Пока разбирался с местом для стоянки, охраной и таможней, успело стемнеть. Повезло, что хоть ночь оказалась лунной. И удачно подвернулся кучер, который отвез меня в гостиницу. Не самую роскошную, но без пьяных рож, насекомых и с симпатичными служанками.

С утра, после плотного завтрака, наведался к начальнику стражи и получил премию за убитых гоблов. За всю шестерку. Рыжебородый еще на корабле отказался от своей доли. То ли не хотел наведываться к Главу, то ли для него выданная сумма была слишком маленькой, чтобы топтать ноги. Ну и боги с ним. Целее деньги будут, и мне больше достанется. После Глава вернулся на корабль и прихватил трофейное оружие, которое осталось от гоблинов. Все это железо, тщательно скрутив в плотную связку и завернув в кусок холста, я отволок в оружейную лавку.

Пришлось попотеть, пока тащил увесистый узел, но дело того стоило. Отдай я трофеи страже, то получил бы едва ли треть от цены, что мне выложил оружейник в городе. А так сразу разбогател на три золотых. Большую часть суммы — два золотых — я выручил за парные ятаганы гоблина, который едва меня не прикончил. Все прочее железо пошло за сущие гроши, чуть-чуть дороже металла, потраченного на их изготовление.

Изрядно отяжелив кошель драгоценным металлом и скинув с плеч тяжелую ношу, я повеселел. Теперь можно и делом заняться. После вчерашней схватки у меня в голове крепко засела мысль, что противников следует держать на расстоянии. И убивать их нужно раньше, чем они приблизятся на дистанцию удара шпаги или копья. Это я к тому, что пора бы приобрести еще один пистоль в пару уже имеющемуся. В самом деле, будь вчера у меня по пистолету в каждой руке, то уложил бы и «нептуна», и ятаганщика на месте. И не пришлось бы бегать от мелкого гоблина по палубе.

В идеале я искал нечто вроде многозарядного пистолета, чтобы можно было сделать несколько выстрелов подряд из одного ствола. Да хотя бы мини-двустволку, которой можно было бы управляться одной рукой. Не нашел…

В оружейных лавках валялись десятки образчиков огнестрельного оружия. Не было только подходящего. Несколько раз сердце радостно замирало, когда на глаза попадались многодульные пистоли, но каждый раз я разочаровывался после осмотра. Все они стреляли только раз и сразу изо всех стволов, после чего требовали перезарядки. Один из пистолетов меня поразил особенно сильно. Представьте себе обычный древний «громобой», у которого было пять стволов, расположенных веерообразно. Словно ладонь с растопыренными пальцами. Пистолет так и назывался — «рука смерти». Кроме тяжести оружие отличалось еще и плохой транспортабельностью — уж больно неудобно таскать такую штуку за поясом или в оружейной сумке. Тут больше подойдет ящик стола или скрытая ниша в дверце кареты. То есть годится оно для путешественников, кучеров, клерков и прочего люда, который больше времени проводит на пятой точке, чем на ногах.

Еще мне попался пистолет, у которого было четыре ствола, высверленных в одной стальной болванке. Напоминало это револьверный барабан, просто удлиненный раз в десять. У этого чудовища имелось два курка, на каждый из которых приходилось по два ствола. Вроде и нашел свою мечту — многозарядный пистолет, но брать не стал. Отпугнула цена и вес. Платить семь золотых за оружие весом почти под три килограмма показалось глупой идеей.

Была и еще одна причина, и вот какая. Рассматривая этот образчик верха инженерной мысли (по местным меркам), я вспомнил о револьверах. Когда-то, еще подростком, я со своими приятелями увлекался созданием самопалов. Чего только не лепили: и поджиги, и курковые с деталями от зажигалок, и более-менее «современные» модели с бойками под строительные патроны. А однажды Сашка, мой двоюродный брат, сделал револьвер. Не очень качественный, со стволом из обычной бесшовной трубы. Но в барабан со стороны ствола можно было засыпать порох, вкладывать шарики от подшипников и забивать ватой или тонким войлоком. С другой стороны вставлялся обычный жевело-капсюль. Револьвером активно пользовались все мальчишки из нашей компании, пока однажды тот не взорвался. Из-за того, что барабан неплотно подходил к стволу, часть искр и горячих газов расходилась вдоль барабана. И одна из этих искорок подпалила порох в двух гнездах. О результате я уже упомянул выше.

Сашку выдрали ремнем и запретили выходить на улицу в течение месяца. Да и потом его еще с год подвергали тотальному контролю. Но от тяги к огнестрелу не избавили. Скорее наоборот, только подстегнули в моем брате еще больший интерес. Во время «заточения» и контроля я оказался единственным, кого подпускали к Сашке и оставляли длительное время наедине. А я под видом учебников и тетрадей (даже обложки надевал от «Химии», «Физики» и прочих) приносил ему брошюры и книги по истории оружия. Поневоле увлекся сам и стал получать наслаждение от просмотра длинноствольных штуцеров, тяжелых пищалей, угловатых и вытянутых кольтов. Даже частенько снилось, как я стоял в первой шеренге стрелков против наполеоновских гренадеров. Или несся в лихой атаке на полчища индейцев, сжимая в руке верный кольт. Эх, были же денечки…

Впрочем, что-то я отвлекся. Все эти воспоминания были отголоском возникшей мысли: сделать себе револьвер. На «современные», знакомые кому вживую, а кому по экранам телевизоров револьверы не замахивался. Все упиралось в проблему боеприпасов — создавать патроны я просто не мог. А вот получить аналог револьверов войны между Севером и Югом вполне вышло. Тех самых капсюльных, наподобие револьвера Старра — старый армейский кольт или его военно-морской братец того же года выпуска, но чуть меньшего калибра.

Загоревшись этой идеей, я пробежался по лавкам и прикупил всякой всячины, начиная от воска и тонких металлических проволочек с пластинами и заканчивая набором резаков для украшения деревянных поделок. Следующие три дня я провел у себя в номере, вырезая из деревяшек, лепя из воска детали и сгибая проволоку-пластину.

— Красавец, — прошептал я, вертя в руках макет будущего грозного оружия. Длина ствола около пятнадцати сантиметров, всего револьвер в длину чуть больше двадцати пяти. Шесть камор в барабане под пулю диаметром примерно сантиметр. Или немногим больше. Я пощелкал курком и спуском, проверяя работу оружия, и остался доволен. Теперь требовалось только найти мастера, который согласится выполнить работу в металле и сохранит секрет в тайне ото всех прочих.

— Двадцать золотых???

Этот коротышка, этот бородатый потомок горных обезьян, этот…

— Да, господин, — спокойно ответил гном, не обращая внимания на мое возмущение, — именно двадцать золотых монет. И не медяком меньше. Вы же сами настаиваете на сохранении своего оружия в секрете. И я вам гарантирую, что изготовлю по вашим чертежам и даже исправлю возможные недочеты. А такие точно будут… но прошу всего лишь два десятка золотых монет.

Всего лишь! Да он издевается, пигмей бородатый. Да, в его мастерстве как оружейника я не сомневаюсь. Также уверен, что он не разболтает и не продаст на сторону мое творение или не начнет штамповать револьверы и продавать их из-под полы. В этом деле магические клятвы намного действеннее всяческих подписок о неразглашении и угроз.

Но не за двадцать же золотых?!