– Земляков из Ичкерии ищешь? – спросил на родном языке Джин.

– Как ты догадался, что я чеченец? – Дукузов тоже ответил по-чеченски. – Может, я дагестанец?

– Э-э, – протянул Джин, спустился вниз и надел тапки. – Это русские могут путать нас с аварцами, ингушами или осетинами. Ты откуда родом?

– Из Грозного, – ответил Дукузов.

«Боится говорить правду, – разглядывая террориста, усмехнулся про себя Джин. – Этого и следовало ожидать».

– Далеко собрался?

– На Байкал, – уклончиво ответил чеченец. – По делам.

– Меня Вахид зовут, – Джин протянул руку.

– Шавкат, – представился знакомый по фотографиям Дукузов.

– А я во Владивосток еду, – Джина охватила неподдельная радость. Наверняка бандит считает, что на земляка так повлияла встреча вдали от родины.

– Мужики, – пробубнил с набитым ртом алкаш-попутчик, – что вы по-своему балакаете? Подсаживайтесь ближе. По сто грамм накатим.

– Нет, отец, спасибо! – вежливо отказался Дукузов, бросив взгляд на взлохмаченного седого мужчину с пропитым и съеденным возрастом лицом.

– Все вы такие, – наконец прожевав и сглотнув купленную во время остановки курицу, с какой-то затаенной пьяной угрозой и обидой одновременно проговорил он. – Для вас все русские – свиньи. А все прете и прете к нам. У самих небось ни работы, ни жрачки. Зато плодитесь, как кролики…

– Слушай ты, шакал вонючий, – Джин, вне себя от ярости, развернулся всем корпусом к навязавшемуся на его голову пассажиру, – если сейчас свой вонючий пасть не закроешь, я тебя на куски порежу, а ночью по частям через окно в туалете выброшу! Ты худой и маленький, как курица, на тебя пять пакетов хватит. Спросят: «Где?» – скажу, не знаю. Он все время пьяный был, потом куда-то ушел. А пока поезд до твоего Белогорска дойдет, звери твой мясо и кости съедят. Да и кто будет ходить искать тебя вдоль железный дорога? Подумают, от поезд отстал и бомж сделался.

Джин специально усилил акцент, чтобы представившийся Шавкатом Дукузов сделал вывод, будто он недавно в России, а речь свою поставил таким образом, что сразу становилось ясно, он с ненавистью относится к неверным.

– Не горячись, – попытался успокоить Джина Дукузов, но это еще больше его раззадорило:

– Почему я должен терпеть этот шайтан рядом? Зачем нет вагон для мусульман? Ты бы сел с такой свиньей за один стол?

Мужичок, вмиг протрезвевши, схватил со стола пачку дешевых сигарет и попытался выскользнуть из купе.

– Э-э, – Джин поставил ногу на соседнюю полку, преградив ему путь. – Ты сначала со стола убери. Мы с земляком будем чай пить.

– Зря ты с ним так, – вновь заговорил по-чеченски Дукузов. – Он ментам настучит, и все. Сам знаешь, как здесь к нам относятся.

Они заказали у проводника чай и сейчас мирно сидели напротив друг друга за чисто убранным столиком. Попутчик с двумя пакетами мусора, в которых позвякивали пустые бутылки, вышел и больше не заходил, облюбовав себе место на откидном сиденье в проходе, периодически уходя на перекуры в тамбур.

– Шавкат, ты давно дома был? – Джин отхлебнул из стакана, установленного в подстаканник, чая и выжидающе посмотрел на бандита.

– Да нет, – тот почему-то отвел взгляд в сторону.

Стало заметно, что он волнуется.

– Судя по твоему виду, ты чего-то недоговариваешь, – Джин усмехнулся. – Ладно, не хочешь, не говори.

– Тебе показалось, – Дукузов натянуто улыбнулся.

Что-то было странным в его поведении, манере разговора. Перед выездом соответствующие структуры составили психологические портреты выявленных террористов. Опросив местных жителей, узнали даже, на каком уровне тот или иной владеет русским. Есть ли среди них левша, кто какие имеет наклонности.

– Я долго воевал с неверными, – покосившись на двери, попытался зайти с другой стороны Вахид. – Потом был ранен. Кафиры напали рано утром. Мы стояли рядом с Марзой-Мохк и пытались прорваться в сторону гор, на север. Но перед Гуни нас встретил батальон кадыровцев. Мне повезло. Приняли за убитого. Как дошел до ближайшего селения, один Аллах знает…

– Да, потрепала тебя жизнь, – посочувствовал Дукузов.

– И сейчас не сладко. – Джин отвернулся к окну.

Смеркалось. В вагоне зажгли свет. Он следил за своим собеседником и терялся в догадках, почему Дукузов никак не отреагировал на то, что события его рассказа произошли в нескольких километрах от родового села бандита? Снова восстановил в голове все снимки, находящиеся в распоряжении ГРУ. Правда, на них террорист запечатлен в более раннем возрасте, однако как бы не соответствовал овал лица. Не было ямочки на подбородке. Он засомневался, что перед ним Дукузов, и решил пойти другим путем. Зная, что отец террориста привлекался к ответственности за использование рабов из числа русскоязычного населения, он отставил подстаканник в сторону и криво усмехнулся:

– Правильно говорят русские, «нет худа без добра». Когда встал на ноги, случайно наткнулся в Эникали на парня, с которым вместе учились в школе. Он русский, но всю жизнь прожил в Чечне. Оказалось, еще при Дудаеве один из местных жителей вывез его из Курчалоя и превратил в раба.

– Ты ему помог?

– Не только, – Джин поиграл желваками. – Презираю чеченцев, которые в то время, когда идет война с неверными, занимаются хозяйством, зарабатывают деньги, спят со своими женами, да еще и ничего не делают своими руками. Ведь если бы не мы, смог бы он жить припеваючи?

– Убил?

– Нет, – уверенный в том, что перед ним не Арслан Дукузов, а его тщательно подобранный двойник, ответил Джин и решил пойти ва-банк: – Арслан, неужели ты думаешь, что я тебя не узнал? Зачем ты назвал другое имя человеку, который знает тебя с малых лет? Перестал доверять землякам?

– Я не Арслан, – растерянно хлопая глазами, мужчина отстранился от стола.

– Ты Арслан Дукузов, – Вахид исподлобья вперился в лгуна немигающим взглядом.

– Хорошо, – неожиданно мужчина расслабился и, положив руки на столик, слегка наклонился к Джину: – Меня зовут не Шавкат, но и не Арслан Дукузов. Мое настоящее имя Доку. Уже десять лет работаю в Москве у одного из своих родственников, который организовал там свой бизнес. Не буду говорить, кто он, извини. Недавно он меня пригласил к себе домой. Там же были двое русских. Если бы ты видел их! Кровь стынет в жилах. Один маленький и толстый. Огромная лысина, а волосы только над ушами и немного на затылке. Еще и рыжий. Левого глаза нет, а нос вот такой ширины, – он указательным и большим пальцами показал размеры длины спичечного коробка. – А верхняя губа, как у зайца. Он усами этот шрам прячет, но от этого еще страшней становится. Они у него жидкие. Одним словом, урод. Второй тоже лысый. Походит на мешок с длинными руками. Тот, у которого три губы, посмотрел на какую-то фотографию, потом на меня, и так несколько раз.