Я с грустной улыбкой погружаюсь в воспоминания. В жизни Сьюзан было совсем мало мужчин, правда, с Роджером она на какое-то время обрела счастье. Но именно эта поездка в результате положила конец их отношениям, поскольку Сьюзан поняла: их с Роджером устремления в корне не совпадают. Роджер хотел спать с другими женщинами, а Сьюзан, как законченная эгоистка, хотела, чтобы он хранил ей верность. Бедняжка Сьюзан почему-то всегда привлекала мужчин подобного типа, включая отца Эда. Эта мысль навевает неприятные воспоминания, и я невольно морщусь, словно от боли. Вернувшись из путешествия, мы с Эдом, воодушевленные возникшими между нами новыми, более прочными и доверительными отношениями, завели разговор о супружеской жизни, в частности о браке родителей Эда.

– Ну, после той катастрофы, которой обернулся брак моих родителей, я не желаю повторять их ошибок, – заявил Эд.

Я понимала, что он не хотел меня обидеть, но его слова были для меня точно нож острый.

– Никогда-никогда?

– А смысл? Брачное свидетельство не смогло удержать папу, оно для него вообще ничего не значило. Если люди по натуре обманщики и предатели, то церемония бракосочетания и клочок бумажки определенно ничего не изменят. – Он говорил настолько горячо и страстно, что я была потрясена.

Я, конечно, знала, что брак родителей Эда формально распался еще до смерти его отца, но не предполагала, что Эд так сильно переживает из-за этого.

Если честно, я растерялась. Нет, я отнюдь не рвалась замуж, но твердо знала, что рано или поздно свяжу себя узами брака, причем в последнее время я все чаще мысленно рисовала, как пройду по проходу вместе с Эдом. Но оказывается, у Эда на сей счет имелась своя точка зрения, изменить которую было не в моих силах. Хотя тогда это меня не останавливало.

Отмахнувшись от неприятных мыслей, я снова принялась изучать фотографии. Сколько воспоминаний о счастливых временах с друзьями и родственниками! Вот фотография моей коллеги и старой подруги Люси с ее новорожденным. Люси была первой из нас, кто забеременел. Что казалось выше нашего понимания, по крайней мере большинству из нас. И тем не менее Люси и ее бойфренд Джейк очень хотели ребенка, планировали это и были счастливы. У меня защемило сердце, когда я машинально провела пальцем по славному личику новорожденной девочки.

– Ты сегодня ранняя пташка. – Голос Джейн врывается в мои мысли.

Я поворачиваюсь к подруге. Видок у нее еще тот. Взгляд затуманенный, волосы всклокочены, словно она сражалась с газонокосилкой.

– Ну, к тебе это тоже относится.

– Угу, никак не могла заснуть. Терять лучшую подругу – ужасно грустно! – Джейн строит печальную рожицу, оттопырив нижнюю губу.

– Извини.

– Ладно, проехали. Ты волнуешься?

– Жду не дождусь. – Сегодня я съезжаюсь с Эдом, и теперь во мне оживают воспоминания о всех треволнениях того дня.

Решение о том, чтобы съехаться, было значительным прогрессом в наших отношениях, причем, как ни странно, предложение исходило от Эда.

– Я столько времени провожу в вашей квартире, словно мы уже живем вместе, – в один прекрасный день заявил Эд, когда мы, лежа рядышком на диване, смотрели телевизор.

– Э-э-э? – Я прослушала, о чем он говорил.

– Тогда почему бы нам этого не сделать?

Я нахмурилась, пытаясь уловить предмет разговора. Речь явно шла о чем-то серьезном.

– Не сделать что? – Я повернулась к нему лицом, ожидая объяснений.

– Мы могли бы… ну, ты понимаешь, – замялся Эд. – Перебраться куда-нибудь вместе.

Эд, избегая смотреть мне в глаза, теребил несуществующую нитку на джинсах. Он не отличался особой стеснительностью, а потому можно было понять, каких титанических усилий ему это стоило. И я решила облегчить задачу:

– Эдвард Уильямс, ты что, предлагаешь жить вместе?

– Хм, я просто подумал, может, нам будет проще… ну, ты понимаешь… и в самом деле съехаться, – пожал плечами Эд.

Я немного помолчала, переваривая его слова.

– Проще?

– Ну да. – Эд снова пожал плечами. – Не придется болтаться туда-сюда между нашими домами. И все вещи будут в одном месте. Ну и вообще это будет здорово.

Не выдержав, я расплылась в широкой улыбке:

– Да, это будет здорово. Даже больше того. Это будет потрясающе. Эд, я с удовольствием!

Итак, мы провели в поисках квартиры несколько недель, обшарив весь север Лондона – начиная с грязных улочек Тоттенхэма и кончая тенистыми аллеями Хэмпстеда, где мы могли позволить себе арендовать разве что коробку для обуви, и в конце концов остановились на районе Крауч-Энд, возле Александра-паласа. И только после этого рискнули огорошить Джейн.

– Значит, бросаете меня, да? – Джейн напустила на себя грозный вид.

Но я знала, что она придуривается; более того, когда мы наконец нашли квартиру, Джейн даже выставила нам бутылочку просекко – отметить радостное событие.

И вот этот день настал, и я заново переживаю его. Тогда я была на седьмом небе от счастья, но сейчас к ощущению счастья примешивается некая нервозность.

Джейн, расхаживая взад-вперед по кухне нашей крохотной квартирки в Тафнелл-Парке, готовит кофе. Я наблюдаю за ней с затаенной улыбкой. Все эти годы мне не хватало общества Джейн, не хватало легкости совместного бытия. Обернувшись, она ловит мой взгляд:

– Все в порядке?

– Да, замечательно. Я буду по тебе скучать.

Она театрально вздыхает:

– Ага, и я тоже. Честное слово. – Я собираюсь ей сказать, что мне ужасно жаль, но она перебивает меня вопросом: – Сдобную лепешку?

– Угу, с удовольствием.

Положив лепешку в тостер, Джейн лукаво улыбается:

– Спорим, твой Эд не будет ухаживать за тобой так хорошо, как я. Уверена, что не хочешь остаться? – Она комично надувает губы.

– Ну, предложение, конечно, заманчивое… Да-да, продолжай. Я сейчас позвоню Эду, скажу, что передумала.

– Представляю, что тогда будет. Он меня сразу убьет!

Лепешка выскакивает из тостера, Джейн намазывает ее маслом и протягивает мне.

– Спасибо. Мм… Эта девчонка делает бесподобные лепешки. В один прекрасный день ты станешь образцовой женой.

– Ой, заткнись, ради бога! – Джейн бросает в меня мокрый чайный пакетик. Я уклоняюсь, пакетик падает на диван за моей спиной, и Джейн со смехом говорит: – Ха, пропал твой задаток! Кстати, а когда прибывает фургон?

– Около двенадцати.

Я обвожу глазами комнату – проверить, все ли упаковано. И изо всех сил напрягаю мозги, пытаясь вспомнить, кто въедет в мою освободившуюся комнату. Ведь Джейн может показаться странным, если я об этом не упомяну. Неожиданно в памяти всплывает имя Рут. Эта чудаковатая девица поселилась в нашей квартире, но через пару недель вылетела оттуда как пробка, когда Джейн обнаружила, что новая жиличка таскает у нее из кошелька деньги. Меня гложет чувство вины, но я старательно пытаюсь отмахнуться.