Воздух стал густым, наполнившись нашим дыханием и шорохом падающей воды.

– Скажешь что-нибудь?

– Колибри, подпевай, – позвал из-за стены Светофор и затянул припев из популярной песни.

Север мягко улыбнулся и медленно опустил голову, скользя по моему телу до внутренностей прожигающим чёрным взглядом. Я не сразу сообразила, что меня трясёт. А когда сообразила, втянула в себя воздух с тихим стоном, злорадно отметив, как приоткрылся в удивлении рот парня. А после этого ударила мочалкой по его лицу.

Никто не смеет так на меня смотреть.

– Мыло! – взвыл Север, схватившись руками за лицо.

Воспользовавшись его временной недееспособностью, проскользнула под поднятым локтем и ринулась к выходу. Надеясь, что никто не пялится мне в спину. Мечтая о том, чтобы сегодня ночью общежитие вымерло полностью.

– Стой! – раздалось за спиной, а следом короткий вскрик, звук падения и несдержанная ругань. На скользком кафеле надо быть очень и очень осторожным.

Путь от подвала до комнаты я преодолела в рекордно короткие сроки. И только захлопнув дверь и запершись на все замки, я выдохнула и рассмеялась. Поняла, что удрала, схватив чужой халат – чёрный, махровый, приятно пахнущий.

Минут пятнадцать спустя, когда я уже успела успокоиться и устроиться под тонким одеялом, в дверь тихонько поскребли и зашептали с той стороны:

– Эй, бойцовая колибри, не спишь?

Сплю.

– Слышишь?

Молчу.

– Если тебе это интересно, то тебя никто не успел узнать. Они были слишком заняты тем, что ржали надо мной.

Мило, но не настолько, чтобы подать голос.

– У тебя изумительный халатик. Маленький, короткий и… в цветочек. Мне идёт. Не хочешь глянуть?

Очень хочу. Но, пожалуй, не стоит. Тяжёлый вздох и разочарованное:

– Оля…

Тихий шелест шагов и, наконец тишина, разбиваемая моим шёпотом:

– Я согласна… Увидимся в Решальном зале.

Не стоит и говорить, что той ночью заснуть мне не удалось.

Играть можно даже вдвоём, в качестве оружия можно использовать что угодно, даже ветку от дерева, напоминающую пистолет или автомат. Если противника заметил первым, то после выстрела кричишь: «Ты убит!», вот и всё. Просто, но интересно.

Размазывая слёзы по окровавленному лицу, я всё ещё пыталась остановить кровь. Наверное, в тот момент я уже понимала, что парень молчит не потому, что впал в забытьё и не потому, что рана вдруг перестала болеть. Но думать о том, почему он вдруг замолчал, я себе запрещала.

– Пожалуйста, пожалуйста… – бормотала я.

Я уговаривала своего товарища по несчастью потерпеть. Просила его не умирать. Умоляла мальчишку не бросать меня здесь одну, совсем одну посреди снежной пустыни. На много километров вокруг, если верить карте, не было ни одного населённого пункта… Какой там населённый пункт? Визор не выдавал ни одного тёмного пятна отсюда и до горизонта. В единственном пятне находились мы: измятый снег, три мёртвых тела, я и…

– Пожалуйста, не умирай! Я что-нибудь придумаю, обязательно что-нибудь придумаю. Нас найдут. У меня маячок всё ещё работает… По-жа-луй-ста!..

Не знаю, сколько я ещё плакала. Не помню, в какой момент кровь под моими руками загустела и перестала быть тёплой. Наверное, я замёрзла настолько, что заснула прямо там. А может, потеряла сознание, но в себя я пришла только тогда, когда кто-то начал трясти меня, выбивая из лёгких остатки воздуха. И требовательным тоном приказал очнуться и не бросать его одного.

– Дежавю, – прохрипела я пересохшим горлом. – Это мои слова. Это я просила меня не бросать.

– И не надейся… Иди сюда, колибри, будем тебя в сознание приводить.

И только после этих слов я поняла, что наши нас всё-таки нашли. Поняла и расплакалась.

– Север! Мы так тебя ждали, а ты всё не приходил…

– Прости, ну прости… Нас задержала метель…

– Что вы там возитесь? – проскрипели откуда-то из Северовского кармана. – Холод нечеловеческий, идите скорее. Платформа ждать не будет.

– Я же обещала ему! Обещала! – рыдала я, цепляясь ледяными пальцами за горячую шею. – Это ты виноват, эгоист чёртов!

– Я. Только я, – покорно соглашался Северов, держа меня на руках и куда-то шагая. – Покажи мне свои пальчики, Оленька. Давай посмотрим, нет ли обморожения.

Под его ногами скрипел снег, звёзды бриллиантами подмигивали мне с неба.

– Ненавижу тебя! – рыдала я, не находя в себе сил, чтобы отодрать руки от твёрдых плеч.

– Я знаю… Прости меня, пожалуйста, прости. Больше ни шага, клянусь… Оля, ну не плачь так!

– Староста требует, чтобы ты с ним связался, – снова протрещало из кармана.

– Пусть идёт к черту, – рявкнул Север, а едва слышное шипение открывшейся двери и поток тепла сообщили мне о том, что мы куда-то вошли. – Так и передай ему, слышишь? Дословно.

– Да не проблема, – раздалось ворчливое и знакомое до слёз. – Я даже счастлив… Эй, ты зачем дверь блокируешь? А, Соратник? Я не понял, где Соратник?

И я зарыдала, проклиная тот день, когда вступила вместе с Северовым в Решальный зал почти две недели назад.

Почти две недели. Мне казалось, что полжизни прошло, а не несколько дней…

Неужели всего несколько дней назад я стояла в сердце Детского корпуса, оглядывалась по сторонам и сравнивала реальную комнату с той, которую мне навеяли коньячные пары в вагончике Полины Ивановны. Зал был меньше, чем мне приснилось, но гораздо мрачнее. Голые каменные стены, узкие окна, больше напоминающие бойницы. Пол, выложенный чёрно-белой мозаикой, и круг в центре комнаты. Тоже чёрно-белый. Все это нагоняло тоску и ужас.

– Хочешь о чем-то спросить? – поинтересовался Север, заметив, как мой взгляд блуждает по залу.

Мы столкнулись в холле общежития. Подозреваю, после нашего совместного посещения душа он боялся, что я могу наплевать на его требование стоять рядом с ним у колеса. Поэтому решил подстраховаться, подкарауливая меня внизу. Когда мы с Лёшкой спустились, он первым делом поймал меня за руку и всмотрелся в моё лицо подозрительным взглядом.

– То, что я согласилась стать частью твоей Фамилии, – решила расставить акценты я, – Не означает, что я стану играть в ваши рискованные игры. Понятно?

– А ты согласилась? – он изогнул губы в полунасмешливой улыбке и слегка приподнял левую бровь. – Я как-то упустил этот момент…

– Никаких авантюр, связанных с тем, что я таким удивительным образом похожа на цесаревну. Ясно?

Я храбрилась. Думаю, Север прекрасно понимал, что стоит ему сказать одно слово и мне, по местным законам, нечем будет крыть его карту. Понимал но, кажется, решил играть по моим правилам.