— Я заранее прошу прощения за такой вопрос, но случалось ли, что кто-то из сыновей упрекал вас в том, что вы мало ими занимались в детстве?

— Да, — кивает Рунольфур, — такое бывало.

— Удалось ли вам как-то проговорить это и решить проблему?

— Думаю, ни проговорить, ни решить такую проблему невозможно. Но разговаривать об этом надо. И не только разговаривать. Например, прошлой зимой мы со Стебби и Эйви дважды в неделю вместе ходили на йогу. Встречались в семь утра, шли на занятия, потом в сауну, в душ и в полдевятого расходились. Иногда даже не разговаривали. Но важно, что мы делали это вместе, а вместе можно и помолчать. Как я уже говорил, изменить прошлое, к сожалению, нельзя. Но можно работать над сложными отношениями ради будущего.

— Последний вопрос. Что вам и вашей младшей дочери Люкке дал опыт активного отцовства?

— Вряд ли правильно сводить разговор только к фигуре отца. Мы воспитываем дочь вместе с женой, и для Люкки это означает, что рядом с ней не один, а два любящих человека. Кроме того, забота о ребенке — непростая ежедневная работа, и вдвоем справляться легче. Но и награда достойная: моя дочь любит меня и говорит мне об этом каждый день.

Пару часов спустя я зашел поплавать в открытый термальный бассейн: Олли и все его домочадцы настаивали, что без посещения этого места впечатления от Рейкьявика будут неполными. Наслаждаясь одиночеством на дорожке (большинство посетителей отмокали в огромном джакузи с горячей водой), я думал о Рунольфуре и его сыновьях: как они вместе молчат на йоге, глядя, скорее всего, в такое же хмурое исландское небо, и о своей старшей дочери, с которой я проводил слишком мало времени 20 лет назад, а теперь она вдруг выросла и живет в другой стране. «Изменить прошлое нельзя, но учиться на своих ошибках нужно» — так, кажется, он сказал. Надо добраться до ближайшего вайфая и позвонить дочке. Вот только в сауну погреться забегу.

Музыканта и певца Йона Йонссона в Исландии знают практически все: по крайней мере, за несколько дней, проведенных в Рейкья́вике, я не встретил ни одного человека, который о нем хотя бы не слышал. Его музыкальные видео собирают на YouTube по 60–100 тысяч просмотров, а это примерно 20–30 % населения страны. «Конечно, я знаю Йона Йонссона, — кивнул таксист по дороге в Селтьярнарнес — расположенный на живописном мысе пригород исландской столицы, где 33-летний певец живет с женой Хафдис и тремя детьми. — Но он не только музыкант, но а еще и экономист».

— Э-ко-но-мист? — хохочет Йон, когда мы устраиваемся в гостиной его белоснежного двухэтажного дома в 200 метрах от океана. — Так и сказал? Это очень смешно… Но я сейчас все объясню! Я действительно изучал экономику в Бостонском университете, и один исландский банк попросил меня проводить занятия по финансовой грамотности в школах. А когда новость попала в медиа, меня назвали «музыкант и экономист». Ни одного дня по этой специальности я не работал, хотя лекции для школьников читаю уже семь лет. Но вообще-то я скорее футболист, чем экономист!

Две главные страсти Йона — музыка и футбол — родом из детства. В шесть лет он пошел в музыкальную школу, в восемь начал играть на гитаре, в двенадцать впервые попал на телевидение. «Я спел песенку собственного сочинения о том, что молодые люди ни в коем случае не должны курить!» — смеется Йонссон и тут же тоненьким голоском изображает, как пел тогда. В дальнейшем наш разговор то и дело превращается в шоу: Йон подражает разным голосам, изображает капризных детей, злых собак, американских туристов, футбольных болельщиков, выдавая при этом временами такого Джима Керри, что я просто лопаюсь от смеха.

Та песня про вред сигарет трамплином к всенародной известности не стала, и до поры до времени мальчик пел в школьных мюзиклах и продолжал писать песни. А еще он играл в футбол и даже стал в 2003 году чемпионом страны среди юношей в составе команды «ФХ», представлявшей его родной город Ха́бнарфьордюр, расположенный в десяти километрах к югу от Рейкьявика. Год спустя он получил футбольную стипендию в том самом Бостонском университете.

Именно в Америке появился на свет музыкант Йон Йонссон: он пел для друзей в общежитии, играл в барах, а в 2010-м, уже после окончания университета, выпустил первый сингл. «У меня есть младший брат, тоже музыкант. Он дебютировал в 2009 году, и я подумал: пора и мне на сцену!» — смеется Йон. Через два года он записал первый альбом, а в 2012-м музыканта заметил известный продюсер Эл-Эй Рид и подписал его на свой лейбл Epic Records, где тогда работали такие звезды, как Тони Брэкстон, Аврил Лавин и Сиара. К тому времени Йон уже жил на две страны: в Исландии он продолжал играть за «ФХ», а в Америку ездил заниматься музыкой. «У меня не было амбиций покорить мир или стать звездой в США. Чаще, наоборот, я рвался домой, кричал: „У меня игра!“ Мы как раз вышли в квалификацию Лиги чемпионов, а это фантастический успех для исландского клуба. Но самое главное — Хафдис была беременна, а ведь я собирался стать лучшим папой в истории! Так что узнать о рождении ребенка, сидя в поезде в нью-йоркском метро, точно не входило в мои планы».

Йон вернулся на родину, поет теперь в основном по-исландски и ни о чем не жалеет: ему нравится быть отцом, музыкантом (с футболом он недавно закончил), участвовать в теле- и радиошоу и… озвучивать мультфильмы. «От такой работы я никогда не отказываюсь. Представляете, ребенок приходит в кино, слышит мой голос и кричит: „Это мой папа!“ Ради такого я готов на все». В прошлогоднем мультике про Гринча он озвучивал рассказчика, а в недавней премьере «Куклы с характером» ему достался пес Зубастер Дог. «В оригинале он говорит голосом рэпера Pitbull, поэтому мне приходилось делать вот так!» На злобное рычание пса, которого изображает Йон, прибегают два белокурых ангелочка: его шестилетний сын Йон Триггви и дочь Мьодль, ей скоро исполнится пять. Вскоре к нам спускается и слегка заспанная Хафдис — их с Йоном младшей дочери Сигридур Соул всего шесть недель, и ее мама пока живет по распорядку кормлений.

— Каково это вообще — быть знаменитостью в Исландии? — спрашиваю я Йона.

— Возможно, стать звездой здесь и легче, чем в других странах, нас ведь всего 330 тысяч, но вот продержаться в топе десять лет непросто — и я рад, что мне это удалось. В обычной же жизни я просто сосед: хожу в те же магазины и отвожу детей в тот же садик. Наверное, в супермаркете меня чаще узнают, чем других, а время от времени какой-нибудь подросток крикнет: «Эй, Йон, привет!» — и я с удовольствием сделаю с ним селфи. Но чтобы рвали на куски или толпа фанатов орала: «Смотрите, это О-О-ОН!!!» — такого не бывает.