От здания к ним подошла небольшая группа вооруженных людей. Быстро обыскали их и, забрав все их снаряжение и дав знак следовать за ними, так же молча отконвоировали их на тридцатый этаж в большое и светлое помещение, служившее кому-то то ли кабинетом, то ли лабораторией, а скорее всего, и тем и другим сразу и даже жильем.

– Здравствуйте, здравствуйте.

Из-за стоявшего в глубине зала стола бодро вскочил крупногабаритный толстяк в белом, заляпанном неопрятными пятнами комбинезоне и широкими шагами подошел поближе.

– Прошу простить моего помощника за враждебные действия. – Он располагающе улыбнулся. – Роботы часто неадекватны.

– Представьтесь, пожалуйста, – сухо напомнил Рей.

– О… как я невоспитан… – Толстяк засмеялся дробным смешком. – Заместитель директора института – Ренир.

– Имперский прокурор, флаггер Магью Экадзати.

– Донхо флаггер… – начал Ренир.

– Ирм флаггер, – со значением поправил его Рей.

– Гхм, – хрюкнул заместитель и слегка заскучал. Ссориться с членом одного из старших кланов, видимо, не входило в его планы. – Я уполномочен директором Лингвортом ответить на все ваши вопросы.

– Я буду разговаривать только с директором Лингвортом лично, – бесцветным голосом проговорил Рей и демонстративно отвернулся.

Ренир тяжело вздохнул.

– Ну зачем вам копаться в наших делах, – с немного наигранным отчаянием воскликнул он и взмахнул руками. – Я уполномочен сделать вклад на ваше имя в любой банк Империи. Сумма может быть очень значительной. – Он помолчал. – Например, миллион ратов? – Ренир вопросительно глянул на Рея, проверяя его реакцию.

В ответ Рей громко рассмеялся в лицо заместителю.

– Два миллиона? – не сдавался Ренир.

– Почему не миллиард? – весело поинтересовался Рей.

– Мил… – Ренир захлебнулся.

– Все, донхо Ренир. Разговор окончен, – грубо прервал заместителя Рей. – Я желаю видеть Деррика Лингворта и немедленно.

– Да-да. – Заместитель печально и немного насмешливо покивал головой. – Ну что же, я пытался.

Повинуясь какому-то сигналу, в зал вошли несколько вооруженных охранников и немедленно взяли Рея и Реату «в прицел».

Рей буквально на мгновение оглянулся.

– Проводите наших гостей к ирм Лингворту, – произнес Ренир со значением. – Если передумаете, мне дадут знать. Может, будет еще не поздно.

– Я надеюсь, вы тоже, – учтиво поклонился Рей.

– Что тоже? – удивился Ренир.

– Если передумаете, дайте мне знать. Может, будет не поздно.

Их еще раз обыскали, и на этот раз очень тщательно, при этом из Реаты выпало необычно большое количество предметов для убивания, учитывая, что на ней было лишь тонкое платье и туфли. Причем половину Рей даже не смог идентифицировать.

У самого Рея, кроме отнятого ранее Лигона и карточки-удостоверения, ничего не нашли.

Всю дорогу, пока они не оказались в подземной тюрьме, солдаты конвоя в красках описывали, как и что они сделают с Реатой. Молчал только старший офицер. Но, судя по его форме, он принадлежал к другому подразделению и власти над конвоирами не имел.

Лязгнула металлическая дверь, и взгляду Рея предстала пустая камера.

– Ну? – Судя по решительному толчку в спину, конвой потерял терпение.

– Ээ позвольте? – тоном избалованного чиновника запротестовал Рей. – А где же ирм Лингворт? Нас ведь обещали к нему провести!

– Иди, иди, – миролюбиво произнес начальник конвоя.

– Ну вы хоть знаете, где директор Лингворт?

– Я-то знаю, но тебе это уже не поможет. Иди, иди. – Он вновь подтолкнул Рея в камеру.

– Реата, – произнес Рей, глядя в глаза начальнику конвоя. – Убей их.

– Всех? – собранно и деловито уточнила Реата.

– Этого, – палец Рея уперся в грудь офицера, – не трогать.

Короткий шелест за спиной – и медленно расширившиеся до размеров полновесной имперской монеты в десять ратов глаза начальника конвоя.

Солдаты умерли в лучших традициях семьи «серебряный коготь» клана Такон, то есть практически беззвучно.

– Зачем? – тихо произнес офицер.

– Нужно было дать себя убить? Или отдаться на волю вашего съехавшего придурка?

– И ты приказал убить четверых неплохих парней только из-за того, что ты испугался тюремной камеры? Это же была просто шутка. Пару часов в камере, и тебя под конвоем провожают до корабля.

– Шутка, говоришь? – Голос Рея выцвел до шелеста. – А биороботы, жрущие людей на карантинных планетах, а холера искусственного происхождения, а нападение получасом назад? Тоже шутка? Мне надоел ваш институт. Если бы не просьба одного моего доброго знакомого, вас к этому времени утюжила бы штурмовая авиация уже час. Некогда мне тут с тобой разводить. Показывай, где Лигворт, и вали своей дорогой.

– Что за хрень ты тут мне несешь! – возмутился офицер.

– Это не хрень, как ты выразился. Продукцию твоего института я уже неоднократно встречал. Причем на той самой карантинной планете. Здоровенные такие пауки, примерно с меня ростом.

– Модель двести восемнадцать, – задумчиво произнес офицер. – Нас всех убьют? – спокойно спросил он.

– Да на хрен вы мне нужны! Наведу тут порядок, и химичьте хоть до посинения. Только на пути у меня не вставайте…

– Командир, – подала голос Реата. – Связь восстановлена.

– Пусть немного поворошат этот гадюшник. И перекрыть планету для взлета любых кораблей. Лови потом вас по Галактике… – произнес Рей офицеру. – Показывай, куда спрятали Лингворта.

– Да тут недалеко… – вздохнул начальник конвоя. – Шестой уровень, сектор «Сатти». Только там не пройти. Два кассворха и без счета мелкой дряни. Нужен спецдопуск. – Он помедлил. – Или какая-нибудь пушка.

– Ладно. Последи за ним, – бросил он Реате и присел на пол. – Будет пушка.

Проблему с ограничением на массу и габариты транспортируемых вещей Рей решил просто. Автоматический конвейер подавал в зону телепорта необходимое снаряжение в разобранном на блоки состоянии.

Нащелкав нужную комбинацию на кольце, он вынул из воздуха и положил на пол перед собой четыре детали, которые после сборки оказались многопотоковым тяжелым клайдером. Последним движением вставил баллон с хладогентом, пристегнул гранатомет и передернул разрядник.

– Сгодится?

– Даа… – удивленно протянул офицер. – Прокуроры нынче пошли.

Рей подмигнул.

– Ты еще мою секретаршу в серьезном деле не видел…

Благодаря высокому положению офицера большая часть постов пропускала их без особых проблем. Тех же, кто пытался оказывать сопротивление, по уговору с Эссартом – так звали начальника конвоя – Реата укладывала на пол. Живых, но бесчувственных.