Хорошо развлекаются в УРКе.

– Сходил бы, чего дома сидеть. Или не любишь ужастики?

Ник подумал, формулируя.

– Я не хочу смотреть на про́клятых даже в кино.

Майор мгновенно стал серьезен.

– Встречался? Где?

– В Арефе.

– А-а-а… да, там была пиковая ситуация. Инициация пошла спонтанно, волной. Смерть, кровь, страх – отличные катализаторы. Слышал про Гуревский поселок?

Ник мотнул головой.

– Оборотни вырезали, пока местные мужички с винтовками по горам бегали. Вернулись… В общем, устроили облаву. Головы на пики, шкуры на растяжках вдоль дороги.

– Головы? – помолчав, переспросил Ник.

– Угу. Некоторые обратно перекидывались, их в людском обличье отстреливали.

– А как узнавали, что это именно оборотни?

– Кто ж еще чужой вокруг мертвого поселка крутиться будет? Или ты тоже считаешь… как там… – щелкнул Алейстернов пальцами, вспоминая. – Пусть лучше будут оправданы десять преступников, чем пострадает один невиновный. Да?

Ник пожал плечами. Он не задумывался над этим вопросом.

– Но ведь еще как посмотреть: почему они будут оправданы? – настойчиво продолжал майор. – По незнанию? Или осознанно, по необходимости? Когда ответственность больше?

Ник не ответил, машинально разрисовывая тригонометрическое равенство рожками и хвостами. Почему-то вспомнилось, как стрелял возле разбитого «ТАНа» и кровь плеснула из-под бороды. Все-таки убил бы его тогда ареф или нет?

Алейстернов кивнул на тетрадь с экзаменационными билетами.

– Хорошая вещь – алгебра. Формулы. Доказательства. Удобно принимать решения, да. И ответ проверить можно, сойдется или нет. А как решать, когда данных недостаточно, вот вопрос.

Майор встал и прошелся вдоль книжных полок, щелкнул по корешку справочника – того самого, что подпирал разбухшую от документов папку.

– Как думаешь, у тебя достаточно данных?

– Что вы имеете в виду?

– Видишь ли, я давно работаю с твоим дедом. Я помогал искать тебя. Георг тесно сотрудничает с УРКом.

Ник аккуратно перечеркнул разрисованные формулы.

– А при чем тут УРК?

– Не понимаешь?

– Нет.

– У Георга в кабинете есть интересная фотография. Не обращал внимания? Он и двое мужчин рядом с казенной машиной.

– Это на которой мой отец?

Майор посмотрел на него в упор.

– Да. Твой отец. Но ты спроси у деда про второго. Незаурядный был человек. Георг его хорошо знал. Запомнил? Очень хорошо знал. Карточка, кстати, подписана с обратной стороны. Тебе будет интересно.

Алейстернов потрогал уголок папки и пододвинул справочник. Ник молча следил за ним. Ну глупо же думать, что дед отдал настолько секретные документы. Майор глянул на обложку и резко задвинул папку обратно. «МБД236.78», – вспомнил Ник.

– А знаешь, что еще интересно? – спросил, не поворачиваясь, Алейстернов. – Когда данных недостаточно, то принимаешь решение, основываясь на чужом авторитете. Но отвечать-то придется самому, вот в чем парадокс.

Он мельком глянул через плечо.

– Поэтому вот так придешь в кино, полюбуешься, как девица неидентифицируемая вены перегрызает, а главный герой ее из автомата – шарах! И никаких проблем. Веришь, очень успокаивает.

– Альберт? – Дед стоял на пороге. – Я ждал тебя на Бастионной.

– Извините, уехал на другой конец города, пока бы обернулся, не успел. Сюда было ближе.

– Давно ты у нас? – смотрел Георг тяжело, точно спрашивал с провинившегося подчиненного.

– Минут десять, – майор, напротив, улыбался. – Наверное, милейшая Александрина помнит, когда меня впустила.

– Продуктивно провели время?

– Беседовали про киноиндустрию. Вы знаете, что ваш внук не интересуется ужастиками?

– Догадываюсь.

– Очень серьезный мальчик, да.

Ник переводил взгляд с одного на другого. Точно смотрел спектакль.

– Ну, мне пора. Вот, я привез. – Алейстернов вытащил из заднего кармана конверт и отдал деду.

– Не останешься на ужин?

– С радостью бы, но время поджимает.

– Я провожу.

До порога они шли в молчании – Ник прислушивался. Хлопнула дверь. Обратных шагов не слышно. Очевидно, Георг решил проводить гостя до машины.

Ник закрыл тетрадь и выровнял учебники в аккуратную стопку.

Дед вернулся спустя четверть часа, сел на освобожденное майором кресло.

– Микаэль, о чем вы говорили с Алейстерновым?

– Он же вам сказал, об ужастиках. Альберт уговаривал меня сходить на новый фильм.

– И все?

– Нет. Еще о том, что в Арефе произошла спонтанная инициация.

– Это далеко от кино.

– Я просто объяснил майору, почему не хочу смотреть на про́клятых.

– Хорошо. Занимаешься?

Дед взял из стопки учебник, полистал.

– Что это? «Сумма углов всякого треугольника меньше ста восьмидесяти градусов и может быть сколь угодно близкой к нулю». Не знал, что у вас в гимназии изучают геометрию Лойбачевски.

– Я факультативно.

– Тебе так нравится математика?

– В ней есть гармония. Четкая система. А Лойбачевски к тому же позволяет представить иную реальность, отличную от нашей.

– Ну вот, я-то надеялся, внук продолжит семейное дело, а он собирается в науку. Документы хоть читал? – Георг кивнул на папки.

– Да. И хотел спросить…

Дед встал.

– Извини, но, надеюсь, твой вопрос можно обсудить за ужином. Я не успел сегодня пообедать.

Они перешли в столовую.

Пока Александрина наливала суп, дед восхищался погодой, предлагал, если тепло постоит еще несколько дней, съездить на залив и пострелять.

– Давно не охотился. Все дела, дела, так замотаешься, что и с внуком побеседовать некогда.

Александрина вышла.

– Так что ты хотел узнать?

– В досье на л-рея после каждого города есть строчка: «Отказ». Его возможности ограничены?

– В определенной степени. Видишь ли, чтобы снять проклятие, л-рею дается ночь. Одна ночь, независимо от того, скольких отметили своей печатью Псы. Это чисто технический момент: без печати л-рей не может, а печать активируется и держится не долее полнолуния. Не снял – опоздал. Свое время л-рей рассчитывает сам: сколько работать, сколько отдыхать. В принципе ему достаточно брать одно проклятие в месяц. Ты ведь понимаешь, что для л-рея необходимость выполнять свой долг обеспечена физиологией?