хотя и понимала, как и сказала старуха, что я сейчас подтвержу, что никто не выживет. Никто…

– Пойдем, – я твердой походкой направилась в ту дверь, где были остальные дети.

Это оказалось очень большое помещение. Судя по убранству – бывшая столовая. Здесь стояли небольшие лежанки, на них лежали дети. Около них находились их родители. Кто-то сидел и улыбался, играя с ними, дети в ответ с улыбкой смотрели на них. Спеленатые, но еще не вошедшие в ту стадию, которую видела я.

– Где более тяжелые? – спросила я у подошедшей ко мне женщине.

– Вы целительница? – поинтересовалась она.

– Да, и я хотела бы осмотреть детей. Начнем с самых тяжелых. Сначала простой поверхностный осмотр. Мне нужны простыни, вода и отвар из той травы, про которую я говорила Янушу, – пояснила я женщине.

– Я вас поняла, – кивнула она. – Сейчас все будет.

Она подозвала к себе еще одну молодую женщину и шепнула ей, чтобы она все принесла. Сама же, приглашающе махнув рукой, направилась к дальней стене. Там, за перегородкой, оказались еще лежанки. Дети здесь уже не улыбались. Прикрытые глаза, поверхностное дыхание, ожоги по всему телу. Неправильные ожоги, уже с отделяемым, как у того ребенка. Да, это было оно. Как же так? Я снова закусила губу, обтерла руки.

Мы молча стали обходить всех по очереди. Родители встревожено и с надеждой смотрели на меня, а я понимала, что не могу дать им эту надежду.

С другого конца помещения послышался шепот:

– Почему она ничего не делает, не помогает им, а просто смотрит?

– Сказали же тебе, сначала осмотр нужен, сейчас лечить начнет, – ответили уже громче.

– Я закончила, – обернулась я к женщине. – Мне нужно помещение, где я могу спокойно и в тишине поговорить с главным лекарем.

– Да конечно, я провожу вас.

Мы поднялись на второй этаж по слегка поскрипывавшей лестнице. Я спиной чувствовала взгляды, казалось, что они прожигают меня насквозь.

Меня завели в одну из комнат и оставили одну. Я подошла к окну, уткнулась лбом в холодное стекло. Постояла немного, выдохнула, собралась с силами, в складках плаща нашла кристалл. Пошел вызов.

– Да, говорите, – раздался строгий и слегка надменный голос главного лекаря.

– Здравствуйте, это Элена. Вам уважаемый Роберт сказал, что мне пришлось перенестись в поселение и здесь заболели дети? – спросила я.

– Да, я помню такое. И что ты хочешь? – холодно ответила она.

– Это не эксперимент, как думали родители.

– А что? – ее голос стал насмешливым.

– Черная болезнь, – чуть хриплым голосом сказала я.

Тут же послышался удар, и с двух сторон послышался крик:

– Что?!

Обернулась на звук. В дверях стоял и держался за косяк, чуть покачиваясь, Януш. Он был мертвецки бледный. На полу валялся таз, и вокруг разлилась вода.

– Что ты сказала?  – закричала в кристалл главная. – Повтори! Ты уверена? Может, ты ошибаешься?

– Нет, – сжав губы, ответила я. – Я вижу четкий след, и ожоги чернеют. Один ребенок погиб буквально за два часа. Если бы это был простой эксперимент, я бы успела…

– Хорошо, я тебя поняла, – уже спокойным голосом сказала главный лекарь. – Значит так. Вокруг устанавливаешь контур, ничего не предпринимаешь. Я так понимаю, ты уже успела подхватить его?

Я нервно потерла свои руки.

– Да, – прошептала я.

– Я распоряжусь о защите. Там выжгут все, ты же сама понимаешь, – проговорила она.

– Да, я понимаю…

– И спасибо тебе, уважаемая Элена. Зря, конечно, ты ринулась туда, – покачала она головой, и связь оборвалась.

Разговор закончился, я отключила кристалл. Затем тяжело опустилась на подоконник и посмотрела на Януша.

– Они выжгут здесь все, да? – на меня смотрели серьезные глаза на мертвецки бледном лице.

– Да, – кивнула я и с тоской посмотрела в окно.

На улице вовсю шелестела листва, лучи солнца озаряли все вокруг, трава покачивалась под дуновением ветра. Хорошо. Красота.

Это был не эксперимент, это точно. Существовали ягоды, черные ягоды, они росли только в болотистых местах и не везде. Точнее, нигде не должны были. А здесь, в глуши, ребята нашли их и съели, думая, что они съедобные. Никто им не объяснял, не показывал их на картинках, так как считалось, что они давно истреблены, и не растут нигде. Их истребляли, выжигали все вокруг. Когда они созревали, то лопались с небольшим хлопком и распространяли ядовитые пары, медленно заполняя все вокруг, таким образом распыляя свои споры. От их действия не было спасения, тем более, если употребить их в пищу. И они активно распространяются с дыханием и через ожоги, которые возникали на людях под действием спор. Когда я осматривала мальчика, я уже заподозрила это, но сначала не поверила. И у одного ребенка между зубов я вытащила такую узнаваемую оболочку от ягоды. Совсем как на картинке… И рисунок ожогов из старого фолианта так и стоял перед моими глазами. Да, мы были обречены. Все уже надышались.

Глава 22.

Оторвалась от созерцания улицы за окном. Рядом на диванчике сидел Януш, его руки подрагивали.

– Ты уверена, Элена? Скажи, что это неправда! – с отчаянием попросил он.

– Нет, Януш, я уверена, – покачала я головой. – К сожалению, это так, мы обречены. Мне нужно выйти на улицу незаметно, ты можешь никому не говорить?

Он поднял на меня глаза, они бегали, губы дрожали.

– Ты ничего не сможешь сделать, Януш, – положила я руку ему на плечо. – Это глупо, мы уже все заражены, это неизбежно. Ты не успеешь сбежать, если думаешь об этом.

Я отвернулась и побарабанила пальцами по спинке дивана.

– Я не об этом думал, – громко сглотнул он.

– Нам нужно избежать паники. Ты говорил, что все здесь находятся? – задумчиво спросила я.

Он неуверенно кивнул. Как же тяжело принимать решение! На последнем курсе учебы нам всем выдали амулет, и он всегда должен был быть с нами. Как раз на такой случай, когда все неизбежно, и предстоит, например, страшная эпидемия, совсем как здесь и сейчас. Как же все-таки страшно…

– Я сейчас выйду через заднюю дверь, активирую контур. Я надеюсь на тебя, – серьезно посмотрела я на него.

Он, оставаясь таким же бледным, проводил меня мутным