Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я провел ладонями по ее бокам.
— Знаешь, Джесси, из тебя получился удивительно красивый кит.
— Да, я знаю! — гордо согласилась Джесси и внезапно села, оставаясь верхом на мне. Подняв руки, она закинула их за голову и выпрямила туловище, отчего ее и без того на удивление полные и крепкие груди встали торчком. Я чувствовал жар, исходивший от ее бедер, сжимавших мои тазовые кости, и знал, что даже если сейчас — в данную секунду — у меня и нет эрекции, то она вот-вот снова наступит.
— Посмотри на меня! — Этот призыв был совершенно излишним, поскольку я и так не мог оторвать от нее взгляда. — Я выгляжу просто потрясающе! Я говорю это вовсе не потому, что хочу услышать от тебя комплимент. Просто в реальной жизни я никогда не была такой красивой. Даже приблизительно.
— В это трудно поверить, — заметил я.
Она схватила свои груди обеими руками и направила соски прямо на мое лицо.
— Видишь? — спросила она и пошевелила левой грудью. — В реальной жизни эта была на целый номер меньше, чем та, и обе — слишком большие для меня. С момента полового созревания у меня от их тяжести непрерывно болела поясница. И мне кажется, что такими вот твердыми они были в течение одной недели, когда мне было тринадцать лет. Возможно, были.
Она опустила руки, взяла мои ладони и положила на свой прекрасный плоский живот.
— И такого у меня тоже не было никогда, — сообщила она. — Брюхо всегда слегка отвисало, даже до рождения двоих детей. А после родов… ну, в общем… скажем, если бы у меня был еще и третий, то беременности, наверно, никто не заметил бы.
Я провел ладонями по ее бокам и стиснул пальцами ягодицы.
— А как насчет этого?
— Что, неплохая корма? — Джесси рассмеялась. — Я была большой девочкой, мой друг.
— Быть большой — это вовсе не преступление, — сказал я. — Кэти была очень даже не маленькой. И мне это безумно нравилось.
— В то время у меня с этим не было проблем, — отозвалась она. — Телесные выделения туманят любую голову. Ну а уж теперь я и подавно не стану беспокоиться на свой счет. — Она вызывающе погладила обеими ладонями свое тело. — Я вся олицетворение секса!
С этими словами она коротко хихикнула и резко вскинула голову.
Я рассмеялся.
Джесси наклонилась вперед и всмотрелась в мое лицо.
— Эти кошачьи глаза кажутся мне невероятно привлекательными. Интересно, они действительно использовали кошачью ДНК для их изготовления? В смысле: присоединили кошачью ДНК к нашей. Я не имела бы ничего против того, чтобы стать немного кошкой.
— Я не думаю, что это действительно кошачья ДНК, — ответил я. — У нас не хватает других важных кошачьих признаков.
Джесси снова села прямо.
— Каких это, например?
— Ну, — протянул я и лениво провел ладонями по ее грудям, слегка нажимая на соски, — в частности, у котов есть особые шипы на члене.
— Брось! — недоверчиво воскликнула Джесси.
— Нет, это чистая правда, — отозвался я. — Эти шипы стимулируют овуляцию у кошки. Попробуй-ка найди их у меня. Даже и не пытайся — никаких шипов там нет. Я думаю, если бы они там были, ты это заметила бы.
— Это ничего не доказывает. — С этими словами верхняя часть ее туловища подалась вперед, нижняя назад, и, совершив почти неуловимое взглядом движение, она уже снова лежала на мне плашмя.
— Может быть, — сказала она, сладострастно усмехнувшись, — мы просто недостаточно старались, чтобы заставить их вылезти наружу?
— Я чувствую в твоих словах вызов! — воскликнул я.
— Я тоже кое-что чувствую, — ответила она, сделав медленное вращательное движение тазом.
— О чем ты думаешь? — спросила Джесси меня, когда все в очередной раз кончилось.
— Я думаю о Кэти, — честно ответил я, — и о том, как часто мы с ней лежали точно так же, как сейчас с тобой.
— Ты имеешь в виду, на ковре? — улыбнулась Джесси.
Я ласково постучал ее по голове кончиками пальцев.
— Я не об этом. Мы с ней лежали рядом после близости, о чем-то говорили и радовались обществу друг друга. Как раз в такой момент мы в первый раз заговорили о вербовке.
— А почему ты так решил? — полюбопытствовала Джесси.
— Не я, а Кэти. Это случилось на моем шестидесятом дне рождения. Меня страшно угнетало ощущение наступающей старости. И она предложила подписать контракт, когда подойдет время. Я очень удивился. Мы с ней всегда были против войны. Знаешь, мы выступали против Субконтинентальной войны, даже когда такие настроения были совсем непопулярны.
— Многие думали так же, — сказала Джесси.
— Да, но мы по-настоящему протестовали. И даже стали предметом множества шуток в нашем городе.
— Ну и как же она объяснила свое намерение вступить в Колониальную армию?
— Сказала, что она не против войны или военных вообще, а лишь против этой войны и наших военных. Сказала, что у людей есть право на самозащиту и что, вероятно, вселенная встретила нас очень недружелюбно. И еще: что, когда подойдет время отставки, мы будем достаточно молоды.
— Но вы же не могли завербоваться вместе, если, конечно, вы не ровесники.
— Она была на год моложе меня, — ответил я. — И я говорил ей об этом. Сказал, что если вступлю в армию, то буду признан официально мертвым, мы с ней больше не будем мужем и женой, и кто знает, увидимся мы когда-нибудь или нет.
— А она что говорила?
— Что это всего-навсего мелкие технические сложности. Что она снова найдет меня и заставит пойти к алтарю, как заставила уже один раз. И, знаешь, она сделала бы это. В таких делах она могла проявлять удивительную энергию.
Джесси приподнялась на локте и посмотрела на меня.
— Мне очень жаль, Джон, что ее нет здесь с тобой.
— Все в порядке, — ответил я. — Я просто время от времени скучаю по моей жене, только и всего.
— Я понимаю. Я тоже иногда скучаю по своему мужу.
Моему удивлению не было предела:
— Если я не ошибаюсь, ты говорила, что он бросил тебя ради молодой женщины, а потом отравился какой-то рыбной дрянью.
— Все так. И то, что ему пришлось выблевать свои кишки, тоже было совершенно заслуженно, — сказала Джесси. — Мне не хватает не мужчины, а ощущения, что у меня есть муж. Хорошо иметь кого-то, с кем тебе судьбой — доброй ли, злой ли — предписано быть вместе. Хорошо быть замужем.
— Хорошо быть женатым, — согласился я.
Джесси повернулась на бок, прижалась ко мне всем телом