отводя взгляда от сизой полоски леса на горизонте. Кажется, или за ним и впрямь видны первые отблески городских антенн?

– Тогда в чем дело?

Скверрти коснулся губами уха подруги – нежно, едва ощутимо. Она вздрогнула, как от удара током, и повернулась к измененному.

– Если бы вот здесь, например, был шрам, – Аори провела кончиками пальцев по его скуле, – я бы точно влюбилась. А так еще держусь.

Только сейчас она заметила, что и глаза сменили цвет на зеленовато-серый. Цвет лишайника, цвет болот. Цвет Мишруми.

– Зачем?

– Ты сама говорила… говорил, что не стоит.

– Хэм Скверрти, – мягко напомнил измененный, – Каждый раз, когда обращаешься ко мне или отвечаешь на прямой вопрос. И ни с кем первая не заговариваешь. Поняла?

Он едва заметно прищурился, когда Аори облизнула пересохшие губы. Ее платье топорщилось складками, предательски обрисовывая высокую грудь.

– Да, хэм Скверрти.

Аори отвернулась, снова взялась за штурвал, словно это нужно было посреди плоского заболоченного лимана. Подол надулся колоколом, затрепетал, обнажая бедра, когда с берега налетел жаркий ветер.

Измененный перехватил ее за тонкую талию, не позволяя вновь отодвинуться. Его дыхание защекотало шею, когда, приподняв юбку свободной рукой, он медленно провел пальцами снизу вверх и остановился, наткнувшись на еще влажную от соленой воды ткань.

– Сиэ… – прошептала Аори и прижалась к нему.

Она ведь не может не чувствовать, как напряжена его плоть. Не может не понимать… или и впрямь не понимает?

Она?!

Скверрти разорвал тонкое кружево одним движением, толкнул изменяющую на руль, рванул пояс штанов, сгорая от вспыхнувших с новой силой желаний.

Аори вскрикнула, когда он вошел в нее, вошел жестко и яростно, зная, что в измененном облике счет идет на минуты. Каждая мышца ее тела натянулась струной, будто она пыталась вырваться, оттолкнуть… но вместо этого Аори подхватила ритм, устремляясь навстречу с бездумной, безрассудной самоотверженностью, какой не бывает у исковерканных изменением.

“Только не теряй себя, – беззвучно взмолился Скверрти, из последних сил удерживая потоки, когда мир взорвался алмазными искрами. – Только не меняйся.”

Он отшатнулся, чтобы не ранить Аори изменением, и, тяжело дыша, рухнул на подбившую колени лавку. А она села прямо на решетчатое днище и прислонилась спиной к бортику. Когда Скверрти немного пришел в себя и отбросил со лба прилипшие волосы, он заметил, что подруга дрожит, а в глазах застыли слезы.

– Милая…

Аори улыбнулась ему, помогая понять, что эти соленые капли не имеют ничего общего с болью или отвращением.

– Почему мне так хорошо с тобой? – она всхлипнула и вытерла глаза тыльной стороной ладони. – Почему я не верю, что это надолго? Почему не могу просто быть счастливой?

Он поднялся, пошатнувшись, недоуменно огляделся. Когда же это слайдер ухитрился вылететь на берег, да так, что они даже не заметили? Как вообще ухитрился заглохнуть?

– Чтобы изменять мир, надо его полюбить, милая. Научиться радоваться каждой минуте. Делать то, что дарит наслаждение, и гори оно все огнем.

– Я постараюсь… хэм Скверрти. Знаешь, а мне нравится быть твоей служанкой.

Поймав лукавый взгляд, измененный изо всех сил сжал кулаки. Он взял бы ее снова, и еще, и еще, чтобы она охрипла от счастливых стонов, чтобы солнце скрылось за горизонтом, первым не выдержав их бесстыдства. Но даже за одну вспышку ему придется дорого платить, и дай боги, чтобы нашлось, чем.

Он уже почти забыл, как это – быть собой. И лучше бы не вспоминал.

LP. Muddy Waters.

6.

Там, где волны плескались о терракотовые кирпичи, на стене выросла узкая полоса зеленой плесени. Одна, посвежее и пошире, – летняя. Вторая, наполовину высохшая и протянувшаяся на ладонь выше первой, напоминала о весенних паводках, когда река нагоняла в каналы воду из лимана.

Следом за Скверрти Аори взобралась по узкой лесенке причала, пытаясь одновременно не выпачкать платье и придержать подол. Стараниями “хозяина” любой порыв ветра грозил обернуться повышенным вниманием окружающих, как будто мало ей было самого факта ненавистной одежки.

По выгнувшемуся над каналом металлическому мостику прогрохотали колеса, и Аори проводила взглядом желтый кэб гвардейцев. Он, не притормаживая, скатился со стального горба и, пыхнув на прощание паром из блестящих на солнце труб, скрылся за поворотом.

Даже если их и узнали, то виду не подали. Первое… нет, конечно, не первое, но важное правило Искателей: если в твоей зоне ответственности появился другой изменяющий – вы не знакомы до тех пор, пока он сам не решит.

Гвардейцев это тоже касается, и в куда большей мере. Если обычный человек завалит задание изменяющему, от этом самом человеке скорее всего уже никто и никогда не услышит.

– Хватит водоросли считать, – холодный требовательный голос живо напомнил Аори, кто она и зачем здесь находится.

Не удостоив служанку взглядом, Скверрти направился вверх по узкой улочке. Слава богам, по той самой, по которой умчался кэб – пробираться по шатким деревянным балкончикам вдоль каналов Аори совершенно не хотелось. Когда Скверрти вел слайдер под ними, в какой-то момент прямо перед изменяющей в воду свалился изрядный кусок грязи. Вскинув голову на раздавшуюся сверху ругань, Аори успела заметить чей-то ботинок, исчезающий по ту сторону пролома в трухлявой доске.

Тротуаров тут, понятное дело, не водилось. То и дело приходилось жаться к стенам, пропуская сверкающий хромированными трубами и фыркающий паром экипаж, и бегом догонять Скверрти. Он пер напролом и, похоже, считал возможное столкновение не своей проблемой.

Прямо по центру перекрестков высились фонари. И, помимо обычных ламп, на их верхушках крепились и мощные прожекторы, и турели. Неактивные сейчас, но жизненно нужные, когда полис наполняет потусторонняя тьма. Она не умеет плавать, но места на окруженном водой острове Магистрата давно не хватает для того, чтобы спасти всех.

Измененный свернул в узкий переулок так резко, что Аори едва не проскочила мимо. Схватившись за угол дома, она с отвращением отдернула руку – ладонь мгновенно покрылась волглой слизью.

Из темной щели пахло гнилью. Пересилив себя, изменяющая шагнула вперед, прижимая локти к бокам, чтобы не дай боги не коснуться уходящих вверх стен. Она подняла голову, чтобы убедиться, что где-то еще осталось голубое небо, и тут же наткнулась на зло зашипевшего Скверрти.

– Пришли уже!

Отпихнув служанку, он оттарабанил кулаком затейливый ритм по низкой двери. Темные влажные доски едва отличались цветом от замызганной стены.

Аори нервно выдохнула, пытаясь понять, чего же в ней больше – волнения, предвкушения, обиды, которую не унимало даже понимание, что не одна она играет здесь роль. Изменяющая не услышала ни