– Ну что вы, я не столь самонадеян, – серьезно ответил торговец. – Я хочу всего лишь убедиться в искренности доблестного Джуха Фита.

Однако при этом вовсе не помешает иметь под рукой трех молодых и сильных спутников.

Банкан подавил ухмылку.

– Вы забыли, что я слышал тот разговор.

Казалось, Граджелут слегка сконфузился.

– А впрочем, что аморального в поисках выгоды?

Вожжи в руках ленивца не давали серым ящерицам покоя. Протестующе шипя, они побежали прытче, повозка загромыхала пуще. Банкан расположился поудобнее, насколько позволяли деревянные козлы с мягкой обивкой. Он в пути! Стало быть, вот какие чувства переживал отец, пускаясь в очередной головокружительный вояж. Впрочем, если они с Клотагорбом правы, никаких приключений не будет. Одна лишь тряская, утомительная езда.

Но ведь это все-таки путешествие. В его возрасте поход в чужие края сам по себе увлекателен. Как ни крути, все, что увидел Банкан с тех пор, как покинул отчий дом, было новым, а потому захватывающим. Судя по возбужденному трепу за спиной, Сквилл и Ниина испытывали, в общем, то же самое. Мысль, что эта парочка рядом, внушала Банкану уверенность в себе. Нет на свете трудностей, которые они не преодолеют сообща. Нет препоны, способной их остановить.

Юным романтикам свойственны подобные переживания, поэтому вряд ли стоит осуждать Банкана за идиотские мысли.

– Вперед, Граджелут! Если Великий Правдивец – не миф, мы обязательно его разыщем и погрузим в ваш фургон, как кастрюлю или горшок. Глядишь, и выручим несколько золотых.

– Нет на свете невозможного для тех, кто еще не познал разочарования в жизни, – задумчиво произнес торговец, не отрывая глаз от упряжки. – Скажите, мой юный друг, вам не страшно?

– Страшно? Чего мне бояться?

– Что разделите судьбу Джуха Фита. Или встретите неведомые, а может быть, и неодолимые ужасы и преграды. Или сам Великий Правдивец окажется чем-то таким…

– Это всего-навсего вещь, – храбро ответил Банкан. – Я еще ни разу не видел вещи, которую стоило бы бояться. – Он откинулся на спинку козел и заложил ногу за ногу. – Если она вздумает шутки шутить, мы ее живо успокоим с помощью чаропения.

– В самую жилу, кореш, – воинственно пролаял за его спиной Сквилл.

– Пусть только попробует возникать, от нее враз пустое место останется. Подумаешь, Великий Правдивец. Нам, заклинателям огромадных молотков, теперь все нипочем!

– Чем бы он ни был на самом деле, – тихо молвил Граджелут, – я надеюсь, нам удастся дожить до встречи с ним.

В придорожных кустах несколько пар глаз проводили фургон до поворота. Их измотанные, покрытые ссадинами владельцы еще не пришли в себя после отчаянной беготни по зарослям от волшебного молота.

Некоторые боязливо поглядывали на застрявшего призрака. Он по-прежнему не шевелился, но там, где в игру вступает магия, ни о каких правилах не может идти и речи.

– Да чтоб у них зенки полопались! – выругался виверр. – Ну, кто мог знать, что они чаропевцы?

– Да, этого никак нельзя было предвидеть, – согласился предводитель шайки. Глаза его сверкали под стать алмазному клыку. – Дети! Подумать только, дети сумели обратить вас в бегство!

– Меня – не сумели, – возразил другой кольцехвостый кот. – Я в жисть ни от чьих детенышей не драпал. Другое дело – от молотка…

– Волшебство даже в детских руках остается волшебством, и если ты не дурак и не самоубийца, то будешь его бояться, – задумчиво проговорил енот.

– Повезло им, только и всего. – Коати указал на висящую кувалду. – Видели, как это чудище взялось за своих создателей? Зеленые они еще, неопытные.

– А мне плевать, чем оно занималось после того, как нас едва не прикончило, – прорычал енот. – Видали, что оно с беднягой Джачау сделало? Эх, был у меня друг, а осталось только мокрое место.

– Да, – промолвил виверр. – Что касается меня, то я бы не хотел еще разок помериться ловкостью с этаким монстром. Особенно ради паршивой кибитки какого-то бродячего торговца.

Другие бандиты покивали, один лишь коати не унимался:

– Они захватили нас врасплох! Так ведь и мы не промах. В следующий раз подкрадемся, кинемся со всех сторон и скрутим их, не дожидаясь, пока сотворят что-нибудь поопаснее серого дымка. – Голос его зловеще понизился. – Трудно песенки петь, когда у тебя глотка перерезана!

– А вдруг не получится? – осведомился кольцехвостый. – Что тогда?

Скажем: «Простите, отпустите, мы больше не будем», – да?

– Не, это не для меня. – Енот взвалил боевой топор на плечо и направился к дороге, но не в ту сторону, куда уехал фургон, а к Линчбени.

– Давай, Врочек, проваливай! – крикнул ему в спину коати. – Беги под защиту Воровской гостиницы, на безопасную койку.

– А что, меня это тоже устраивает.

Один из кольцехвостых затрусил вдогонку за енотом.

Их позорное дезертирство повергло шайку в смятение. Даже очковый медведь заковылял вслед за уходящими товарищами.

– Синвахх, и ты бежишь от жалких младенцев? – По пятам за дезертирами мчался презрительный смех коати. – Тоже мне, храбрые лесные братья! Испугались троих детенышей и дурацкой музыки! Трусы, слабаки! Сыновья дешевых шлюх! Нет вам доли в добыче!

– А есть ли добыча, о наш славный атаман Чамунг? – озабоченно спросил оставшийся енот.

– Да, верно, – присоединился к нему лояльный виверр. – Похоже, ленивец – самый что ни на есть обыкновенный купец.

С перекошенной от злости мордой атаман повернулся к жалким остаткам своей грозной до сего дня шайки.

– Неужели вы в это верите? Если да, то вы ничуть не лучше этих бесхребетных трусов и глупцов. Да где это видано, чтобы обыкновенного купца спасали сразу трое чаропевцев, пусть даже молодых? Где это видано, чтобы случайные прохожие по доброте душевной рисковали своей шкурой? И ради чего? Ради сомнительной благодарности ленивца? – Он посмотрел на пустую дорогу, исчезающую среди деревьев на севере. – Нет, в этой игре на кону не только горшки и сковородки. Есть в кибитке что-то такое, ради чего стоит головой рискнуть. Может, куча золота, целое состояние. Или драгоценные камни, по дешевке на берегу Глиттергейста скупленные у пиратов. Или даже что-нибудь подороже, чего нам и не вообразить. Достойное опеки юных колдунов. – Он повернулся к оробевшим разбойникам. – Сисарфи, ты прав. Этот фургон не стоит беспокойства обыкновенных воров. Но я – необыкновенный, и вы, оставаясь верными мне, под моим предводительством тоже обрящете славу исключительных разбойников.

– Правда? Ну, спасибо.

Смятение чувств не помешало кольцехвостому коту сообразить, что настаивать на подробном толковании пророчества невежливо. Он почесал голову в том месте, где ее много лет назад украшало левое ухо. Оно было утрачено в крайне авантюрной попытке ограбить речное судно.