь Намбит из-за своей неопытности и горячности двигались быстрее, чем следовало, и, не менее кельтов стремясь вступить в бой, удалились на значительное расстояние от ромейского строя (ведь эти варвары обладали таким же пылким нравом, как и кельты, и ничем не уступали им в этом отношении). Роберт понял, что воины Намбита устали и еле дышат (об этом он заключил по быстроте их движения, пройденному расстоянию и весу оружия воинов), и приказал своим пехотинцам напасть на них». В итоге, утомившись вследствие быстрого продвижения и тяжести собственного вооружения, Варяжская гвардия получила удар во фланг, причем со стороны стрелков противника. Расстроив утомленные ряды варягов градом стрел, противник атаковал их тяжелой пехотой и конницей.

Норманнский источник свидетельствует: «Англичане, которых называют варангами, выпросили у императора для себя почин сражения и, вступив в бой неравным оружием, с длиннорукоятчатыми двузубцами, которые этот род людей преимущественно употребляет, наступали весьма неприязненно и сначала сильно беспокоили наших. Но, когда один наш отряд ударил им с противоположной стороны в правый бок, то они, в сильной схватке, покрытые кровью, оставили свое начинание и принуждены были обратиться в бегство».

В результате ожесточенного сражения и последовавшего за ним отступления Варанга погибла почти полностью. Будучи отрезана от главных сил византийской армии, помощи она так и не дождалась. Значительное количество гвардейцев пало от стрел, многие пытались спастись в церкви Архангела Михаила (находилась на холме на берегу моря), вслед за тем подожженной норманнами. Даже в этой ситуации варяги упорно защищали церковь, некоторые взобрались на крышу. После того как противник поджег церковь и рухнула крыша, многие погибли сразу в огне, но уцелевшие выбежали из пылающих развалин и приняли смерть в бою.

Вышеуказанный норманнский источник так комментирует гибель Варанги: «Бежали они к церкви… которая была по соседству, и ожидали там найти убежище для сохранения жизни. Но, когда одни входили, сколько позволяла вместимость, другие в это время взобрались на крышу в таком множестве, что под тяжестью их самая кровля, разорвавшись, обрушилась, и они, давя тех, которые вошли внутрь, вместе с ними задохлись в запертом пространстве. Император, видя, что варанги, в которых заключалась главная надежда на победу, окончательно побеждены, обратился в бегство». Летописец стыдливо умалчивает о варварстве своих соотечественников — о том факте, что варяги не «задохлись в запертом пространстве», а были сожжены заживо.