— Не каждая женщина сбегает при виде трудностей, — мягко проговорила она.

— Любовь длится только до тех пор, пока она устраивает обе стороны, — заявил Уайет. — Вот почему в моей жизни будут лишь временные подружки. Если тебя это устраивает, отлично. Но не пытайся привязать меня к себе.

Неожиданно Ханна все поняла. Уайет был во многом похож на спасенных лошадей: он огрызался и кусался потому, что ему причинили боль. Он боялся любить, боялся доверять. Боялся, что его снова предадут.

Значит, ему нужно научиться доверять людям.

Но хватит ли ей сил на это?

Был только один способ выяснить. Ханне необходимо спасти Уайета от самого себя, и это будет ее самая сложная — и самая рискованная — операция.

Вызов в дом не был чем-то необычным, но сегодня Ханна нервничала. План, на который она решилась, был опасен.

Чтобы не видеть Нелли, которая читала ее, как открытую книгу, Ханна прошла в кабинет Уайета через патио.

Он закрыл ноутбук:

— Ты почти вовремя.

Прямо как по учебнику — ворчливый тон, который должен держать ее на расстоянии. Но Ханну не так просто запугать.

— Я работала с жеребцами-производителями. Этот процесс нельзя прерывать.

— Входи. — Уайет указал на кресло для гостей, а сам сел за рабочий стол, откинулся на спинку стула и окинул женщину взглядом, заставившим ее ощутить слабость в коленях.

— Что за срочность? — спросила она.

— Звонил клиент из Дубая. Он предупредил, что приедет через два дня. Поскольку меня не будет на ферме, ты примешь его.

— Мистер Шаккар — слишком важная персона, чтобы иметь дело с рядовыми служащими.

— Когда я покупал ферму, меня уверяли, что персонал прекрасно справляется с повседневными делами.

— Мистер Шаккар — наш давний клиент, готовый тратить миллионы на лошадей. Он очень влиятельный человек и многим нас рекомендовал. Мой отец всегда…

— Я не твой отец.

— Отец устраивал особый прием постоянным клиентам. Это заставляло их обращаться к нам снова и снова. Но не волнуйся, я позабочусь о Рашиде. Его интересует иппотерапия. Я покажу ему ЦОР, а потом угощу ужином.

Лицо Уайета потемнело, как небо перед грозой.

— Я в курсе, как проходят твои деловые ужины. Не хотелось бы, чтобы он неверно тебя понял… если, конечно, это не входит в твои планы.

«Он грубит только потому, что защищается», — подумала Ханна.

— Ты неправильно истолковал мои намерения.

Уайет вскочил и подошел к окну:

— Ты займешь клиента днем. Поужинаем мы у меня, а ты будешь гостеприимной хозяйкой, как при отце. Но этим твоя роль ограничится.

Чем упорнее он сопротивляется, тем слаще будет победа. Ханна прикусила губу, чтобы скрыть улыбку.

— Не стоит запугивать меня, Уайет. Я прекрасно понимаю, что ты сожалеешь о нашей… связи. Я обсужу с Нелли меню перед уходом.

— Я сам это сделаю. Ферма «Сазерленд» принадлежит мне, как и «Трайпл краун», и все будет сделано по-моему.

Где же Ханна, где ее носит?

Уайет взглянул на часы, когда к дому подъехал лимузин, который он нанял для гостя. Ханна сейчас должна стоять рядом с ним. Но она не появилась и не отвечала на звонки. Уайет сумел вернуться вовремя, а она не может проехать полмили!

Или она считает, что, переспав с ним, имеет право на непунктуальность?

Компания «Трайпл краун» производила виски высокого качества, и иностранные визитеры бывали там часто. Уайет знал, как развлечь гостя, но рассчитывал на знакомство Ханны с Шаккаром и ее знание лошадей, которое могло сделать вечер более приятным. Он определенно доверился не тому человеку.

Скрыв раздражение, Уайет спустился вниз, чтобы встретить гостя. Задняя дверца открылась прежде, чем он успел подойти. Показалась изящная женская ножка в черной туфельке на сексуальной шпильке. Любуясь этим зрелищем, Уайет тем не менее мысленно просчитывал изменения в планах на вечер. Шаккар не упоминал, что приедет не один.

Уайет с трудом заставил себя оторвать взгляд от блестящей черной ткани, облегающей роскошные бедра, тонкую талию и соблазнительную грудь и… увидел чувственные дымчато-голубые глаза Ханны. Он замер.

Она выглядела великолепно в коротком, сшитом по фигуре платье без бретелек, с алой помадой на губах. Желание нахлынуло на него подобно цунами.

Ханна не обращала на него внимания, но Уайет хорошенько рассмотрел ее. Она сделала высокую прическу, обнажив шею и плечи. Серебряные серьги в ушах танцевали при каждом движении. Рот Уайета наполнился слюной при виде нежной белой шейки и затылка.

Из лимузина вышел мужчина с оливковой кожей и черными, с проседью на висках волосами. Он смотрел на Ханну таким ласкающим взглядом, что Уайет стиснул зубы.

Ханна произнесла что-то на незнакомом языке. Фамильярность тона очень не понравилась Уайету. Гость взял ее руку и поднес к губам:

— Ханна, вы — просто благословение. Пир для глаз — так же как и для души.

На скулах Уайета заходили желваки. Улыбка Ханны стала чуть натянутой, когда они подошли к хозяину дома.

— Рашид, позвольте представить вам Уайета Джейкобса, нового владельца фермы. Уайет, это Рашид Шаккар.

Усмирив враждебность, Уайет пожал гостю руку:

— Добро пожаловать. Надеюсь, экскурсия Ханны вам понравилась?

«Надеюсь, она не включила в нее посещение коттеджа, летнего домика или кровати?»

— Ханна — замечательная хозяйка. Ее знание лошадей может затмить только ее красота.

Рубиновый кулон цвета губ Ханны, лежащий на ее груди, притягивал взгляд Уайета как магнит. С некоторым усилием справившись с собой, он обратился к гостю:

— Входите. Нелли обещала приготовить ваши любимые блюда.

— Ах, Нелли! Еще одно сокровище «Сазерленд». Она творит в кухне такие же чудеса, как Ханна — в конюшнях.

Уайет с трудом унял раздражение и проводил гостя в дом. Вечер будет долгим, если ему придется все время слушать этого павлина.

Девяносто две убийственные минуты спустя Уайет решил, что пора заканчивать ужин. Челюсть ныла из-за того, что он постоянно стискивал зубы.

Ханна очаровала гостя, втягивая его в разговор, развлекая рассказами. Сшитый на заказ пиджак Уайета жал, как смирительная рубашка, а галстук превратился в удавку; желание избавиться от Шаккара стало невыносимым.

Гость положил салфетку рядом с тарелкой:

— Уайет, вы понимаете, как вам повезло, что Ханна осталась на ферме? Уверяю вас, я не единственный, кто хотел бы переманить ее к себе.