Марина ощутила охвативший голову жар. Зачем она сюда притащилась? Помогать Апрелю делать полы в чужой квартире?

Непонятная тревога снедала ее. Она стояла за кустом у подъезда, не в силах уйти и не в состоянии проникнуть внутрь. Придется ждать, пока кому-нибудь из жильцов не понадобится войти или выйти. Ей повезло. Во двор прикатила машина «Скорой», из парадного выскочил пожилой мужчина в одном спортивном костюме и повел врача и медсестру вверх по лестнице. Марина юркнула за ними.

– Моей жене плохо… – донеслось до нее с верхнего этажа. Хлопок двери, и шаги по лестнице и голоса смолкли.

Она осмотрелась. На первом этаже все двери выглядели опрятно. Обычно легко определить, в какой из квартир идет ремонт, – по мешкам со строительным мусором, выставленным на лестничную площадку, по стружкам и меловой грязи на полу, по запаху шпаклевки и краски, наконец…

Марина подняла голову. Никакого запаха ремонта она не ощущала, и немудрено: нос-то заложен. Она только собралась подниматься, как сверху что-то скрипнуло, кто-то затопал и вихрем слетел по лестнице. Она едва успела метнуться в темный угол за выступом и прижаться к стене, как мимо пронесся… Апрель, словно за ним гналась стая бешеных псов. Внизу, заметив «Скорую», он притормозил и чинно зашагал прочь.

Марина не могла ничего этого видеть, она обостренным слухом улавливала каждый звук и догадывалась, как ведет себя объект ее жгучего интереса. Взбежав по лестнице, она прильнула к пыльному окошку и увидела, что шофер машины с красным крестом сидит в кабине и курит, выпуская дым наружу, а молодой человек в коричневой куртке быстро удаляется в противоположную сторону.

Марина растерялась. Ей-то что делать? Бежать за Апрелем? Почему он, едва явившись на работу, все бросил и был таков? Может, его отчитали, выгнали за опоздание? Час-то не ранний. Может, его оскорбили, обидели… С этими мыслями она медленно поднималась по ступенькам, не осознавая толком, зачем ищет глазами квартиру, из которой, сам не свой, вылетел Апрель. Второй этаж, третий – никаких признаков ремонта.

«Что, если он приходил не на работу, а к ней? – вспыхнуло в уме девушки. – И она оказалась непреклонной, не стала говорить с ним? Отослала прочь? Что, если я сейчас увижу ее?»

На четвертом этаже она остановилась перевести дух. В висках стучало, сердце выпрыгивало из груди. Беспричинное волнение овладело Мариной, как будто должно было случиться – или уже случилось – что-то страшное. Из трех дверей на этой лестничной площадке одна показалась ей приоткрытой…

Не отдавая отчета в своих действиях, девушка потянула дверь на себя. В прихожей горел синий свет, в коридоре стояла тишина.

«Что я делаю? – смешалась Марина. – Врываюсь без звонка, без стука в чужое жилище…»

Но маниакальная жажда увидеть ее, ту, которая сводит Апреля с ума, играет им, словно матерчатым клоуном, оказалась сильнее здравого смысла. Вместо того, чтобы вернуться на лестницу, Марина сделала несколько шагов по коридору и робко произнесла:

– Эй, хозяева… у вас дверь открыта…

Ей никто не ответил. В коридоре висело большое зеркало. В нем отражалась часть гостиной в синих и желтых тонах, – диван, кресло и кусок ковра. На ковре…

Марина сдавленно вскрикнула и прижала к губам варежку. Этого не может быть! У нее температура, она лежит в бреду, и вся эта жуткая картина возникла в ее расстроенном сознании… Она зажмурилась и потрясла головой, боясь упасть в обморок и остаться здесь, рядом с мертвым телом…

Неужели Апрель тоже видел? Последней мыслью перед беспамятством был вопрос: «Откуда он выбежал, из этой квартиры или…»

* * *

– Алло? Здравствуйте, – вежливо произнесла Астра в трубку. – Мне нужен господин Ракитин.

– Сию минуту… – ответил ей женский голос.

Похоже, к телефону подошла не Раиса. И не Нелли… Кто же тогда? Домработница?

– Слушаю вас, – сухо, нервозно отозвался мужской баритон.

Этот голос не мог принадлежать профессору. Тембр, интонация другие.

– Никодим Петрович, это Ельцова. Я по поводу Ворот Иштар…

– Простите… м-ммм… – замешкался баритон. – Никодим Петрович тяжело заболел… Я его сын, Леонтий Никодимович. Видите ли, у нас в семье случилось несчастье. Еще раз прошу прощения…

Он без лишних церемоний положил трубку, а она осталась с открытым ртом и самыми плохими предчувствиями. Случилось несчастье… Какое, с кем? Неужели с профессором? Ну да, он же заболел… Астра старательно гнала от себя куда более страшную догадку. Кто-то не просто болен, кто-то мертв! Начинают сбываться опасения Нелли…

Матвей все понял по выражению ее лица. Они сидели на диване в его гостиной и обсуждали очередной визит Астры к Ракитиным: нужно же как-то продолжить знакомство с Раисой.

– Мне кажется, кого-то убили, – прошептала она.

– С чего ты взяла? Нелли бы позвонила тебе первая…

Астра молча отправилась ставить чайник. Чашка зеленого чаю с медом не помешает в такую ненастную погоду. После обеда зарядил снег, за окном сплошное белое марево. Тучи набежали и давай сыпать…

– Почему она не звонит? – повторяла Астра, заваривая чай. – Это уж совсем никуда не годится!

Матвей без труда угадывал невысказанную ею мысль: раз Нелли до сих пор не позвонила, значит, она и есть жертва.

– Человек доверился нам, рассчитывал на нашу помощь, а мы…

– Что мы? – рассердился он. – Должны были приставить к ней охрану? У нее брат – бизнесмен, пусть бы обеспечивал безопасность родной сестры. Мы не телохранители! Она могла в полицию заявить, в конце концов.

– О чем? Как ты не понимаешь? Дело Ракитиных – тонкое, словно паутинка. Беспочвенные подозрения никто не станет рассматривать. Подумаешь, брелок потерялся или браслет. Женщины часто теряют украшения и разные мелочи. Ракитиным кто-нибудь угрожал? Нет…

Астра протянула ему чашку с чаем.

– Где у тебя мед?

– В правом шкафчике…

Она достала вазочку с медом и поставила на стол. Забыла дать ложки…

– Позвони ей сама, – посоветовал Матвей.

– Я, пожалуй, свяжусь с Борисовым…

Астра набрала номер начальника службы безопасности «Юстины», тот, к счастью, ответил сразу.

Она назвала ему адрес профессора Ракитина и попросила узнать, все ли его близкие родственники живы.

– Хоть бы перед праздниками никаких трупов, – вздохнул Борисов. – Умеете вы, Астра Юрьевна, испортить настроение.

– Я про трупы ни слова не говорила.

– И много родни у господина Ракитина?

– Жена, дочь, сын с невесткой…

– Четверо? Ладно, это еще по-божески.

– Я консультируюсь с профессором по поводу построек на загородном участке, – сочла нужным объяснить она.