– Народ, – решительно начала я. Все трое выжидательно посмотрели на меня, но тут дверь палаты открылась, и внутрь зашла та самая невысокая медсестра.

– Ребята, доброе утро, – дружелюбно поздоровалась она. Из-под специальной шапочки слегка выбивались чёрные волосы. – Вы здесь уже давно? Больному надо отдыхать. Вы молодцы, что приехали, но пациент же только после операции!

– Да я нормально!.. – попробовал было возразить Мартин, но она и слушать его не стала.

– Нет-нет! Можете приехать завтра, если хотите, но на сегодня посещение окончено!

По её решительному виду стало понятно, что спорить бесполезно. Мы поднялись, собрали вещи.

– Если тебе что-то понадобится, скажи, – велел Алекс Мартину. – Мы привезём. Кстати, миссис Дрейк что-нибудь передать?

Мартин перевёл на него недоумевающий взгляд:

– Кому?..

– Ого, да тебе и впрямь нужен отдых, – удивлённо сообщил Алекс. – Раз ты даже собственную фамилию забыл! Маме твоей что-нибудь передать? Она к тебе тоже сегодня собиралась.

Мартин слегка дёрнул щекой.

– Нет, – наконец сказал он и сделал попытку улыбнуться. – Спасибо. Я сам ей позвоню, если что.

– Ну, как знаешь.

Мы попрощались и двинулись на выход мимо ожидавшей у стены медсестры. В дверях Шарлотта вдруг остановилась и с любопытством спросила:

– А что там случилось в коридоре, когда мы только пришли?

– К счастью, ничего серьёзного, – всё так же доброжелательно и даже как-то рассеянно ответила она. – Одному из посетителей стало плохо, и он потерял сознание. Потом он пришёл в себя и ушёл. К счастью, он был не один, и его друг поможет ему добраться до дома.

– А-а-а… – разом потеряв интерес, протянула Шарлотта. – Понятно. Хорошего вам дня.

– И вам, ребята, тоже.

В коридоре царили тишь да гладь, никакой суматохи не было и в помине. Мы втроём спустились вниз, и вышли на улицу, но прежде чем разъехаться, остановились на больничном крыльце. Но разговора толком не получилось. Мы только успели договориться звонить друг другу, если появятся какие-нибудь новости, как вдруг раздался приближающийся рёв двигателя, а затем словно из-под земли материализовался незнакомый мотоциклист, который, расплескав воду из близлежащих луж, проделал некий вираж по улице и лихо остановился прямо рядом с нами, лишь каким-то чудом не забрызгав нас. Мы с Алексом уставились на него с одинаковым удивлением, от Шарлотты же я ожидала потока ругани, что какая-то сволочь чуть было не залила ей грязной водой новые сапоги. Но вместо этого подруга приветливо заулыбалась, а байкер снял шлем и превратился в молодого человека, буквально на пару лет постарше нас. Он был в косухе, тяжёлых ботинках с заклёпками, а довершали образ собранные в хвост волосы. Лицо, несмотря на двухдневную щетину, было очень приятным, и вообще я вдруг поняла, почему Шарлотта вчера сказала, что байкер «круче» Майкла Фостера.

– Ребята, это Том, – радостно представила та своего друга. – Том, это Джейн и Алекс, я тебе о них рассказывала.

Тот пожал руку Алексу, дружелюбно улыбнулся мне, но Шарлотта явно не была настроена на долгие разговоры.

– Поедем? – бодро предложила она.

– Конечно.

– В общем, созвонимся, – весело обратилась она к нам. – Пока!

Мы даже глазом моргнуть не успели, как Шарлотта села на мотоцикл, Том надел шлем, байк взревел, и через несколько секунд байкер лихо умчал Шарлотту в закат. Я только вздохнула, всей душой в этот момент завидуя подруге. Возможно, немногие со мной бы согласились, но байкеры всегда представлялись мне выходцами из совершенно иного мира – мира свободы, бунтарства, скорости, какой-то своей романтики… Уж не знаю, повлияли ли на меня мои музыкальные предпочтения – а многие группы, исполняющие тяжёлую музыку, превозносят этот мир – но я целиком разделяла восхищение Шарлотты байкерами. Тея считала нас обеих ненормальными и всеми силами возражала, когда я заводила разговор о том, что хотела бы водить мотоцикл. Мол, это очень опасно, и вообще не женское дело. И если второй аргумент совершенно не казался мне весомым, то с первым утверждением я поспорить не могла. Сколько мотоциклистов сейчас гибнет на дорогах каждый день, в том числе и по совершенно дурацким причинам?.. Так что мотоцикл до поры до времени оставался в области мечтаний.

– Что ж, тогда до встречи, – Алекс улыбнулся, пригладив песочные волосы. – Ты сегодня вечером преподаёшь?

– А куда я денусь? – философски заметила я, думая о байкерах. – Передавай Гвен привет.

Так звали девушку Алекса.

– Спасибо.

Попрощавшись, я отправилась домой. Языковые курсы будут только вечером, Тея тоже сегодня на работе, а значит, я смогу заняться дальнейшим переводом. Возвращаться к жуткой тёмной книге, от которой мёрзли руки, мне не хотелось, но я вспомнила слова Розмари об ограниченном запасе времени и неохотно приступила к работе.

Сегодня работа пошла пободрее. На улице был день, углы комнаты не тонули во тьме, и книга производила гораздо менее гнетущее впечатление, хотя исходивший от неё холод никуда не делся. Чем дальше я работала, тем большее смятение испытывала. К тому моменту, как перевод был готов, внутри меня словно вырос огромный кусок льда. Пальцы после того, как я на протяжении двух часов прикасалась к старым страницам, онемели из холода, но сейчас я не обращала на это внимания. Розмари не ошиблась, когда говорила, что руна Гебу может с равным успехом означать как дар, так и жертвоприношение – именно о последнем в тексте и шла речь. Совершенно хладнокровно, словно перечисляя список дел на выходные, неизвестный мне маг описывал, какое место нужно выбрать, какое заклинание прочитать, какую пентаграмму на земле начертить и каким оружием убить жертву, которой мог быть только человек. Сложные размышления о том, зачем это жертвоприношение вообще было нужно, я так и не поняла до конца из-за обилия незнакомых мне терминов, которые наверняка смогли бы разобрать Майкл и Розмари, если бы владели древнеирландским. А жаль – ведь именно эта часть несла в себе ключевое значение. Но вот техническую составляющую этого жуткого описания я поняла хорошо, и мне оставалось только отчаянно надеяться, что эта информация поможет.

Боже мой, какой ужас. Такое чувство, будто я читаю сочинение безумного сатаниста – за тем лишь исключением, что в книге не было сказано ни слова о боге или сатане. Серьёзно, чего рассчитывает добиться этот маг? Если подобные обряды проводятся сектантами или фанатиками, это ещё можно понять: что с них, ненормальных, возьмёшь? Но человек, который писал эту книгу, явно не был сумасшедшим. Совсем наоборот – судя по чёткой структуре написанного, по небольшому количеству зачёркиваний и помарок, это писал человек, находившийся в совершенно твёрдом уме и здравой памяти и прекрасно отдававший себе отчёт в собственных действиях. Может, это был маньяк? Говорят ведь, что они в обычном общении совершенно нормальные, трезвые люди, которые превращаются в монстров, только когда дело касается идеи, которой они одержимы…